0 авианосцев и линкоров потоплены в действительности

77 прочих судов объявлены потопленными

16 прочих судов потоплены в действительности.

(Иногути, с. 114, 160.) Один из главных морских офицеров, участвовавших в операциях, признал после войны, что японские оценки «вполне могли превышать действительно достигнутый результат». Иногути, с. 160.

Nagatsuka, J'etais ип kamikaze, p. 140; Millot, L'Epopee Kamikaze, p. 200.

Большинство из оценок, которые я видел, варьируются между 4 и 5 тысячами. Имена 4615 летчиков- камикадзе, погибших в войне на Тихом океане (2630 морских симпу и 1985 армейских симбу), занесены в списки при Храме Каннон в Токио, известном как Храм Специальных Ударных [Сил] («Токко Каннон»). (Каннон — буддийская богиня милосердия.) Цифра 4615, разумеется, не включает огромное количество «живых гранат» и прочих, кто погиб при самоубийственных операциях на земле; в расчет также не брались и те, кто был убит в других «специальных» операциях типа «Кайтэн», кайрю и синъё.

18 ноября 1973 года после совершения синтоистской церемонии в храме Касивара рядом с городом Нара был открыт памятник в память 1000 морских летчиков-самоубийц, погибших в войне на Тихом океане. Среди 700 присутствовавших находился брат императора принц Такамацу и родственники летчиков. (Агентство «Франс-пресс», 18/Х1/1973.)

«Если мы бросим общий взгляд на весь ход операций, — пишет капитан Иногути Рикихэй в отчете после прекращения военных действий, — то придется признать прискорбный факт, что и [обычные] самолеты камикадзе, и пилотируемые бомбы оказывали весьма малое практическое воздействие (кодорёку сё нариси).» (Цитируется в «Симпу», с. 190.) Ср. слова вице-адмирала Брауна: «…ключевым вопросом для прагматичных военных является — была ли эта тактика успешной? Мой категорический ответ — нет». Иногути, с. vii.

Подсчет результатов воздушных операций камикадзе с 13 октября 1944 года по 30 июня 1945 года дает общую цифру — 34 уничтоженных судов, среди которых крупными были только корабли сопровождения авианосцев «Сент Ло» (район Филиппин, 25 октября), «Оммани Бэй» (район Филиппин, 3–4 января) и «Бисмарк Си» (район Окинавы, 21 февраля). Большинство потопленных кораблей были эсминцы (13). В тот же период от атак камикадзе получили повреждения 288 судов.

Общее число японцев, убитых в битве за Окинаву, было около 130 тысяч, что более чем в десять раз превышает число американских потерь — 12300. Количество летчиков-самоубийц, погибших в этом сражении, значительно разнится в разных подсчетах, их точное число никогда не будет известно. В грубом приближении можно назвать цифру 2000. Мы также не уверены в точном количестве самолетов-самоубийц, использованных в этом жестоком сражении. По официальным японским расчетам было потеряно 2944 самолетов камикадзе (2055 морских и 889 армейских); официальные данные американцев несколько меньше.

По Мисима Юкио, окончательное поражение камикадзе произошло не в результате капитуляции Японии в августе 1945 года, но после отречения императора от божественности своего происхождения пять месяцев спустя. В Эйрэй-но коэ («Голоса Духов Героев») он пишет, что «иррациональная смерть» (хигори-на си) героев-камикадзе имела значение лишь в том случае, когда жизни этих людей действительно посвящались императору-божеству (ками нару тэнно-но тамэ-ни). Если же эта их вера оказалась ложной, тогда выходит что они убили себя и погибли, как «глупые жертвы» (орока-на гисэй). То, что Хирохито отрекся от своей императорской божественности в январе 1946 года («Связь между Нами и Нашим народом всегда зиждилась на взаимном доверии и дружественности. Она не зависела всего лишь от мифов и легенд. Она не основывается на ложной концепции божественности императора…»), являлось, таким образом, полным предательством героев-камикадзе. Заявление императора было гораздо важнее, чем какое бы то ни было поражение в битве, поскольку означало, что поражение камикадзе было невосполнимым. «Отрицая принцип, ради которого они жертвовали собой, как „ложную концепцию“, он постфактум запятнал их смерть» (Мисима, Эйрэй-но коэ, с. 9). Мисима заканчивает восклицанием: «Зачем Его Величество стал человеком?» (Надотэ сумэраги ва хито то наритамаиси). (Мисима, Эйрэй-но коэ, с. 62). При всем уважении к Мисима, мне кажется, что мотивы, двигавшие добровольцами-камикадзе, были гораздо менее прямолинейны и более сложны, нежели подразумевает его погребальная песнь.

Западная реакция на тактику камикадзе была гораздо более сложной, чем можно предположить по этому краткому изложению, и включала не только просто злобу и отвращение, но (особенно после того, как прошел первый шок) и любопытство, недоумение и даже жалость к молодым летчикам, которых, как считалось (совершенно неправильно), принуждают к участию в самоубийственных операциях. Я вспоминаю, что моей собственной реакцией (а в 1944 году я, молодой моряк, имел возможность встретиться с камикадзе непосредственно, и в весьма неприятной обстановке) было в основном изумление и ощущение чего-то непонятного.

Некоторые выдающиеся иностранные ученые сделали несколько упрощенные выводы; так, Руфь Бенедикт определяет дух камикадзе, как «иллюстрацию превосходства сознания над материей» (цитируется у Иногути, с. 194). Другие наблюдатели рассматривали эти операции в качестве примера того, как молодых людей можно превратить в фанатиков-роботов, или как проявление «яростной, грубой стороны японского характера», которая сосуществует с «вежливой, утонченной, чувствительной стороной.» Millot, L'Epopee Kamikaze, p. 14. Детальное рассмотрение реакции американцев и англичан на это первое полное, прямое противостояние совершенно чуждым традициям японского героизма, могло бы вылиться в полезное исследование культурного взаимонепонимания, однако подобное далеко выходит за рамки данной книги. Для иллюстрации типичного западного недопонимания достаточно привести выдержки из интервью, проведенного в марте 1946 года сотрудниками американского журнала с группой бывших японских морских офицеров, служивших в специальном штурмовом отряде на Тайване («Симпу», с. 186–