— Самое время, — грустно улыбнулся Язон. — Когда предстоит закончить исключительно ответственный этап нашей с Арчи программы экспериментов, а я вынужден срочно вылетать к центру Галактики. Самое время для шуток и розыгрышей.

— Почему именно к центру? — заинтересовалась Мета. — Никогда еще не бывала в тех краях.

— Так ведь Бервик полагает, что источник радиосигнала, принесшего эту шифровку, расположен как раз где-то там. Хотя в принципе он был зафиксирован в виде хаотично блуждающего отраженного импульса.

— Ты опять работаешь с этим самовлюбленным типом, руководителем всех на свете секретных организаций? — Мета чисто по-женски выделила самое главное для себя.

— Ас кем еще прикажешь работать? Думаешь, кто-нибудь другой, кроме бессмертного Бервика, сумел бы определить с такой точностью время, к которому относятся события, описанные в этой, с позволения сказать, легенде?

— Ну и когда же? Ровно пять тысяч лет назад? Как раз земляне только построили наш славный линкор для непобедимой древней империи…

— Не угадала. Лет двадцать назад, а может быть, и еще позже. Так что все участники этой истории, даже простые смертные, похоже, еще живы.

— Что? — Мета уже не спрашивала про розыгрыш, просто смотрела на Язона широко раскрытыми и оттого особенно красивыми глазами.

— В том вся и загвоздка. В археологическую экспедицию я бы вряд ли сорвался. А тут дело гораздо серьезнее. Солвиц случайно информацию в директории не объединял. Значит, эти чудаки с планеты Эгриси или с планеты Орхомен имеют лично ко мне самое непосредственное отношение.

— И когда же ты хочешь лететь?

— Завтра.

— Ничего себе!

— Потому и решил сегодня погулять с тобою в лесу, по этим славным лугам, чтобы в дальней дороге было что вспомнить.

— Да ты с ума сошел, Язон! Во-первых, я полечу с тобою, даже не спрашивая разрешения. А вовторых… Вот ведь заразил ты меня этим «во-первых, во-вторых»… Ты что, забыл, зачем мы здесь? Прогулка по славному лугу! Мы на Пирре, Язон! Это Мир Смерти. Мы еще не победили его.

— Но ведь как будто уже ясно, что здесь и сейчас не в кого стрелять.

— Так почему же именно об этом месте Бруччо написал в своих, как он думал, предсмертных заметках: «Отметил нечто принципиально новое, обычное оружие против этого бессильно…» А потом он никогда не мог вспомнить, о чем именно говорил, и даже сам теперь утверждает, будто просто бредил. Ты веришь в подобный бред?

— Не верю, — сказал Язон. — Но допускаю такую возможность. Чувствуешь разницу?

— Ты как был демагогом, так и остался? Лучше смотри внимательнее, путешественник к центру Галактики!

— На что смотреть, Мета? В который раз мы топчем с тобой этот райский уголок? Присядь — Отдохни.

Они присели на поваленное дерево, и Язон произнес полуутвердительно-полувопросительно:

— Я закурю.

— Да уж пожалуйста, — ответила Мета с еще более неясной интонацией.

— Ладно, — сказал Язон, все-таки закуривая. — Раз уж мы летим вместе, скажи, что ты вообще думаешь по поводу всего этого безобразия. На кой я им всем понадобился: древнему ученому Солвицу — дважды беглецу из нашей Вселенной, Бервику — члену Общества Гарантов Стабильности, теперь еще царям каким-то из центра Галактики? Чего я натворил такого, а? Как ты думаешь?

— А тут и думать особо нечего, — рассудила Мета с пиррянской простотой, — Солвицу и Бервику просто требовались твои мозги, но я и первому их не отдала, и второму не отдам. А насчет царей… Честно говоря, я плохо понимаю. Там все так странно рассказывается, в этой твоей «шифровке»! Как будто старинную книжку читаешь, но не совсем, а еще одновременно слушаешь комментарий вполне современных… ну, детей не детей — студентов, что ли…

— Вот! Я же говорю — кастикусийский салат! В общем-то, мешанина понятно откуда. Лингвистический анализ мы уже проводили, и похоже, что первоисточник писался на древнегреческом, потом переводился для трансляции в эфир на эгрисянский, а после приема расшифровывался на меж- языке, но через эсперанто, потому что Солвиц вначале по ошибке принял его за старинную имперскую шифротелеграмму. При столь многократном переводе стиль повествования, разумеется, несколько страдает. Но уже со смыслом: в истории про Фрайкса и золотую шкуру действительно есть какие-то недоваренные и переваренные фразы. Ну как, например, Фрайкс, отправляя шифровку, мог сам про себя рассказывать в третьем лице, да еще описывать в прошедшем времени, как эту его шифровку приняли?! Ты только подумай…

Мета внезапно вскочила и, рванувшись в сторону, трижды выстрелила. Потом громко вскрикнула, то ли от неожиданности, то ли от боли. Язон поспешил на помощь, однако огневая поддержка уже не требовалась. Обугленная тварь, скорчившаяся в траве, больше не представляла опасности. Это была достаточно новая, но хорошо изученная мутация — своего рода помесь летающего шипокрыла с ползучим ежом-иглометом. Но Мета, наклонившись и брезгливо сморщившись, изучала свою левую голень.

— В чем дело? — спросил Язон. — Ты ранена?

— Чепуха, — ответила она почему-то шепотом. — Ничего не видно, только боль очень резкая и сильная. От игломета так не бывает…

Язон присел на корточки, вгляделся и понял: действительно, от игломета так не бывает. Из ноги Меты чуть пониже коленки торчала очень тонкая и, вне всяких сомнений, металлическая иголка.

Они улетали из джунглей уже под дождем. За последние годы пиррянский климат ничуть не изменился. Да и с чего бы? Угол наклона оси планеты — штука весьма постоянная. Тихий и ясный вечер быстро переходил в бурную грозовую ночь, а в промежутках между ударами грома было слышно, как глухо ворчат далекие вулканы. Архипелаг, в центре которого пирряне в свое время устроили печально знаменитый ядерный взрыв, пытаясь уничтожить врага раз и навсегда, теперь практически весь ушел под воду, зато сейсмическая активность на планете в целом слегка снизилась, а в Открытом и вовсе лишь изредка ощущались совсем слабые подземные толчки. Все-таки место для города выбирали не случайное.

Но сейчас, когда яростные порывы ветра бросали на фонарь универсальной шлюпки целые потоки воды, а очень близкие молнии сбивали с курса автопилот, Язону начинало казаться, что даже неживая природа Пирра вполне осмысленно ополчилась против них. Не иначе, на эту мысль навело его последнее невеселое приключение. Иголку-то из ноги Меты он, конечно, выдернул и спрятал в пластиковый контейнер, чтобы внимательно изучить в лаборатории, и шиломета, как иногда для краткости называли шипокрылого игломета, они на всякий случай захватили с собой, упаковав поджаренную тушку в плотный герметичный мешок. Но странная боль в пораженной голени не утихала, хотя Мета, естественно, сразу сделала себе весь комплекс инъекций. К тому же организм ее обладал повышенной сопротивляемостью после того, как на далеком астероиде Солвица безумный ученый удостоил Мету введения своей вакцины бессмертия. И тем не менее нога начала опухать.

«Это нечто принципиально новое. Наше обычное оружие бессильно», — стучали в голове Язона страшные фразы, сформулированные когда-то Бруччо. Старый врач и биолог не только записал этот свой «бред», но и с помощью Наксы передал его в эфир. Сообщение пришло на планету Счастье, и многие пирряне отлично помнили тот экстренный вызов, тот крик отчаяния на всю Галактику. Они почти в полном составе бросились тогда на помощь. Но опоздали. Всех оставшихся в живых пришлось забрать из разрушенного города на Счастье.