После дождя галька была сырой, шатер неба казался выстиранным, а полоса моря у берега потемнела.

Отдыхающие не спешили на пляж, топчаны под навесом были свободны. Аля села на один из них, издали лениво наблюдая за волнами. Ее знакомый вчера уехал, а ее путевка кончалась через неделю.

— Скучаете?

Она повернула голову.

За ее спиной стоял незнакомый мужчина. Ничего особенного — чуть выше среднего роста, худое лицо… Только улыбка какая-то странная — одними глазами. Уже потом она отметила — глаза у него вообще часто и почти неуловимо менялись. То они были серьезными, то веселыми, а по временам в них появлялась грусть, и смотрели они то прямо в душу, будто видели тебя насквозь со всем твоим кокетством и хитростью, а то становились задумчивыми, глядели мимо тебя вдаль.

— Я случайно пришел сюда из-за дождя, — сказал мужчина. — Раньше ходил на другой пляж, а теперь на пути туда — огромная лужа. Вот и свернул. А тут — вы.

— Ну и что же?

— Вы мне не случайно встретились, — ответил мужчина. — Я это точно знаю. И еще… Мне почему-то кажется, вы врач…

— Да, я — врач, — растерянно произнесла Аля.

— Значит, судьба. «Свет дальней звезды и свет судьбы в моем окне…»

Его глаза смотрели на нее и улыбались. Аля обрадовалась, что этот незнакомец знает ее любимые стихи. Вопросительно взглянула на него. Словно защищаясь от ее взгляда, мужчина вытащил из кармана и надел темные очки,

— А если бы я не была врачом?

— В юности я любил женщину, похожую на вас. Она была врачом, работала в Орле. «А случайных совпадений в этой жизни не бывает. Случай и закономерность — это две стороны одной медали».

Аля машинально наклонилась к собеседнику, словно хотела сквозь темные стекла заглянуть в его глаза.

— Я тоже из Орла, — тихо произнесла она.

— Потому я и говорю — судьба, — нисколько не удивившись последнему совпадению, сказал мужчина и поднялся. — Давайте вместе поплаваем!

— Аля, иди к нам! — окликнули ее соседи по столу в доме отдыха, судачившие о чем-то в тени под грибком.

В другое время она бы подошла к ним, отшутилась, а уже потом пошла бы с новым знакомым. Но сейчас она только кивнула головой знакомым и принялась стаскивать через голову сарафан.

Плавала она неважно, быстро уставала. Выплыв за пенную полосу прибоя, хотела было повернуть к берегу, но мужчина предложил:

— Поплыли дальше. Если устали, возьмитесь за мои плечи. Не стесняйтесь. Скажите только: «Юрий, я устала… Стань кораблем моим — я стану им…»

Пожалуй, никому другому она бы вот так сразу не доверилась да еще в воде. А тут как ни в чем не бывало послушно ухватилась за его плечи, и он, словно дельфин, помчал ее в открытое море.

— Довольно! — засмеялась она. — Поворачивайте! Вы же устанете!

Плавали они долго. Плечи Юрия были холодными, пальцы ощущали гладкую кожу, под которой перекатывались мышцы. Аля закрыла глаза, и ей казалось, что и вправду он не человек, а дельфин.

Когда они вышли на берег, под ласкающие лучи солнца, она поймала себя на мысли, что не может поднять глаза и посмотреть прямо в лицо этого прекрасного пловца.

Але было уже двадцать шесть лет. В детстве она два года училась в музыкальной школе, ей прочили будущее пианистки. Потом посещала изостудию Дворца пионеров. Два ее рисунка были отобраны для республиканской выставки и удостоены премий. Но ни пианисткой, ни художницей она не стала. С тех времен осталась только неубывающая любовь к искусству.

Замуж вышла она за коллегу, врача, разделявшего многие ее взгляды и вкусы, живо интересующегося театром и музыкой. Еще совсем недавно — года три назад — она считала себя счастливой: любящий муж, интересная работа, мечты. Вместе строили планы на будущее… Летом путешествовали по реке на байдарке, несколько раз выезжали в дальние туристские поездки.

Муж преуспевал на службе, но со временем у него появлялись новые друзья, он стал все чаще оставлять ее одну дома, уходить в компании. Она чувствовала, что он грубеет и отдаляется от нее, а удержать его не могла. Начались скандалы. Она замечала в муже новые неприятные черты, заново «открывала» его. Пробовала исправлять его, но скоро убедилась, что это непосильное занятие. Тогда она решилась на крайнюю меру — развод. Считала: он испугается, одумается. И когда муж ушел из дому, все ждала, надеялась, что он вернется и начнется новая жизнь. А он женился на другой. Она решила, что это он сделал назло ей, что это ненадолго. Но прошел год, и однажды, встретив его, она поняла, что он совсем чужой, давно уже совсем чужой человек.

Сначала ей было непривычно одной в квартире, где, казалось, и стены еще хранили родной голос. Привыкла. Приспособилась. Перестала ждать большого счастья, научилась довольствоваться малыми радостями. Говорила себе: больше никого не смогу полюбить. Замкнулась, ушла в себя, как улитка в раковину. И уже боялась мгновений, когда просыпались прежние мечты о счастье — большом, ярком, необычном. Торопливо уговаривала себя, твердила как заклинание: это сказки, в жизни их не бывает.

И вот сегодня…

Юрий словно подслушал ее мысли:

— Каждый человек в детстве и юности мечтает встретить сказку. Потом много раз обманывается, разочаровывается. И когда в самом деле встречает сказку, он уже не верит, что это она.

— Не верит, — как эхо откликнулась Аля.

— Вы думаете, это хорошо? — спросил Юра очень серьезно.

— Нет, я так не думаю, — смутилась Аля.

— И я так не думаю…

Он улыбнулся ей обрадованно и ласково, ожидая ответной улыбки.

Но Аля поспешно сказала:

— Впрочем, все гораздо проще. Проходит детство, и человек перестает быть маленьким принцем, — она вздохнула, — а о том, как сбываются сказки, он иногда пишет книги…

— А разве в книгах не случается то же, что и в жизни?

— Вы так верите книгам?

— Конечно. Как человек опишет то, что не пережил сам?

Аля отвернулась и стала смотреть в небо. Синева была такой прозрачной, что взгляд словно проваливался в нее как в омут. Когда она решилась взглянуть на Юру, его глаза были темными, словно рассматривали что-то очень далекое:

— Иногда мне кажется, что я проглотил слишком много книг и слишком много чужих мыслей, образов людей. Они ворочаются во мне, шепчутся, думают за меня. Я их проглотил, а теперь они гложут меня своими заботами и несчастьями… Книги — это люди: те, которые их написали, и те, что в них описаны…

«Наивный, — подумала Аля. — Какой он наивный!»

— А какая у вас профессия? — спросила она вслух.

— Не знаю… Вернее, я об этом еще не думал. — Заметив ее недоумение, добавил: — Больше всего о жизни я знаю из книг.

Он сказал это настолько искренне, что она была готова поверить ему. И все же что-то в его тоне настораживало. Аля спрашивала себя: «А может быть, все дело в том, что я не встречала таких?»

Она все время ждала, когда Юрий снова позовет в море. К ней подходили знакомые, заговаривали, но она отвечала немногословно, рассеянно, не обращая внимания на откровенно недоброжелательные замечания о тех, кто «скоро забывает». Аля поглядывала на Юру — как он реагирует? — но ее новый знакомый просматривал книгу, которую она принесла на пляж, и был поглощен этим занятием. Аля обратила внимание, что он листает страницу за страницей, не задерживаясь ни на одной больше секунды.

Аля вынула из пляжной сумки блокнот, карандаш и несколькими штрихами попробовала набросать