– В таком случае что привело вас сюда?

– Многое. Во-первых, я повидался с родственниками.

– А! И один из них имеет неприятности с властями.

– Нет, не мой родственник. Но здесь есть один молодой человек, сын моего друга. Я хотел просить у вас совета и помощи.

– Вы знаете, когда вы позвонили, я сначала подумал, что вы хотите обсудить мои счета. Но по зрелом размышлении я понял, что должно быть что-то вроде этого.

Немец зажег сигару. Его пальцы ощупывали ее, наслаждаясь фактурой.

– У меня много таких просьб.

– Это только свидетельствует о том, что происходит.

– Да, наконец мы чистим свой дом, скребем его от подвала до чердака, выбрасывая мусор.

У Поля заныли мышцы шеи от напряжения, его лицо горело, но он говорил спокойным и уверенным голосом:

– Я американец. Ваше правительство – это ваше дело. Вы будете жить или умирать с ним. Я приехал к вам не обсуждать положение в вашей стране. Разрешите мне сказать о деле, приведшем меня к вам. Я буду краток.

– Я очень занятой человек, герр Вернер. И, как я уже сказал вам, я устал от подобных просьб. Они все одинаковы. Кроме того, я не политик.

– Можно не быть политиком, но иметь влияние в обществе. Политики – слуги влиятельных людей, а вы – влиятельный человек.

Немец выпустил дым, отложил сигару и скривился:

– Вы льстите мне.

– Вовсе нет. Я говорю то, что есть. Вы выслушаете мою просьбу или нет?

– Да, давайте.

Рассказ был достаточно короток. Фон Медлер закрыл глаза и прислонился к спинке кресла. Ручная вышивка, заметил Поль, двое рыцарей на конях на зеленом фоне. Возможно, рукоделие той маленькой рыжей курицы, которая открывала ему дверь.

– Мальчик не опасен, – закончил Поль свой рассказ, – глуп, возможно, но не опасен.

Он стал думать, что еще можно добавить, если в этом человеке вдруг шевельнется чувство жалости.

– Единственный сын вдовы, как я говорил вам. Доктора Илзе Хершфельд.

Фон Медлер открыл глаза.

– Рискну предположить, что вдова очаровательна? Да?

– Герр фон Медлер, я не видел эту женщину тринадцать лет.

– Так вы беспокоитесь только о том, чтобы спасти другого еврея?

– Чтобы исправить преступную ошибку. В вашей стране есть еще тысячи таких людей, которым я помог бы, если бы имел возможность, и не все из них евреи, кстати.

– А если я не смотрю на эти дела как на преступные ошибки, зачем мне тогда помогать? Вы можете сказать мне?

Этот человек начинал наслаждаться ситуацией. Он почувствовал силу власти: жизнь и смерть были у него в руках, от его прихоти зависело многое. Это чувство было приятно.

Поль выпрямился на стуле.

– Вы должны мне оказать любезность. Мы с отцом защищали ваши интересы в Америке во время прошлой войны и во времена Депрессии. Мы хорошо поработали для вас.

– Так сейчас вы хотите платы.

– Не платы. Мы получали свои комиссионные, нам заплатили. Я говорю о любезности. Это совсем другое.

Фон Медлер взмахнул сигарой, роняя пепел на живот.

– Пустая болтовня! Мелочность! Доплата – вот что это такое. Евреи всегда требуют свою цену.

– А вы нет, герр фон Медлер? Наступила пауза.

– Я действительно потребую цену. Вам придется заплатить за вашу просьбу. Мои знакомые захотят получить свою долю.

Сердце Поля забилось быстрее.

– Я готов и охотно.

– Это не будет дешево, обещаю вам. Но вам все равно, вы богатый человек.

– Я не бедный человек.

– Будете платить в долларах. Отчизне требуется иностранная валюта.