К счастью, попал по нити, а не по собственной руке.

Паутина, отрезанная от добычи, как сеть гладиатора, спружинила и ударила по самому пауку, чего тот, конечно, не ожидал. Не было у него опыта по борьбе с собственной паутиной.

И вместо того чтобы преследовать Севу, паук стал биться в паутине, с каждой секундой закутываясь в нее все сильнее.

Но Севе от этой паучьей неудачи легче не стало.

Потому что паук бился как раз между Севой и той стороной уступа, по которому Севе надо добраться до водопада.

Если бы было светло, он бы смог высмотреть проход в паутине, но света фонарика не хватало на то, чтобы разобраться, есть ли проход в блестящих нитях.

Сева стоял в нерешительности.

Так прошла, может быть, минута – вряд ли намного больше. Сева переминался с ноги на ногу и слабел с каждой секундой.

Так всегда бывает после пережитого страха – коленки слабеют, и появляется одышка, как у старичка.

И тут кто-то осторожно и даже вежливо тронул его за плечо, будто попросил: подвиньтесь, пожалуйста, дайте пройти.

– Пожалуйста, – ответил Сева и шагнул к самому краю уступа.

И понял, что уступает дорогу второму пауку, покрупнее первого, который направляется на помощь своему мужу или брату. А Севу он не сожрал только по недоразумению. Пауки настолько привыкли получать свой обед готовеньким, просто вынимая его из паутины, что свободно гуляющие человечки их интересуют куда меньше.

Но Сева об этом не думал.

Его тело действовало независимо от его мозга.

Мозг сказал: «Ах!» Мозг сказал сам себе: «Прощай, любимый!»

Но ноги оттолкнулись от края уступа, и тело понеслось по дуге к воде, которая сначала обожгла Севу невероятным пещерным холодом, а затем подхватила и потащила вперед, кружа, переворачивая и стараясь перед смертью свести с ума.

Сева не считал секунд и часов, пока его несло вниз по течению, но понимал – еще минута, а может, и меньше, и намокшая одежда утянет его под воду.

Он отчаянно колотил руками и ногами – нормально в таких условиях человек плыть не в состоянии.

Сева бился в нескольких метрах, а может, и сантиметрах от берега, который поднимался крутым обрывом, но не доплыл, потому что его бросило о камни.

Камни барьером преграждали путь ручью.

Сева сперва ничего не понимал и ничего не соображал, даже ничего не видел. Ему неясно было, шумит ли ручей или это шумит в ушах.

Но постепенно чувства и мысли вернулись к нему.

Он опустил голову… или она сама опустилась, и увидел камни.

Фонарик был цел! Это же счастье!

Он покрутил головой и понял, что гряда камней, остановившая его, немного выдается над водой, но ручей перед ней расходится в пруд и льется между камней.

Сева осторожно направил луч фонарика вниз, за каменную преграду.

Но оттуда доносился только гул.

Он складывался из шума множества водопадов. Потому что ручей, пробиваясь через запруду, превращался в десяток быстрых потоков, и каждый из них находил себе путь по крутому каменному склону.

Где водопадами, где стремительной струей, где каскадом по каменным ступеням эти потоки исчезали в темноте, и лишь на последнем издыхании свет фонарика достиг белой пены и черной воды – озеро лежало глубоко внизу.

Сева подобрал ноги, которые ужасно замерзли в ледяной воде.

Снаружи было чуть теплее, но тоже холодно.

Он понял, что надо возвращаться.

Но как? Байдарка осталась куда выше по течению, уступом не пройдешь, против течения не выгребешь, но даже если и выгребешь, то умрешь от холода.

Сева посмотрел наверх.

Там возились черные тела – второй паук, видно, решил не помогать собрату, а им поужинать.

Время шло, а Сева все сидел на камнях над обрывом.

Он ничего не мог придумать.

Он только понимал, в какую глупую историю угодил.

Когда он согласился идти в Подземелье и искать Убежище, то думал, что это будет интересное приключение. Может, и опасное. Но, честно говоря, он не догадывался, какими могут быть опасности. В мозгу проносились какие-то рыцари с мечами или рычали трусливые драконы.

И Сева надеялся на то, что Снежная королева, бабушка или Кристина – те, кто затянул его в приключение, – лучше представляют себе, что ему грозит.

Откуда Севе знать, что сказочные существа не умеют толком смотреть в будущее и рассчитывать свои шаги, что они куда больше похожи на детей, чем обыкновенный подросток Сева. Сева не мог представить, что когда приключение начнется на самом деле, он станет самым взрослым и разумным его участником.

Каково ему было бы узнать, что в те минуты, когда он дрожит – у него зуб на зуб не попадает – на черных камнях над темной пропастью и не знает, как ему выбраться из этой дыры, Снежная королева устраивает большой поход против ее заклятых врагов – лесных грибов. И весь дворец занят приготовлениями к походу.

Лишь Снежный человек, который все-таки не сказочное, а просто вымершее существо, и принцесса Кристина, у которой отец был полярником, помнят о Севе. Впрочем, помнят-то они помнят и даже переживают, каково ему там, но на помощь ему не спешат, так как верят: все обойдется!

Сказочный мир живет по закону:

ВСЕ ОБОЙДЕТСЯ!

Из-за этого гибнет много народу. А они могли бы и не погибнуть, если бы жители этого мира были пессимистами. Разумными пессимистами.

– И что мы будем делать? – спросил сам себя Сева. – Будем замерзать, как несчастный сиротка?

Фига с два!

Нужно все делать последовательно.

Сначала мы выжмем одежду.

Сева начал стаскивать с себя одежду – куртку, джинсы, майку, трусы, отлично сшитые феями.

Он положил их рядом с собой на камни. Затем по очереди брал вещи и изо всех сил выжимал их. Последними он выжал джинсы. Выжав вещь, он натягивал ее на себя, и ему казалось, что стало чуть теплее. Но все же холод не отпускал.

Тогда Сева решил немного заняться зарядкой. Скажем, станцевать.

Он подпрыгивал, стараясь не поскользнуться и не сорваться с камней, и уже почти согрелся, как увидел знакомый коготь…

– Ну, тебя еще не хватало! Как ты сюда забрался?

Эти слова осмелевшего Севы относились ко второму пауку, который, видно, славно закусил своим братом и теперь отправился за новой добычей.

Паук отвел коготь назад, чтобы с размаху вонзить его в Севу, и Сева, конечно же, отпрыгнул от него.

На мгновение он забыл, что за спиной обрыв.

Ровно на одно мгновение.

Он успел увидеть изумление в круглых тарелках паучьих глаз – ну куда снова делся этот вкусный