розысками очень опасного преступника и что в нем содержится приказ собственной его высочества канцелярии принять меры к задержанию этого преступника, как только он появится в ваших владениях.

Старый граф вздрогнул. Он не сомневался, что письмо содержит приказ о задержании его сына, разбойника Лейхтвейса.

— Вы устали с дороги, — обратился он к курьеру, — и потому, вероятно, не откажетесь воспользоваться моим гостеприимством. Мой управляющий отведет вам комнату и позаботится об ужине для вас.

Герцогский курьер, низко поклонившись, ответил:

— Благодарю вас, ваше сиятельство, за любезное приглашение, но, к сожалению, я не могу им воспользоваться, так как немедленно должен ехать дальше. Мне приказано доставить подобные же письма другим соседним с вами владельцам поместий, так как его высочество, по-видимому, сильно озабочен поимкой преступника. Со стороны властей приняты решительные меры не пропускать беглеца через границу герцогства; следует полагать, что он в конце концов будет водворен в тюрьму, из которой бежал.

Курьер еще раз поклонился и вышел из комнаты.

— Боже милосердный, — простонал старый граф, держа письмо в руках, — неужели я должен собственными глазами читать о своем позоре? Нет, я не в силах открыть письма, Ядвига! Вскрой его и прочитай мне вслух.

Волнение Батьяни дошло до крайнего предела. Он не спускал глаз с письма, которое должно было погубить его, и уж хотел было броситься к Ядвиге, чтобы вырвать у нее письмо из рук.

Но тут произошло неожиданное.

Ядвига взяла письмо из рук старика и положила его на карниз камина, сама села на табурет у ног старика и сказала:

— Тебе не следует подвергать себя новым волнениям, отец. Эта ночь и без того сильно повредила твоему здоровью, а потому мы пока не станем больше мучить себя. Ведь нам и так известно, что написано в этом письме, так что незачем вскрывать его до поры до времени.

Батьяни чуть не вскрикнул от радости. Ему на этот раз сильно повезло: грозная опасность на время миновала.

Снова открылась дверь, и в комнату вошел старшина вместе с Риго.

— В замке мы разбойника не нашли, — доложил старшина, — хотя нами обысканы все комнаты.

— Однако он должен находиться здесь! — злобно вскрикнул Батьяни. — Я отлично знаю, что он со своей шайкой под видом бродячих актеров остановился именно в этом замке.

— Совершенно верно, — отозвался старшина, — Лейхтвейс хитростью проник в замок и находился здесь. Но, по-видимому, он своевременно был предупрежден об опасности и ночью же бежал с товарищами.

— Как? Он бежал?

— Часа два тому назад разбойники покинули замок и деревню Шенейх, причем снова переменили наряды.

— Удалось ли вам что-нибудь узнать о теперешних нарядах?

— Да. Один из конюхов видел, как разбойники уехали. Они нарядились могильщиками, будто бы везущими покойника.

— Вы говорите, что часа два тому назад они уехали?

— Да, около этого.

— Если так, то они не могли далеко уйти! — воскликнул Батьяни. — Я пущусь за ними в погоню, а вы с вашими людьми следуйте за мной и окажите мне необходимое содействие. Вам известно, что за поимку разбойника Лейхтвейса назначена крупная награда? Награда эта целиком будет выдана вам и вашим крестьянам, если нам только удастся задержать негодяя.

Старый граф снова попытался встать и просить о пощаде сына, но Ядвига положила свою маленькую ручку на его плечо и избавила его от нового унижения.

— Имеется ли в этом замке какое-нибудь подобие темницы, где бы можно было заключить разбойника на несколько часов? — спросил Батьяни у графа, издеваясь над несчастным стариком.

— Имеется, — дрожащим голосом ответил граф. — В подвале есть подобное помещение, но оно пустует уже много лет, так как ни разу не приходилось сажать туда кого-либо из моих подчиненных.

— В таком случае сегодня туда попадет первый преступник после долгого перерыва, — заметил Батьяни, кутаясь в свой плащ, — в этой темнице будет сидеть один из опаснейших злодеев всей Европы.

— Довольно! — воскликнул старый граф и гордо выпрямился. — Вы начинаете оскорблять меня. Если вы находите удовольствие в охоте на людей, как кровожадный рабовладелец, преследующий беглого раба, то я, к сожалению, не разделяю ваших убеждений. Я требую, чтобы вы избавили меня от вашего присутствия.

При этих словах граф указал рукой на дверь.

— Вы не очень-то любезны, — расхохотался Батьяни, — но ваше волнение мне понятно. Если вы принимаете столь близкое участие в судьбе этого разбойника, то, конечно, его поимка вам крайне нежелательна. Впрочем, этим займется суд, которому, быть может, удастся установить связь, существующую между благородным графом Шенейхом и преследуемым властями разбойником Лейхтвейсом. Честь имею кланяться, ваше сиятельство.

Батьяни вышел из комнаты, старшина и Риго последовали за ним.

— Какой негодяй! — воскликнул старый граф, оставшись наедине с дочерью. — Как я был счастлив, дитя мое, в течение последнего года, уединившись в этом замке и избегая всякого общения с людьми, за исключением моих простодушных крестьян. Я уже успел отвыкнуть от гнусности и низости человеческой натуры. Но эта ужасная ночь снова ввергла меня в пучину, и я снова вижу, что люди так мерзки, как были и раньше, что они враждуют друг с другом, преследуют и уничтожают друг друга, как это делают хищные звери.

Старик зарыдал. Ядвига бросилась к нему и начала ласкать его. Отец с дочерью просидели молча некоторое время, предавшись своим мыслям и чувствам, угнетенные сознанием, что Лейхтвейс безвозвратно погиб. Вдруг откуда-то послышались громкие крики и шум.

— Посмотри, Ядвига, что случилось, — слабым голосом проговорил старик.

Молодая девушка подбежала к окну и открыла его. Выглянув из окна, она увидела, что курьер стоит на крыльце замка, окруженный разъяренной толпой вооруженных крестьян. Она услышала речь, которую произносил мнимый герцогский курьер. Он обещал крестьянам богатую награду, если они помогут ему поймать Лейхтвейса.

— А теперь пойдемте со мной в трактир, — заключил он свою речь, — там пейте и ешьте за мой счет, но только торопитесь. Времени терять нельзя. Надо поскорей пуститься в погоню, а когда мы задержим разбойника, то обещаю вам устроить в деревне большое торжество. Кроме крупной суммы денег, которую вы разделите между собою, я угощу вас вдоволь водкой и пивом.

Крестьяне, разумеется, пришли в восторг от этих обещаний и приветствовали Батьяни громким «ура». Они размахивали своими косами и цепами, затем окружили тесным кольцом коня Батьяни и с громкими криками направились толпой в трактир.

— Все погибло! — жалобно воскликнула Ядвига. — Бедный, несчастный брат! Настал твой последний час, судьба требует тебя к ответу за все твои грехи, совершенные тобою в роковом заблуждении.

Она позвонила и приказала вошедшему камердинеру отправиться в деревню, чтобы разузнать, что там делается. Камердинер вернулся через полчаса и доложил, что в трактире выпили весь запас водки и что герцогский курьер отправился вместе с крестьянами в погоню за разбойниками. Вместе с тем он сообщил еще об одном обстоятельстве, заставившем старого графа и Ядвигу сильно призадуматься.

— Рядом с майором, — продолжал камердинер, — мчалась верхом женщина. Я узнал ее, хотя она пыталась закрыть свое лицо воротником плаща. Это была Красная мамзель.

— Подлая предательница! — гневно воскликнул старый граф. — Преследование Лейхтвейса — дело ее рук! А я-то терпел ее под своей кровлей, удостаивал ее своим доверием и — стыдно сказать — позволил ей повлиять на меня во враждебном тебе направлении.

Ядвига поспешила прекратить беседу, чтобы избавить отца от необходимости произнести постыдное