Грант даже поежился, припоминая первые минуты после этого. Связь с «Антарктидой» мгновенно прервалась, приборы словно обезумели. И почти сразу же мгла исчезла. Исчезла и вся Голубая Дымка. Но не было больше поблизости и ни «Антарктиды», ни исследовательской станции. Приборы продолжали показывать нечто несусветное. И далеко не сразу штурман Дмитрий Грант сумел понять, что каким-то чудом «Арго» оказался совсем в другом месте Вселенной, причем там, где еще никогда не пролегали маршруты земных кораблей.
Как и что произошло — это для гипотез. Возможно, Голубая Дымка — некая непространственная структура, непостижимым образом связывающая самые разные точки Вселенной. Но меньше всего о гипотезах помышляли в первое время трое землян на борту крошечного катера, занесенного неизвестно куда. На борту был лишь аварийный запас продуктов и воздуха для дыхания. Катер двигался наугад, конец трех людей был предрешен, Однако, словно героев старинного морского романа, их выбросило на неизвестный и необитаемый берег, каким оказалась планета Хуан-Фернандес, — планета, воздухом которой можно было дышать. Это было чудом. Еще во время беспорядочных скитаний на «Арго» удалось наладить связь с ближайшей, но все-таки очень далекой звездной системой, освоенной людьми. Не будь чуда, спасти их не успели бы. А теперь — помощь оттуда уже летит и, если б было достаточно продуктов…
Под ноги Гранта попался еще один круглый камешек. Форма его была идеальной… Повертев камешек в руках, Грант со вздохом отбросил его. Нет, те, что были ночью в долине, не оставили никаких следов. Что им понадобилось все-таки на планете Хуан-Фернандес, какой смысл был садиться на несколько часов? Это было словно насмешкой — сесть совсем рядом с лагерем полумертвых от голода людей и тут же улететь.
Мысли Гранта вернулись к его спутникам. С ними ему повезло. До последней возможности он таил от них правду, пользуясь тем, что оба не разбирались в приборах. Потом убедился: Мартелл с Дугласом интуитивно поняли, что произошла не просто катастрофа, а что-то страшное, и сами, как могли, старались подбодрить юного второго штурмана. Твердые, мужественные люди!
Грант вдруг представил: вот где-то сейчас продолжает рейс «Антарктида». А в другом месте Вселенной ведет свой «Торнадо» на помощь робинзонам капитан Карел Стингл. У каждого в космосе есть какое-то дело, и только они трое обречены на мучительное бездействие. И должны вдобавок как можно меньше двигаться, сохраняя силы. Было в этом что-то обидное и унизительное. А ведь их пребывание на Хуан-Фернандесе могло бы стать изумительно деятельным, если б он успел добраться до чужого корабля. Это была бы встреча с цивилизацией, по меньшей мере равной земной. Исключительное событие!
Не случилось…
Надо было себе в этом признаться: он устал. Все-таки уже несколько часов бродит по долине. И снова его терзает голод, не утоленный до конца. Когда все останется позади, он обязательно будет сам готовить пищу, потому что нет наслаждения выше — видеть, как, например, румянится на твоих глазах цыпленок, сдобренный чесноком, слышать, как шипит на масле тонко отбитое мясо, вдыхать запахи, способные свести с ума, все время «подправлять» блюдо, добавляя того и этого, и только потом сесть за стол с крахмальными салфетками, хрусталем и фарфором…
Мысли Гранта беспорядочно прыгали, и нога болела все сильнее. Наверное, зря он пошел в долину, ведь наперед был почти уверен, что ничего не найдет. Но катер был уже почти рядом, Грант видел неподвижных Дугласа и Мартелла.
Подумалось: вот он делает один шаг, а за это время «Торнадо», приближаясь, одолевает совершенно не укладывающееся в голове расстояние. И на душе у Гранта стало легче.
Следующим утром, немного поколебавшись, Грант снова вскрыл срезу три консервные банки и разогрел бульон.
— Пир во время чумы, — пробормотал Дуглас, но отказываться не стал.
Мартелл, блестя голодными глазами, встретил трапезу с восторгом.
— Так мы, конечно, прикончим все запасы значительно быстрее, — объявил он, — но я хотел бы, чтобы вы знали: голод человеку не столь уж и страшен. В двадцатом веке один человек, между прочим, мой соотечественник, пересек Атлантику в резиновой лодке, питаясь только тем, что мог поймать б океане. А вообще можно не есть хоть месяц и выжить. Страшна только жажда. А с водой у нас…
— По утрам бывает роса, — утешил Грант, — будем облизывать мелкие камешки. Тучи иногда собираются, может дождик пойти.
— Это заманчиво, это перспектива, — вздохнул Мартелл. — За нами прилетает корабль, и нас находят полумертвыми от голода, с мелкими камешками во ртах.
Во время сытной еды Дуглас тоже заметно повеселел.
— Или находят просто мертвыми, — вставил он, широко улыбаясь, — Это будет научная загадка: почему у нас во рту камешки? Куропатка набивает себе зоб камнями, но человек… Представляете, сколько будет споров у тех, кто нас найдет, сколько разных гипотез… Симпозиумы, конференции!
— Мы напишем предсмертную записку, где все объясним, — решил Мартелл, выскребая ложкой дно тарелки. — Незачем доставлять лишние хлопоты хорошим людям, которые так милы, что летят нам на помощь. У них и так будет полно забот. Опознать — кто из нас кто, а это сейчас нелегко, доставить тела на Землю и все такое…
— Да ты просто античный герой! — восхищенно молвил Дуглас. — Аякс! Ахилл!
— Ты специалист, твоя похвала особенно весома. Но уж какой я есть, скромно отозвался Мартелл.
Тарелки опустели, еду запили водой. Снова становилось жарко, и они забрались под защиту палатки. Разгорался еще один день на Хуан-Фернандесе, один из многих. Все трое вытянулись на земле, глядя в бездонное небо. Где-то там, еще далеко-далеко, мчался к Хуан-Фернандесу «Торнадо». И, словно угадав мысли Гранта, Дуглас уже всерьез спросил:
— Грант! Сколько нам еще ждать?
Молодой штурман помедлил с ответом. Он покосился на высохшее лицо Дугласа — оно, как всегда, было совершенно спокойным.
— Они прилетят, — ответил он, стараясь попасть в прежний шутливый тон, некоторое время спустя после того как мы все съедим и начнем облизывать камешки.
Дуглас не отозвался. Вместо него разговор поддержал журналист. Теперь он тоже был серьезен.
— Грант, все-таки что ты думаешь об этом корабле… чужом, который прилетал?
Штурман вздохнул.
— Что я могу думать? Говоря по правде, я до сих пор не знаю, было ли все это на самом деле.
— Гул в долине на самом деле был, — сказал Мартелл.
— И огоньки тоже, — ответил Грант. — А вот силуэт корабля… Иногда я точно знаю, что видел его, а иногда чувствую, что не могу утверждать этого наверняка. Мало ли что померещится с голода.
— Теперь, когда лагерь внизу, — произнес Дуглас, — надо бы по ночам на всякий случай дежурить. Если вдруг еще раз…
— Вот я и подежурю сегодня ночью, — сказал Грант.
Мартелл обиделся.
— И я тоже могу подежурить.
— Завтра подежуришь. У нас еще масса времени.
Некоторое время все молчали. Потом Грант сказал:
— А лучше бы нам выкинуть это из головы. Был ли тут кто или не был, это совершенно все разно, надеяться можно только на «Торнадо». Кроме него никто уж больше не прилетит, так не бывает.
— И все-таки это странно, — не унимался Мартелл. Он даже привстал, чтобы удобнее было жестикулировать. — Прилететь только на несколько часов, неизвестно зачем! Ну скажи, Грант, как специалист: за каким-таким чертом корабль садится на планету, если тут же снова улетает? Ты понимаешь, я даже не о том, что нас не спасли, просто интересно, что это за корабль такой?
— Не знаю, вроде бы действительно такого быть не должно, — чистосердечно ответил Грант. — Только не забывай, что это не земной корабль. А кроме того, эта часть Вселенной нам совершенно неизвестна. Здесь могут происходить самые непонятные вещи.
— Ойкумена, — пробормотал Дуглас.
