— Если бы мабдены не были так отважны, так мужественны и так благородны, сидхи не пришли бы к ним на помощь. Мы боремся за то, чтобы в мире восторжествовала справедливость.

Гоффанон хмыкнул в знак одобрения и добавил:

— В общем и целом мабдены лишены эгоизма. Они не подлы и не скупы, они привыкли уважать друг друга и они свободны от излишнего самолюбия. Мне нравится этот народ. Я счастлив, что мне привелось помогать им. Ради этого мне не жалко отдать и жизнь!

Эмергин улыбнулся.

— Ты говоришь так, словно ждешь этого. Надеюсь, что этого не произойдет, Гоффанон. Заговорил король Маннах.

— Мы должны победить Фой Мьёр. Мы просто обязаны сделать это. И мы не вправе пренебрегать любыми союзниками, любыми силами, которые могут помочь нам в этом. — Король многозначительно посмотрел на Корума, и тот едва заметно кивнул.

— Против магии можно бороться только магией — я правильно понял тебя, король Маннах? — спросил Корум.

— Именно это я и имел в виду, — ответил король.

— И это вы называете магией! — засмеялся Гоффанон. — Подлинная магия уже ушла из мира; то, что делают Фой Мьёр и их союзники — жалкая пародия на нее.

— И все же я слышал… — Корум было заговорил, но осекся.

— Что же ты слышал? — подавшись вперед, спросил Эмергин.

Корум посмотрел на Ильбрика.

— Ты говорил о каком-то таинственном месте, Ильбрик, месте, где мы можем обрести неких мистических союзников.

Ильбрик и Гоффанон переглянулись. Карлик нахмурился. Ильбрик проговорил:

— Сначала я должен все вспомнить. Уж слишком давно

— Это слишком опасно, — перебил его кузнец. — И зачем только ты сказал им об этом, Ильбрик? Нам следует исходить только из того, чем мы уже обладаем.

— Не буду спорить с тобой, Гоффанон, — сказал Ильбрик. — Ты всегда был слишком осторожен.

— На сей раз осторожность моя оправдана, — проворчал в ответ кузнец.

В зале установилась полная тишина, — все прислушивались к разговору двух сидхи.

Ильбрик обратился ко всем.

— Я ошибся, — сказал он. — Магические силы имеют обыкновение обращаться против того, кто послал их.

— Хорошо, — сказал Эмергин. — Мы правильно поймем твое молчание, Ильбрик.

— Благодарю вас, — ответил Ильбрик. Было видно, что он не согласен с Гоффаноном. Осторожность была так же чужда великану, как она была чужда его отцу — великому Мананнану.

— Девять раз сходились в великих битвах сидхи и Фой Мьёр, — сказал король Файахэд, вытирая с губ липкие капельки меда. — И потому вы знаете их куда лучше нас. Мы ждем от вас совета.

— Сможешь ли ты дать нам совет, о, Сидхи? — спросил Эмергин.

Гоффанон поднял глаза от кубка. Пронзителен и суров был его взгляд. В глазах его горел странный огонь.

— Хорошо. Я дам вам совет. Бойтесь героев. В зале воцарилось недоумение. Смысл слов сидхи был темен, но на дальнейшие расспросы никто не отваживался.

Король Маннах нарушил молчание:

— Мы решили начать свои боевые действия с марша на Кэр-Ллюд. У этого плана есть один недостаток — мы окажемся в самых холодных землях, но, с другой стороны, — в этом случае мы можем застать врага врасплох.

— Затем мы должны отойти, — продолжил Корум. — Мы вернемся в Крэг-Дон, где нас будет ждать запас оружия и провианта. Оставаясь в Крэг-Доне, мы будем совершать кратковременные вылазки. Там мы будем в безопасности — Фой Мьёр боятся семи каменных кругов. Единственное, что нам угрожает, — осада Крэг-Дона; если у Фой Мьёр хватит сил на то, чтобы удерживать осаду достаточно долго, у нас попросту иссякнут запасы продовольствия.

— Наша атака на Кэр-Ллюд должна быть молниеносной и жестокой — мы должны подорвать силы врага, не утратив при этом собственных сил, — сказал Моркан Две Улыбки, поглаживая бороду. — На подвиги у нас времени не будет — все надо будет сделать быстро.

Слова Моркана понравились далеко не всем.

— Война — искусство, — сказал Кернин Оборванец. — Пусть искусство это безнравственно и ужасно. Большая часть воинов, собравшихся здесь, — артисты, что гордятся своим мастерством и своим стилем игры. Если мы не можем выразить себя по-своему, то какой смысл нам воевать?

— Одно дело войны между мабденами, — тихо сказал Корум, — и совсем другое — война с Фой Мьёр. В этой войне мы можем потерять не только честь — мы можем потерять все.

— Я и сам это понимаю, — настаивал на своем Кернин Оборванец. — Но я не во всем согласен с тобой, Сидхи.

— Слишком дорого нам обойдутся наши жизни, — сказала Шеонан, освобождаясь из объятий Гриньона.

— Ты говорил о том, что тебе нравится в мабденах. — Дуболом Фадрак обращался к Гоффанону. — А тебе не кажется, что мы можем утратить все эти добродетели, только ради того, чтобы выжить.

— Никто не предлагает вам жертвовать добродетелями, — ответил Гоффанон. Единственное, к чему мы призываем вас, так это к благоразумию. Мабдены привыкли сражаться каждый за себя — именно поэтому они проигрывают Фой Мьёр, собравшим все свои силы воедино. В Кэр-Ллюде мы должны действовать их же методами. Стремительная кавалерийская атака с использованием колесниц — вот что нам нужно. Малейшего промедления достаточно для того, чтобы потерять всю армию. Разве мы можем противостоять леденящему дыханию Раннона?

— Мудры слова Сидхи, — сказал Эмергин. — Я прошу вас прислушаться к ним. В конце концов, именно для этого мы здесь и собрались. Я видел множество отважных рыцарей, что падали замертво, не успев даже увидеть неприятеля. В старые времена, в эпоху Девяти Битв, сидхи бились с Фой Мьёр один на один, но мы не сидхи. Мы мабдены. И потому мы должны выступать единой армией.

Дуболом опустил свое грузное тело на скамью и кивнул головой.

— Если так говорит сам Эмергин, значит Сидхи прав.

Воинов, несогласных с предложением Гоффанона, в зале не оказалось.

Ильбрик достал из кармана своей куртки пергаментный свиток.

— Это карта Кэр-Ллюда.

Он развернул свиток перед собравшимися.

— Мы атакуем город сразу с четырех сторон. Во главе каждого из четырех отрядов будет стоять король. Здесь стены укреплены хуже всего — сюда пойдет два отряда. Конечно, лучше было бы добраться до центра города, но, боюсь, мы не сможем сделать этого — мы не вправе терять ни одного человека — нас ждет Крэг-Дон… — Ильбрик стал объяснять детали плана.

Корум участвовал в составлении этого плана, но сейчас он казался ему чересчур оптимистичным. Впрочем, выбирать было не из чего.

Корум подлил себе меда из кувшина, стоявшего перед ним, и подал кувшин Гоффанону. Как ему хотелось, чтобы Гоффанон позволил Ильбрику рассказать о таинственных мистических силах, которые представлялись карлику слишком опасными.

Гоффанон принял кувшин и тихо сказал:

— Приближается полночь — нам пора уходить. Меч ждет нас.

— Здесь нам делать нечего, — согласился Корум. — Все уже сказано. Мы пойдем, как только ты скажешь, но прежде мы должны будем принести свои извинения.

Ильбрик отвечал на вопросы воинов, касавшиеся подробностей предстоящего похода; о преодолении крепостной стены, о тумане Фой Мьёр, о выборе одежды и снаряжения и так далее.

В этом обсуждении Корум уже не участвовал. Испросив у Верховного Правителя дозволения покинуть