сбежаться другие янки, – ответил Сэм, тяжело дыша, но не останавливаясь. Кэтлин последний раз взглянула на верного слугу, распростертого на земле. Доусон истекал кровью, на белой рубашке расплывалось большое красное пятно, кровь капала и на голубую хлопковую рубаху Сэма.

– Сэм, я могу идти сама, – сказала Кэтлин, боясь, что ему не хватит сил нести обоих.

Но чернокожий великан не останавливался.

– Нет времени! Нам надо скрыться до того, как они спохватятся.

Он нырнул в густые заросли, напролом прорываясь к реке.

В уединенной бухточке стояла на якоре «Моя Дайана», ее силуэт едва проглядывал в темноте за деревьями, и когда до берега оставалось еще добрых пятьдесят ярдов, Сэм уверенно крикнул:

– Готовиться к отплытию!

Едва ступив на палубу, Сэм тут же выпустил Кэтлин и быстро понес Доусона в капитанскую каюту. Кэтлин потеряла равновесие, упала на четвереньки, неуклюже встала и поспешила за Сэмом. Осторожно уложив капитана на кровать, Сэм повернулся и побежал обратно на палубу.

– Сэм, не оставляйте его! – закричала Кэтлин, хватая помощника за руку.

Он оттолкнул ее и, не останавливаясь, бросил через плечо:

– Присмотрите за ним, а мне нужно быстрее отчаливать, не то нам всем крышка.

Кэтлин бросилась к койке и склонилась над Доусоном. Она звала его по имени, но глаза раненого оставались закрытыми, лицо сохраняло пепельно-серый оттенок. Увидев у него на груди огромное красное пятно, с каждой секундой расплывающееся все шире, Кэтлин тихонько ахнула и стала расстегивать рубашку. Взглянув на рану на груди Доусона, Кэтлин в ужасе всплеснула руками. Кровотечение, и очень сильное, продолжалось. Кэтлин в панике огляделась и схватила с кровати подушку. Сняв наволочку, она свернула ее в толстый прямоугольник и прижала к ране. Со слезами на глазах она мысленно умоляла Доусона очнуться, но он не приходил в сознание, хуже того, свернутая наволочка под ее пальцами быстро пропитывалась кровью.

– Доусон, не умирай, прошу тебя! – прошептала Кэтлин, плотнее прижимая к ране импровизированную повязку.

Не представляя, чем еще можно помочь раненому, Кэтлин прижалась к нему всем телом, как будто это могло вдохнуть в него жизнь. Его сердце едва билось. Крепко прижимаясь к его груди и чувствуя, что плащ пропитывается его кровью, она шептала:

– Ты не умрешь, Доусон, я не дам тебе умереть, лучше возьми мою жизнь.

Она все еще лежала поверх Доусона, когда вернулся Сэм и поднял ее.

– Мисс Кэтлин, ступайте в кладовую и принесите все скатерти, какие сможете найти, – распорядился Сэм. – Хотя нет, прежде достаньте из нижнего ящика стола бутылку виски и дайте мне.

Кэтлин быстро выполнила одно распоряжение и бросилась исполнять следующее. Вернувшись с четырьмя чистыми скатертями, она подошла к кровати. Сэм промывал рану виски. Бросив быстрый взгляд на Кэтлин, великан распорядился:

– Дайте одну скатерть мне, а другую начинайте рвать на длинные полоски.

Кэтлин протянула одну скатерть Сэму, но когда попыталась разорвать другую, у нее не хватило сил.

– Ладно, тогда поменяемся местами. Вы зажимайте рану, а я нарву бинты.

Кэтлин заняла место Сэма и прижала к ране свернутую в несколько раз белую ткань, глядя на безжизненное бледное лицо. Сэм быстро разорвал скатерть на полоски и снова подошел к кровати.

– Сейчас я его немного приподниму. – Сэм с сомнением покосился на Кэтлин. – Мне нужно, чтобы вы поддержали его, пока я буду перевязывать.

Сэм встал в головах кровати и осторожно приподнял безжизненное тело Доусона до сидячего положения. Собрав все силы, чтобы удержать раненого, Кэтлин села так, чтобы он опирался на нее спиной. Видя, что ей трудно, Сэм быстро перевязал рану и сел на кровать, принимая тяжесть его тела на себя. Когда импровизированные бинты были завязаны, Сэм бережно уложил своего капитана на спину и встал.

– Вы бы вышли, мисс Кэтлин, я собираюсь его раздеть и уложить как следует.

– Никуда я не пойду, я буду вам помогать, – решительно возразила Кэтлин.

Сэм встал в ногах кровати и стянул с Доусона высокие черные сапоги. Затем вдвоем с Кэтлин они сняли с него брюки и до пояса накрыли его одеялом.

– Мне нужно вернуться в рубку, посидите с ним. Если что, зовите меня, – сказал Сэм. Уже выходя из каюты, он обернулся и добавил: – Мисс Кэтлин, в гардеробе есть несколько чистых рубашек капитана. Может, вам умыться и надеть одну на себя?

Кэтлин низко наклонилась над Доусоном. Удостоверившись, что он еще дышит, она отошла от кровати и стала раздеваться. И тут силы изменили ей. Не в состоянии больше сдерживаться, она разрыдалась, повторяя сквозь слезы:

– Это я во всем виновата, Доусон, я тебя убила…

Наконец она выплакалась, прошла к комоду, на котором стоял кувшин с водой, и налила холодную воду в фаянсовый тазик. Сняла с себя разорванную одежду и стала мыться. Вода быстро окрасилась кровью. Кэтлин нашла кусок мыла и принялась ожесточенно тереть себя, словно могла отмыться от ужаса этой кошмарной ночи. Вытершись, она подошла к гардеробу и открыла дверцу. На вешалках висело с полдюжины белых рубашек с кружевными гофрированными манжетами. Кэтлин взяла первую попавшуюся и надела. Рубашка доходила ей почти до колен, но когда она закатала рукава и застегнула пуговицы, получилось нечто вроде халата.

Кэтлин пододвинула стул к кровати и села рядом с Доусоном. При виде его безжизненно-серого лица ей снова стало страшно. Доживет ли Доусон до тех пор, пока они смогут показать его врачу, она не знала. На