– Ваша Незыблемость, – тихо сказал Варан. – Вы когда-нибудь пытались сотворить птицу? Не крыламу – маленькую. Чтобы она вывела птенцов…

– Ты мне не веришь, – сказал Подставка.

– Верю. Но Лереаларуун говорил мне…

– Он был мальчишка. И ты был мальчишка. Что он еще говорил тебе?

Голос Подставки обрел опасную мягкость. Варан опомнился.

– Он показал мне карту. Первую карту в моей жизни. Мы говорили, как водится, о далеких землях, дорогах, странствиях… Для меня, с рождения запертого на каменном островке, это было очень важно.

– Это не все. Он еще что-то тебе говорил. Называл другие свои имена…

– Подорожник.

– Что?

– Я звал его Подорожником. По его просьбе.

– А-а, – протянул Подставка, разглядывая очередную ракушку. – Младенца женского пола передать на воспитание отцу на остров Малышка… Болезнь кузины князя Круглоклыкского Ремии считать острым расстройством живота… Подробности происшествия держать в строгом секрете… Ты говорил, твоя невеста была полугорни?

– Я не знал, – сказал Варан после длинной паузы.

– Что?

– Что она родственница князя…

– Может, это не она? Здесь нет имени.

– Горни и поддонки не так часто сходятся… По крайней мере у нас на островах.

Подставка небрежно бросил раковину в общую груду. Потер ладони:

– У меня на.столе лежит карта… Посмотри, пожалуйста.

Варан поднялся с кресла, покрытого шкурой донного дракона. Пересек кабинет, стараясь не наступать на рассыпанные ракушки. На столе Подставки в самом деле лежала карта – это не была работа Варана, он не помнил такой работы. Довольно точная карта центральных провинций, вышитая на шелке.

– Присмотрись, – сказал Подставка.

Варан наклонился ниже. На карте вышиты были огоньки, разбросанные по полям и лесам без видимой системы. Красная точка, три языка пламени. Тончайшая работа – вышивалось, вероятно, под увеличительным стеклом.

– Это дома, где родились маги, – сказал Варан.

–Да.

– Там были новые печи, сложенные некоторое время назад проходившим мимо бродягой-печником…

– Не обязательно. В некоторых домах были старые печи, сложенные, в самом деле, чужим человеком, но хозяева дома утверждали, что знают его, – он жил в соседнем поселке… Или нанимался на зиму работать…

– Но его ни разу не удалось застать. Говорили – он ушел…

– Или – он умер.

Варан поднял голову. Подставка смотрел на него дырами черных ноздрей.

– Ваша Незыблемость, – тихо спросил Варан, – вы должны знать, кто сложил печь в вашем доме.

– Мне было шесть лет, когда меня забрали из вымирающего поселка. В то время я не задумывался о бродягах и печах. А позже – не у кого было спросить.

Он щелкнул пальцами. Раковины сползлись обратно в мешок.

– Я искал Бродячую Искру, Вараша, – сказал Подставка. – И не только я. Много лет все шпионы Империи искали Печника…

– Затем, чтобы посадить его в клетку и плодить магов по своему разумению?

– С разными целями. Здесь, в этом кабинете, передо мной стояли пять или шесть претендентов… людей, которые утверждали, что в доме, где они зажгут огонь в печи, навеки будут мир и счастье. А в доме, где они сложат очаг, родится маг…

– Они были самозванцы?

– Разумеется. Сколько раз мои гонцы нападали на след! Сколько крылам теряли перья, носясь взад- вперед между мной и моими шпионами! Сколько раз мне присылали подробное описание – всякий раз новое…

– Что вы хотите сказать?

– То, что ты боишься услышать. Бродячая Искра – метафора, Варан. Расхожий образ. Мечта о добре. Всякому приятно знать, что в темноте ходит кто-то – и оставляет свет… И носит с собой ответы на самые важные, самые больные вопросы…

Варан вспомнил огни на Круглом Клыке. От собранных в мешок ракушек на полу осталось немного песка, ниточка сухих водорослей, острые перламутровые осколки.