Человек был одет в зеленое – традиционный цвет «сыновей Шуу». Варан, прежде всего замечающий детали, отметил свободное, даже изящное движение, которым арбалетчик перескочил – перетек? – с камня на камень. Стрела, ни на мгновение не сбившись с прицела, по-прежнему смотрела Варану в грудь.
Лицо незнакомца было повязано зеленым шарфом – открытой оставалась только узкая полоска кожи. Глаза казались темно-серыми. Варан почти видел в них свое отражение.
Варан молчал. Ему почему-то казалось, что каждое сказанное слово уменьшит его шанс остаться в живых.
Арбалетчик разглядывал его. Прошла уже целая минута с тех пор, как они встретились глазами. Если незнакомец не выстрелил сразу – возможно, Варану удастся выжить и на этот раз?
Арбалетчик сделал шаг назад. Он был высок, отлично сложен и, вероятно, молод. Шаг… стрела не сводила с Варана острого железного рыла. Еще шаг…
Через несколько секунд над головой Варана взвилась его собственная крылама. Судя по ее полету, всадник был на этот раз не из тех, кто позволяет с собой шутить: обдав Варана ветром и запахом перьев, крылама с арбалетчиком на спине круто набрала высоту и скрылась за холмами. Варан был уверен, что, прежде чем скрыться из глаз, человек в зеленом обернулся и посмотрел на него.
Он добрался до поселка к утру следующего дня. Ткнул в лица стражникам верительную грамоту; наместника подняли, наверно, с постели, уснул он, вероятно, под утро, и снилась ему, весьма возможно, трагическая гибель императорского посла. Увидев Варана живым, он едва сумел скрыть разочарование.
– Ограбили? – пробормотал он, выслушав короткий Варанов рассказ. – А кто просил вас опускаться в Залесье, рискуя собой и птицей? Вас ведь предупреждали: в Чаше неспокойно… Странно, клянусь Императором, что вас не застрелили! А может быть… – в глазах наместника появилось странное выражение, – может быть…
Некоторое время он разглядывал Варана, полностью поглощенный своей новой идеей. Наконец угрожающе задрал поросший рыжеватой щетиной подбородок:
– Господин посланник! Его Незыблемости Императорскому Столпу будет очень интересно узнать, почему мятежник, завладевший государственной крыламой, не убил вас, слугу Императора. Я вынужден буду отправить донесение сегодня же, потому как дело не терпит отлагательства… С какой целью вы, позвольте спросить, совершили полет над Залесьем? С какой целью вы снижались? Все это крайне неприятно, господин посланник, в наши неспокойные дни…
Варан вытащил из кармана и положил на стол, покрытый светло-кремовой скатертью, два перстня – золотой с красным камнем и серебряный с черным. Глядя на них, посланник все еще продолжал говорить – так телега, несущаяся с горы, не в состоянии сразу остановиться:
– …ждать от столицы поддержки, верность Императору – превыше всего, прискорбно, что даже посланник…
Он замолчал, глядя на перстни. Каждый из них был дивным произведением ювелирного искусства – тончайшее переплетение нитей, ажурный рисунок с головками змей и крыльями птиц. На каждом запеклась кровь. Камни потеряли блеск и смотрели, как два мертвых глаза.
– Он там лежит, – сказал Варан. – Я увидел птиц… И спустился.
Наместник с трудом оторвал взгляд от скатерти. Посмотрел на Варана. Глаза его были похожи на два тусклых камня.
– Что с ним случилось? – спросил Варан. – Кто мог убить мага? Да еще столь могущественного?
– Я думаю, он умер от старости, – бесцветным голосом сказал наместник.
– Предусмотрительно забравшись в расщелину на границе разбойничьей земли?
– Все может быть, – тихо ответил наместник. – Он был такой дряхлый…
– Зачем вам понадобилось водить меня за нос?
– Я объясню, – наместник улыбнулся, как показалось Варану, с облегчением. – Я объясню… Одну минуту.
Он повернулся и вышел. Варан остался один в тесном зале для приемов; сюда вели три двери, за каждой стояло по стражнику, наместник же скрылся за портьерой – четвертый, потайной ход, ведущий в кабинет правителя…
Он взял перстни со стола. Сдрятал в карман. Вытащил снова. Нарастало ощущение ошибки. Он, Варан, что-то сделал не так…
За портьерой оказалась потайная лестница, здесь пахло пылью и горелой бумагой. Варан бесшумно поднялся, прыгая через ступеньку; дверь на верхней лестничной площадке была приотворена, сквозь нее падал луч света. Ощущение ошибки сделалось непоправимым.
Наместник сидел в кресле посреди кабинета. В камине тлела горстка пепла. Наместник улыбался, глядя перед собой. Перед ним на изумрудной столешнице лежала на боку плоская бутылочка темного стекла. Пустая – последняя капля растеклась круглым темным пятном.
– Зачем?! – шепотом закричал Варан. Наместник весело взглянул на него:
– Какое счастье… наконец-то ничего не бояться.
Закрыл глаза и с блаженной улыбкой уронил голову на грудь.
«Крылатая повозка» описала круг над маленьким островом – над голой скалой, затерянной среди моря облаков.
Чем ближе была цель, тем глупее становились его страхи. Ему казалось, что острова нет – смыло. Или, что еще хуже, – там все изменилось до неузнаваемости. Столько лет прошло: вернувшись, он не узнает Круглый Клык…
Глядя вниз сквозь смотровое окошко, он убедился, что не изменилось ничего. Круглый Клык стоял по- прежнему, дворец князя и дома горни не сдвинулись ни на камешек: ничего нового не было построено,
