ощутимо теплее; Варан даже снял капюшон.

Пахло морем. Вдыхая этот запах, легче было надеяться. Неделю назад здесь прошел Бродячая Искра. Варану казалось, что он зажал край его следа в зубах – самый краешек призрачного следа, но зажал намертво и теперь не выпустит. Неделя! Возможно, бродяга до сих пор сидит в этих Примор-ках, ждет следующего почтаря. В такое время ездят редко… Тягунов погоняли с помощью губной гармошки. Сигнал «вперед» звучал аккордом из двух высоких звуков. Эхо прыгало, как мяч, много раз отражаясь от ледяной крышки и возвращаясь обратно. Тягуны жужжали.

Варан поерзал, устраиваясь в санях. Нащупал ладонью твердый комочек, поднес к глазам; это была дохлая мушка – один из тягунов, погибших во время схватки с трехлапцем. Перламутр потускнел, крылья обгорели, прозрачные шарики-глаза подернулись пленкой; Варан с сожалением выбросил тягуна за борт. Он всегда симпатизировал этим тварям – нежные и хрупкие с виду, они весили, как свинцовые шарики, и могли тянуть сани день и ночь без особого труда. Вот только огонь переносили плохо…

Зеркальные шарики-вешки бликовали по обе стороны дороги, отражали свет фонаря. А больше не было никакого света; Варан сидел, держась за борта, глядя, как вешки одна за другой убегают назад.

Только бы не растерять в погоне все свои вопросы. И помнить о Подорожнике… Маги – это казалось таким важным прежде, и с каждым годом все тускнее и тускнее, все равнодушнее, вот уже почти десять лет, как Варан не встретил ни одного мага…

Он хотел снова проиграть «вперед», но остановил себя. Тягуны и так работают изо всех сил – их только две сотни, не три, и хоть дорога легкая – влажно, вода оседает на крылышках, тянет вниз.

Шум прибоя сделался громче. Видно, дорога подобралась совсем близко к кромке живого моря. Варан подавил в себе желание остановиться и подойти к воде, посмотреть. Тормозить тягунов, потом их снова разгонять – не только время, но и силы, и опасность перепутанных шлей…

Потом впереди возник огонек. Варан приподнялся в санях; у дороги кто-то жег костер. Дело не сверхъестественное, но довольно необычное – по крайней мере, подо льдом в это время года.

Сигнал «стоп» для тягунов звучал как низкий умиротворенный стон. Сани побежали медленнее, тягуны спустились ниже, первая двадцатка коснулась земли, потом вторая, третья…

У костра сидел человек в такой же, как у Варана, «шкуре». На коленях у него лежало короткое охотничье копье со стальным острием. Похоже, копье переместилось на колени совсем недавно; незнакомец смотрел исподлобья, готовый встретиться хоть с чужаком, хоть с трехлапцем, хоть с самой Шуу.

– Здравствуй, добрый человек, – сказал Варан, не вылезая из саней. – К Приморкам я правильно еду?

Человек у костра молчал. Варан только сейчас увидел, что рядом лежит, опутанная веревками, туша морской козы. Охотники, особенно с добычей, всегда смотрят неприветливо, подозревая в каждом встречном любителя легкого мяса.

– Путник я, – Варан развел руками, показывая, что ножа в ладони не прячет. – Еду к Приморкам. Далеко?

– Недалеко, – охотник наконец-то разжал узкие бледные губы. – Проезжай, старичок. Прямо по вешкам, от развилки направо – будут тебе Приморки.

– Погреться не пустишь?

– А разве холодно?

– Да уж не жарко, – Варан улыбнулся. – Что ж ты, мужик, старика безоружного боишься? Съем я твою козу?

Охотник отвернулся. Он был очень молод, в его глазах Варан действительно казался стариком и действительно, может быть, безоружным.

– В ней костегрыз, – сказал охотник, глядя себе под ноги. – Проезжай.

– Эге, – Варан перевел взгляд с парня на тушу у огня и снова на охотника: – Брось. Себе дороже.

Парень помотал головой:

– Нет. Я ее добыл… Дома жрать нечего. Я его вырежу.

Варан выбрался из саней. Коротко проиграл тягунам «отдыхать». Мушки сбились клубком, загудели, затрещали, вытирая тонкими ногами прозрачные крылышки.

– Помочь? – спросил Варан.

Парень посмотрел удивленно:

– Ты чего, дед?

– Какой я тебе дед, – Варан подсел к костру, скинул рукавицы, протянул руки к чахлому огоньку. – Я путник, бывалый, можно сказать, человек…

– Ты тоже?

Варан удержался от резкого движения. Очень медленно поднял голову:

– А у вас тут часто ходят путники?

– Да проезжал один… С неделю назад. Совсем старый. У нас ночевал в доме…

– Огонь разводил?

– А ты откуда знаешь?

– Обычай такой с Побережья. В Степи тоже принято…

– А ты откуда знаешь?!

– Бродил я и на Побережье, и в Степи…