– Чего не оглядываешься, когда зовут? – начал молодой.

– Откуда мне знать, что меня? – огрызнулся Варан.

– Пошли. Дело есть.

– Я спешу.

– На дно успеешь, – краешком рта заметил взрослый. – Идем… торопыга.

У него были выгоревшие светлые брови и равнодушный, как удавка, взгляд убийцы.

Харчевня отца осталась далеко позади. Приметное место… И парень приметный… На улице полно народу, а ведь не убежишь. Патруля поблизости нет, а и был бы – ничего не успеешь объяснить. Не такое сокровище парень-поддонок, чтобы по его милости гостей тревожить…

– Что вам надо?

– Там расскажем, – сказал светлобровый уже с раздражением. – Ну что, пойдешь добром – или сразу в мешок тебя?

Далеко, на материке, о котором рассказывали Варану плотогоны, человек может убежать и затеряться. А с Круглого Клыка бежать некуда.

Варана привели в бухту, уставленную купальнями, как праздничный стол – стаканами. В купальнях – простых, и вертящихся, и с фонтанами – резвились, ни на что не обращая внимания, холеные заморские гости. Плавали почти нагишом, бесстрашно подставляли шкуру солнцу, ныряли с вышек и катились по деревянным желобам на скользких ковриках. Ели и пили тут же, в плавучих харчевнях; Варану стало страшно жаль себя. Люди живут и любят жизнь, а он, Варан, может быть, видит небо в последний раз. За что?!

– Садись в лодку, – сказал разбойник по-прежнему уголком рта. В том, что это именно разбойник, сомневаться не приходилось.

В лодке уже сидел еще один, плечистый, совершенно лысый. И рядом с ним, скорчившись и обхватив живот, – Варанов знакомый, молодой рыбак Гелька, в сезон обносивший купальни жареными улитками.

Смуглый подросток оттолкнул лодку от причала. Остался на берегу. Быстро зашагал прочь.

– Вы, оба, – лысый разбойник кивнул Варану и Гельке. – Беритесь за весла, и чтобы не отлынивать!

Гребли молча. Лысый правил рулем, светлобровый сидел на носу. Варан, обернутый лицом к корме, смотрел, как отдаляется берег, как лысый скручивает себе трубочку дорогущего заморского табаку, как с удовольствием затягивается… Миновали чей-то ковчег, уродливый и кособокий рядом с настоящими морскими кораблями. Миновали команду рыболовов, тянущих одну сеть тремя большими педальными лодками. Никто не смотрел на устремившуюся в море лодку – двое мужчин и двое парней идут, вероятно, на вечерний промысел…

Тот, что сидел на носу, взялся насвистывать.

– Заткнись, – сказал лысый. – Примета плохая.

– Иди к Шуу со своими приметами.

– Сам иди. Я предупреждал…

И снова молчание.

Когда берег, корабли и ковчеги, рыбаки и купальни остались далеко позади, лысый велел сушить весла. Варан и Гелька – у того от страха нестерпимо болел живот – оказались сидящими рядом, лицом к лысому, с белобровым за спиной. Варан все норовил обернуться.

– Не верти головой… – бросил лысый. – Кто из вас, подлецов, по ночам купаться любит? Варан и Гелька молчали.

– У меня по ночам работа, – тихо сказал наконец Варан. – Змейсов сторожу.

– А ты?

Гелька стучал зубами.

– Ладно, – сказал лысый. – Ты, – он ткнул пальцем в Гельку. – Давай ори что есть силы: «Стража! Убивают! Грабят! Сюда!»

Варан огляделся. Докричаться хоть до кого-нибудь, а тем более до стражи здесь не было ни малейшего шанса.

– Не верти головой! – снова приказал лысый. – Повернешься еще – ухо отрежу!

– 3-зачем орать? – дернувшись, спросил Гелька. Лысый вытащил из-за голенища длинный нож.

– Ори, а то рыбам скормлю по кусочку.

– А-а! – завопил Гелька очень натурально. – У…убивают! Стража! Грабят! Сюда! Насилуют!

Белобровый на носу отрывисто рассмеялся:

– Насилуют, говоришь? Мечтатель…

– Он? – с сомнением спросил лысый.

– Не я! – взмолился Гелька.

– Теперь ты ори, – лысый указал ножом Варану в грудь. – Только громко. Как можешь.

– Стра-ажа! – протяжным басом взревел Варан. – Убива-ают! Гра-а-абят!

Взгляд светлобрового неприятно касался спины.