– Просвечивает, – сказал Бони. – Рано вылез. Будем гнать в три шеи, командир? Влепи-ка ему на семь заклятий, на восемь ветров, а я подмогну, ежели что…

Но Сварогу не хотелось ронять свой авторитет даже в такой мелочи. Помедлив, он сказал:

– Заклятья – дело серьезное. Что их рассыпать попусту. Ну, любезный, что вам не лежится?

– Я бы и рад, – сказал призрак.

– Ну, точно! – Бони хлопнул себя по бедрам. – Это называется – непогребенные косточки. И насколько я понимаю, они тут где-то близенько валяются.

– А насколько я понимаю, – ехидно добавила Мара, – если косточки оказались беспризорными и их хозяина бросили без погребения, он, очень даже вероятно, не из порядочных… Учитывая место.

– Ну, зачем так уж сразу, – сказал Сварог. – Есть еще жертвы кораблекрушений…

– Это конечно, – сказала тетка Чари. – Вот только порядочные люди сюда не заходят и домиков таких в этих местах не ставят. Чтобы безвинный утопленник оказался в аккурат возле этого блокгауза, должен, учено выражаясь, получиться чистейшей воды феномен, вроде синего алмаза гланских королей…

– Я и не выдаю себя за благонравного купца, – сказал призрак. – Что причиталось, то и получил. Не к тому повернулся спиной, будучи без кольчуги под камзолом. Но лежать без погребения одинаково тягостно и праведнику, и грешнику.

– Это точно, – хмуро пробасил капрал. – Давайте закопаем, что ли. Тебе как, яму выкопать, или – в море?

– Лучше бы в море.

Паколет возбужденно протиснулся вперед:

– Спросите его про клад! Вдруг есть…

– Шпана переулочная, – фыркнула тетка Чари. – Какой тебе еще клад нужен после командирской сокровищницы? По всем карманам каболары[45] распиханы…

– Тьфу ты, я и забыл…

– Вот и помалкивай. – Она повернулась к призраку. – А что это тебя до сих пор не похоронили по- людски? Корабли не заходят?

– Заходят. Только все сначала, вроде этого одноглазого, начинают допытываться, где зарыт клад. А клада давно уже нет.

– Ладно, – проворчал Сварог. – Вы тут договаривайтесь, а я пошел мастерить пароход…

Отвернулся и решительно направился к зеленоватой воде. Через минуту уардах в десяти от берега, где начиналась глубокая вода, носом к берегу стоял пароход – точная копия бесславно погибшей на Ителе «Принцессы». Сварог сосредоточился, шумно обрушился в воду якорь, взлетели брызги – и вновь настала тишина. Показалось, на горизонте крохотным темным треугольничком маячит косой парус. Сварог торопливо приставил к глазу подзорную трубу, но ничего не узрел, то ли почудилось, то ли судно ушло.

Мара позвала его, и он подошел к задней стене полуразрушенного дома. Рядом с замшелым валуном белели кости – лежавший ничком скелет. Одежды и сапог не сохранилось (а то и сняли сразу же), слева, под лопаткой, чернеет трухлявая рукоятка проржавевшего ножа.

– Вот он, красавчик, – тихо сказала тетка Чари. – Со шхуны «Синяя касатка». Сроду о такой не слышала, очень уж давно дело было, судя по одежде… Шег, давай упаковывай.

Капрал послушно присел на корточки и без всякой брезгливости стал собирать кости в мешок.

– А этот… где? – спросил Сварог.

– Растворился, как дым. Когда твердо пообещали, что похороним честь по чести. – Она задумчиво покрутила головой. – Клада от него не дождались, да и зачем теперь клад, но кое-что с покойничка все же получили. Сказал он мне старое морское заклинание, якобы из Книги Бездны. Правда, про Книгу Бездны чего только не врут, притом никто ее в глаза не видел, разве что стагарцы, так от этих не дознаешься…

– Какое хоть заклинание? – вяло спросил Сварог. – Полезное или так себе?

– Вот я и сама ломаю голову. При нынешнем полном упадке колдовства любое заклинание – вроде бы прибыток, даже самое бесполезное, потому что никогда не знаешь, где оно пригодится и на что его можно выменять… Короче, командир, заклинание это способно отпугнуть рогатого ящера. Вот только водится рогатый ящер на приличных глубинах и наверх не поднимается, разве что перед большим землетрясением. Или извержением подводного вулкана. А это редко случается и всякий раз попадает в ученые книги как феномен столетия. На моей памяти его видели один раз, у Инбер Колбта. И не такая уж это грозная тварь, если на борту пушки. Гривастый крокодил не в пример опаснее, так что преподнесли нам вещь, в хозяйстве совершенно бесполезную. Задаром, правда…

– Это, конечно, утешает, – столь же задумчиво сказал Сварог. – Ну а кто сказал, что находить нам суждено исключительно полезные вещи?

Через полчаса он стоял на мостике «Принцессы», держа корабль на курсе, указанном теткой Чари. Одежду решил не менять – места были безлюдные. Тетка внимательно наблюдала, как капрал укладывает на фальшборт широкую доску. Остальные взирали на них довольно безразлично – речь шла о совершенно чужих костях, погребаемых из чистой любезности.

Тетка Чари что-то недолго бормотала, глядя в море (Сварог так и не спросил, в какого бога верил пират, да и не собирался выяснять). Отошла от борта, кивнула. Капрал поднял доску, мешок с костями и положенным для тяжести булыжником шумно проехал по ней, за бортом плеснуло, и тут же клокочущая под колесом вода настигла, стерла этот всплеск. Самое время философски подумать о бренности бытия, да хватает других забот.

– В Шагане бывать не доводилось? – спросил Сварог, не оборачиваясь. – Вас ведь где только не носило, граф…

– Был однажды, – сказал Леверлин. – Самая обычная страна. И воруют, и заводят любовниц, и торговцы обсчитывают за здорово живешь. Обыкновенные люди, и в чем их отличие от нас, объяснить трудно, хотя это отличие и существует. Это, ваше величество, неведомые тайны души, как выражался один пьющий монах. Откровенно говоря, я человек легкомысленный, молюсь одной Бригите, да и то парой фраз, отец Калеб на меня рукой махнул, и затрудняюсь я объяснить, что такое «верить по-настоящему»… Но уважаю их очень, ибо самому не дано…

Он говорил тихо, отрешенно. Делия положила ему руку на плечо – в сумраке остро сверкнули бриллиантовые перстни. Тетка Чари что-то скомандовала, и Паколет с Шедарисом бросились к мачте. Догадавшись, что пришла пора довериться ветру, Сварог склонился к медной воронке:

– Стоп машина!

– Уф! – облегченно вздохнула воронка голосом Бони. – А то ведь уголек швырять не нанимался…

– Перетерпишь, – безжалостно сказал Сварог, заткнул воронку конусообразной пробкой на цепочке и повернулся к поднявшейся на мостик тетке Чари. – Курс прежний?

– Прежний, ваше величество. Для короля у вас неплохо получается. Вот только не стоило бы торчать на мостике рядовым членам экипажа, будь они графья с принцессами…

– Как уголек швырять, сгодится и принцесса, а с мостика, значит, слазь? – сказала Делия сварливым баском ярмарочной торговки, весело рассмеялась, взяла Леверлина под руку. – Пойдемте, граф, погуляем на носу.

– На юте, горе мое, – проворчала вслед тетка Чари, схватила рупор с полочки рядом со Сварогом и гаркнула: – Шег, осьминога тебе в задницу, кто так крепит? Обмотай сначала раза три, ага, так! А ты, кошелечных дел мастер, натягивай потуже, не бойся пернуть! Послал черт командочку, хуже, чем на…

Она замолчала, недоуменно озираясь. Сварог ничего не понял сначала, но мигом спустя его шатнуло в сторону правого борта, да так, что от неожиданности он упустил гладкие, пузатенькие рукоятки штурвала. «Принцессу» круто развернуло влево, почище, чем машину на крутом повороте. Купол звездного неба колыхнулся над головой и тут же вернулся в прежнюю позицию – это Сварог сцапал штурвал, выпрямился. Плечом отшвырнув его, тетка Чари крутанула штурвал вправо, на полный оборот – и никакого толку. «Принцесса» все быстрее и быстрее неслась новым курсом, неизвестно кем проложенным, – целеустремленно, тупо и неотвратимо, как поезд, на полном ходу вдруг лишившийся машиниста. Парус вздулся пузырем – навстречу ходу. Жалобно, как старая береза под ураганным ветром, скрипнула мачта.

Первой опамятовалась тетка Чари, изрыгнув отборнейшие проклятия вперемежку с громогласными командами. Все, кто был на палубе, кинулись спускать парус, и это, как ни поразительно, удалось им почти