Мужчины обменялись понимающими улыбками.
К вечеру подул ветерок и закрутил по улицам пыльные смерчи. Чарли Приткин по прозвищу Цыплячий Воришка вдоволь надышался едкой пыли кирпичного цвета, стоя в назначенном месте в проулке между салунами и ожидая битый час нанявшего его для весьма щекотливого дела парня. Салуны манили его выпивкой, но у Чарли не было ни гроша. Парень должен был принести деньги, но безбожно опаздывал.
Чарли услышал за спиной шаги и резко обернулся.
– Я тебя заждался, миляга. В глотке пересохло. – Чарли Приткин закашлялся.
– У тебя есть, что сообщить?
Приткин вновь прочистил горло. Он нервничал, не зная, как его благодетель воспримет принесенные им вести.
– Мисс Синклер была очень занята в последние недели. Попрыгунчик ее развлекает. После матча они на следующий день встречались в парке.
– Это нам известно. Продолжай.
– Через несколько дней он заявился к ней в дом, когда папы с мамой не было, а она возилась с огородом. – Приткин облизал сухие губы и выпалил: – Они здорово позабавлялись на грядке. «Борьба в грязи» – это так называется. Я видел это представление как-то на ярмарке и нахохотался до упаду. А тут было все бесплатно… Бог смотрел с неба, да и все, кто хотел, могли полюбоваться на забавное зрелище. А в воскресенье она отправилась к нему на речку. Там уж они намиловались…
– Она что, лишилась девственности еще до пикника в парке? – холодно поинтересовался мужчина.
Чарли запустил пятерню в свою косматую рыжую шевелюру и поскреб макушку, размышляя.
– Думаю, что нет. Но этой ночью… Он пробрался к ее дому в потемках, и птичка выпорхнула к нему. Они отлично устроились в саду. Я близко не мог подойти, но они столько времени провели под деревом, и уж, наверное, не за разговором. Когда она улепетывала обратно домой, на ней была только эта, черт знает, как она называется… Ее женщины надевают на ночь, и все титьки были наружу.
Наниматель Чарли молча кивнул. Он тщательно прятал лицо под широкими полями шляпы и не выходил из тени. Только глаза его сверкали, как раскаленные угли.
– Продолжай следить за ними. Я должен все про них знать, но больше никто… Чтоб не было никаких пересудов. Никому ни слова. Ты понял?
Цыплячий Воришка затряс головой. Благодетель сунул ему в руку двойного «орла» и скрылся за углом. Чарли Приткин, забыв про вожделенную выпивку, все стоял на месте и чесал голову. Не поймешь эту публику «с той стороны» железной дороги! Приткин мог поклясться, что его босс желает, чтобы дочка священника согрешила с ирландским боксером. Но какая ему в этом выгода?
Ребекка лежала без сна в своей спальне и предавалась отчаянию. Прошло три дня с тех пор, как она бездумно и бесстыдно отдалась Рори Мадигану. С той ночи она ни разу не сомкнула глаз. Расставшись с Рори, она при первых проблесках рассвета взглянула на себя в зеркало, уверенная, что потеря девственности наложила неизгладимый отпечаток на ее лицо. Она не заметила никаких изменений, лишь бледность покрыла щеки и глаза покраснели от слез и бессонницы. Зато необратимые перемены произошли в ее душе.
Она отдала Рори не только тело, но и сердце и душу. Они торжественно поклялись перед Богом, и эти обещания не могут быть нарушены. Но слова не имели законной силы, и ее родители были вправе выставить нежеланного жениха за дверь. Рори правильно сказал, она должна сделать свой выбор. Но как она могла ранить отцовское сердце и запятнать позором доброе имя семьи, сбежав из дому с ирландским бедняком? И как она могла отказаться от Рори, нарушить данную ему клятву и выйти замуж за Амоса Уэллса? Как она сможет жить без Рори?
Каждое его прикосновение было праздником для ее тела. Хоть ее мать старательно уклонялась от разговоров на подобные темы, Ребекка знала, что порядочная христианка не должна думать о физических наслаждениях в семейной жизни. Однажды она подслушала разговор Доркас с Леа об их супружеских отношениях с Генри. Старшая сестра отвечала на вопросы матери неохотно и лаконично, так что трудно было понять, довольна ли она этой стороной брака.
Почему она так не похожа на мать и сестру? Почему она находит истинную радость в физической близости с мужчиной? Она алчно жаждет объятий Рори. Да простит ее Господь за это, но она не в состоянии с собой совладать. Вместо того чтобы испытывать стыд и каяться, она мечтает снова совокупиться с ним и перебирает в памяти подробности их любовного свидания.
Как же найти способ получить отцовское благословение на брак с Рори? Ребекка металась в постели, терла ладонями виски, голова раскалывалась от тягостных мыслей. Настенные часы пробили два, другие часы в спальне родителей и внизу в гостиной мгновенно откликнулись. Бой часов прозвучал как предупреждение.
Что, если Рори покинет Уэлсвилл и вернется на ринг после того, как она обидела его? Ребекка прекрасно знала, что Рори Мадиган гордый, но бедный человек, а она ясно дала понять ему, что материальное благополучие и надежность для нее важны так же, как и для ее семьи.
Амос Уэллс навестил их накануне вечером. Ребекка сослалась на головную боль и спряталась у себя наверху, будучи не в силах поддерживать с ним беседу, когда ее нервы были напряжены до предела и она чувствовала себя в чем-то виноватой перед ним и боялась посмотреть ему в глаза. Если б он не вмешался в ее жизнь со своим неожиданным предложением, она смогла бы представить Рори родителям в более выгодном свете. У него есть сейчас вполне уважаемое занятие. «Почти уважаемое», – мысленно поправила она себя, так как работа тренера по подготовке лошадей к скачкам в глазах ее отца равносильна азартным играм. Но все-таки это постоянная работа, а если он переменит веру и позволит ее отцу обвенчать их в пресвитерианской церкви, это еще больше поднимет его престиж.
Она обязана придумать способ, как избавиться от Амоса, не рассердив его. Изображать наивную дурочку было бесполезно. Это только подогревало его интерес к ней. Может ли она честно признаться ему, что ее сердце уже отдано другому? Нет, это очень рискованно. Игра на выжидание, расчет на то, что со временем он устанет ждать, конечно, может привести к желательному результату. Но не может же у нее вечно болеть голова!
