из неизвестной субстанции. До нее она и дотронулась. Это что же получается — иноры добрались до «крота» раньше, чем она сюда взобралась? Как глупо все вышло. Скорее всего, она еще легко отделалась, пара минут слабости и несколько ссадин — это все пустяки, главное, она осталась жива и здорова. Неизвестно, какую роль пленка выполняет, но одно ясно абсолютно — нужно немедленно убираться с карниза, здесь она по-прежнему в идеальной ловушке.

Но сперва следует проверить, как там поживает «паучье гнездо».

Аккуратно переместившись на корточках к краю, Шайя осторожно выглянула. Увеличение. Еще. Чисто. «Паучье гнездо» исчезло. Вместе с рюкзаком. Ну и черт с ним. Он ее едва не спалил, не надо было оставлять вещи внизу.

Она плюхнулась на грудь, опустила руку, схватилась за «пиявку», посылая импульс на отсоединение. Но рука вдруг соскользнула с «пиявки», оказавшейся невероятно скользкой, практически лишенной трения. Полнейшее, опустошающее бессилие неожиданно снова навалилось на нее многотонным удушающим прессом, полностью обездвижив.

Шайя сразу поняла, что попалась второй раз на ту же уловку чужаков, но уже ничего не могла изменить. Предельно расслабленные мышцы не повиновались. Лежа пластом, она могла лишь следовать взглядом за поднимающимся к ней «паучьим гнездом», возникшим словно из небытия там, где его только что не было. Наверное, его маскировали какие-то защитные поля…

Но мехвоин на этот раз не отключился. Так что умрет она без страха…

Короткая яркая вспышка на поверхности «паучьего гнезда». Один из узлов, расположенных под мелкоячеистой сетью, обтягивающей тушу чужака, вдруг разлетается брызгами расплавленного металла, тонкой струйкой бьет сероватый дымок. Так выглядит попадание из лазерного оружия — мощный тепловой луч, вгрызаясь в препятствие, вызывает вспышку и разрушение. Тут же целая серия вспышек проходится по «паучьему гнезду», оставляя за собой оплавленные дымящиеся дыры. Чужак дергается, делает несколько быстрых и коротких вращательных движений в разных направлениях, словно в растерянности, затем ухает отвесно вниз и исчезает, снова скрываясь под защитой маскирующих полей.

Черный военный глайдер с эмблемой службы безопасности базы «Зеро» на борту стремительно выныривает откуда-то снизу. Узкое, вытянутое по всей длине крыло с силой врезается острой кромкой в карниз, и камень уступает напору творения человеческих рук — летят искры и гранитная крошка. Тень ужаса холодной змейкой скользит в груди — край этой гильотины останавливается в полуметре от ее опущенной руки. Она все еще не может пошевелиться. И все же спасатели подоспели вовремя, и их неосторожность она готова простить, лишь бы они ее забрали отсюда. Шайя не может поднять голову, сперва слышит звук отъехавшей дверцы, затем видит ботинки и голени человека, ловко выпрыгнувшего на карниз. Он бесцеремонно переворачивает ее на спину. Шайя ошеломленно видит склонившееся над ней до боли знакомое озабоченное лицо.

— Жива.

Затем человек тут же подхватывает ее на руки, шагает к глайдеру, и вот она уже лежит на заднем сиденье. Звук захлопнувшейся дверцы. Странный неприятный запах. Сиденье под ней вздрагивает, глайдер отчаливает от карниза и набирает скорость. В натужном вое двигателей слышатся какие-то болезненные нотки. Чутье пилота говорит ей, что машина повреждена. Вышла из боя с инорами? Но все еще тянет, и это главное.

Неужели у нее начался бред? На Пустоши не может быть Петра. Тем более здесь, в ущелье. Но она видела его лицо и слышала его голос. Ощущала его прикосновения. Самое настоящее потрясение то, что именно Петр вытащил ее из ловушки. Прошлое, от которого она скрылась здесь, снова вмешалось в ее жизнь — чтобы спасти. Надо бы это хорошенько обдумать. Как только выпадет подходящая минутка и все это сумасшествие останется позади…

— Капрал, ты сдурел? Бери левее.

Точно — голос Петра, не показалось. Но какой-то глухой, размытый. Да и запрос по лоцману подтверждает — он. Шайе все-таки удается повернуть голову, бессилие уже отступало. Спинка переднего сиденья почти закрывает обзор, но в щель между ней и бортом глайдера все же удается кое-что разглядеть, а разглядев — сообразить, что Петр торчит в окне, высунувшись до половины наружу. Что ему там понадобилось?

— Капрал, ты спятил?! — Петр повышает голос и забирается в глайдер обратно, сиденье проседает под его телом, теперь Шайя его не видит.

— Глайдер… не тянет, — сипло выдыхает смутно знакомый голос. — Нужно садиться, пока не разбились.

Служебный чип сообщает на лоцман скупую информацию. Ронор Журка, помощник капитана Семика. Шайя видела пару раз эту страхолюдину в космопорте. Источник неприятного запаха стал понятен — по базе ходили весьма неприглядные шуточки насчет капрала и его физиологических особенностей.

— Тяни сколько сможешь, — отвечает Петр. Голос у него требовательный, жесткий, командный. — Нужно оторваться как можно дальше. Ты же не хочешь, чтобы чужаки нас догнали.

— Да нет же, — с отчаянием в голосе бубнит капрал. — Но что-то мне говорит, что нужно садиться прямо сейчас.

— Знаю я твое «что-то», капрал. Говорю тебе — выжимай все, что сможешь. Нельзя садиться. У нас на хвосте преследователи. А стрелять назад из этой дырки мне чертовски неудобно.

Так вот он что там делал, в окне. Это он подпалил «паучье гнездо», собственноручно, заставив его отступить. Лоцман нащупывает нужную частоту, устанавливает прямую связь с Петром. Но Шайя не торопится задавать вопросы, молча изучает информацию, поступающую с видеокамер борта. Так быстрее и надежнее выяснить, что творится вокруг.

Неожиданно глайдер резко накреняется вперед, Шайю бросает на спинки сидений, и она падает в нишу для ног, ощущая полнейшую беспомощность — она еще не может двигаться самостоятельно. Может лишь вывернуть голову, но из такого положения видны только башмаки Петра. Плечо больно вдавливается в пол, а макушка — в борт.

— Сучье племя! — ругается Петр. — А ну выровняй машину, иначе я тебе башку снесу!

— Сам ты сучонок, — зло бормочет капрал. — Давай, сноси мне башку, посмотрим, как ты приземлишься самостоятельно…

— Капрал, верни мне управление, немедленно.

— Хрен тебе с редькой, а не управление! Лучше держись, пока у самого башку не оторвало!

Днище вздрагивает от сильнейшего удара, вой двигателей обрывается. Шайю подбрасывает, плечо и голову простреливает острой болью. От удара сознание мутнеет. Скрежет и тряска длятся несколько секунд, затем воцаряется оглушающая тишина. Видимо, ее слегка контузило, так что момент, когда ее вытаскивали из глайдера, она пропустила. Но свежий воздух вскоре помог прийти в себя. Она обнаружила, что лежит на камнях в довольно неудобной позе, а вокруг царит сумрак. Какая-то пещера. Рассеянный свет шел только с одной стороны. Шайя собралась с силами и перевернулась на живот, затем поднялась на корточки. Подняла голову, тяжелую, словно мешок с песком. Точно — пещера. Какая-то тесная кишка, где даже толком не выпрямишься — так низко нависал потолок. Узкий вход — едва протиснуться на корточках — заслоняла фигура Петра с лазерным карабином в руках, замершая в положении стрельбы с колена. Охранял подступы, пока она прочухается. Теперь Шайя уже могла разглядеть его получше. Петр был в пилотнике, словно только что выбрался из робота, как и она, но его пилотник был стандартный, серо-черный, и поджарая фигура Петра выглядела в нем как затаившая пантера, изготовившаяся к прыжку. Лица его Шайя не видела, только коротко стриженный затылок.

На шорохи за спиной Петр отреагировал, не поворачивая головы:

— Ты как, сама двигаться можешь? Серьезных ранений я у тебя не заметил. Что с тобой?

— Познакомилась с «паучьим гнездом»… — Шайя прокашливается — горло пересохло и саднит, словно на голосовые связки насыпали толченого стекла.

— Это еще что?

— Один из видов чужаков. Секундочку… Я сбросила тебе классификацию и материалы по бою. Посмотри.

— Не сейчас. Вот они, сволочи.

В рассеянном свете пещеры тепловой луч едва виден, в основном приходится ориентироваться по