– В том-то и дело, что никто... Может, и у тебя камень за пазухой?

Олимпия съежилась под пронизывающим взглядом Алтынова.

– О чем ты говоришь? – чуть не задохнулась она от возмущения. – Да я и думать об этом боюсь!

– Если боишься, значит, думаешь...

– Не придирайся к словам! И вообще не надо перегружать с больной головы на здоровую! Найди эту сучку и наезжай на нее сколько угодно. А на мне отрываться не надо...

– Извини, погорячился...

– С Вадимом ты не горячился!.. Где он сейчас?

– А где он должен быть?

– Он пытался тебя убить. Он мог тебя убить, понимаешь!

Она тоже должна уметь бороться за свое место под солнцем. Марина хотела убить Алтынова, а она же могла расправиться с Вадимом... Марина уже сошла со сцены. И ее ребенку в случае чего обломится дырка от бублика... Вадим тоже попал в серьезный переплет, и Алтынов запросто мог оставить его и без штанов, и без свободы. Но, похоже, он не хочет топить Вадима. А его нужно утопить, ведь он сын Алтынова. И притом взрослый сын. Он может стать не только наследником, но и топ-менеджером в концерне «Сталь-Вест». А если с Алтыновым вдруг что случится, то у него появится возможность занять пост генерального директора. Тогда он под себя все хапнет, а Олимпия с сыном останется на бобах... Топить нужно Вадима, топить.

– Но ведь не убил... Парень стал жертвой обстоятельств...

– Знаю я эти обстоятельства, – зловредно усмехнулась Олимпия. – Наверняка с Мариной спутался...

– Он с ней даже не разговаривал, – покачал головой Алтынов.

– Ну, сказать можно что угодно... Вадим убить тебя мог, а ты ему после этого веришь...

– В том-то и дело, что не мог. Потому и не убил... А проблема не в Марине, а в нас. Ты ушла ко мне, а я тебя принял. Такое не прощается...

– Вот он тебя и не простил... А Марина на этом сыграла...

– Я тебе еще раз говорю, Вадим с ней даже не знался... И вообще все очень серьезно. Судя по всему, Марина наняла настоящих профессионалов. Я не знаю, сколько их, но думаю, несколько человек. Иначе бы они не смогли похитить, а потом и убить Анжелу...

– Убить Анжелу?! – встрепенулась Олимпия. – Разве ее убили?.. Ты мне ничего не говорил...

– Вадима хотели убедить, что я подлец и убийца. Как будто это я убил Анжелу... Поэтому он и пошел на меня с ножом...

– С пистолетом, – поправила Олимпия.

– Неважно... Важно, что парень не смог поднять на меня руку...

– Так Анжелы, значит, нет? – в раздумье спросила она.

– Нет.

– А Марина все еще на свободе...

– Да. И может нанести очередной удар. Должен же у нее быть запасной вариант...

– Тебе немедленно нужно переписать завещание. На всякий случай. Чтобы ее удар не достиг цели. Если с тобой что случится, ее сыну не достанется ничего... Можешь записать все на Вадима, я не возражаю...

– Ты не возражаешь?! – изумленно протянул Алтынов. – Мне кажется, что совсем недавно ты возражала...

– Ты убедил меня в том, что Вадим невиновен... А поскольку я не преследую корыстных целей... – Эта фраза настолько понравилась Олимпии, что она решила повторить ее. – Я не преследую корыстных целей. В отличие от Марины... Так вот, раз уж так вышло, пусть твоим преемником будет Вадим. Он взрослый, он умный, ему и карты в руки...

– Ты что, меня уже хоронишь? – нехорошо посмотрел на Лиму Алтынов.

– О чем ты говоришь!.. Я умру без тебя!

Олимпия наслаждалась собственной игрой. Сама-то она, конечно, не умрет – с Алтыновым или без него, но великая актриса в ней уже умерла.

Да, пожалуй, это был бы прекрасный вариант, если бы Алтынов откинул копыта, а его место по всем статьям занял Вадим. Он – жутко сексуальный красавчик, не чета всяким там старым хрычам. И Анжелы у него больше нет... Да и будь она жива, он все равно бы предпочел ей Олимпию. Ведь любовь не умирает, она может лишь притупиться. И хорошая встряска заставит чувства вспыхнуть вновь... Да, скорее всего Вадим по-прежнему ее любит. Может, потому он и хотел застрелить Алтынова. Возможно, ложная измена Анжелы здесь ни при чем... А может, и не ложная измена? Возможно, Алтынов и в самом деле спал с ней... Если так, то плохи дела. Вчера была Анжела, завтра появится какая-нибудь Дуня. В конце концов Олимпия останется у разбитого корыта. Или бросит ее Алтынов, или убьют его ненароком... Надо форсировать события.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением покачал головой Иван Александрович.

– Ты не веришь, что я умру без тебя?.. – печально улыбнулась Олимпия. – Пожалуй, ты прав. Я и рада была бы умереть без тебя, но с какой это стати! Ты не муж мне, а я не твоя жена...

Снова, в который уже раз, она закинула удочку в застойную водицу. Раньше хоть клевало, а в последнее время поплавок даже не колыхался. Алтынов только делает вид, что не прочь жениться на ней. Но каждый раз с необыкновенным проворством уходит от прямого разговора. И сейчас изобретет какой-нибудь ход. Тем более что и думать не надо. Он уже почти обвинил Олимпию в неискренности. Осталось только развить эту тему...

– В чем проблема? Мы можем оформить наши отношения, – с неожиданной для данного случая решительностью сказал Иван Александрович.

– Когда? – встрепенулась Олимпия.

– Да хоть завтра...

– Ты шутишь?

– Шутить можешь только ты. А я человек серьезный... Только у меня одно условие – никаких пышных торжеств. Тем более тебе вовсе не обязательно рядиться в подвенечное платье. Ты уже была замужем... И на Кипре, в Ай-Напе уже была...

– При чем здесь Ай-Напа?

– Мы распишемся здесь. А обвенчаемся там. И медовый месяц будет у нас там... Но, повторяю, никто ничего не должен знать...

– Как скажешь, – Олимпия сверкнула ослепительной улыбкой.

Разумеется, ее больше устроили бы пышные празднества по случаю бракосочетания. Чтобы весь город знал, чтобы все ей завидовали. Но по большому счету ее устраивал любой вариант, лишь бы только заполучить Алтынова на законных основаниях...

Всю ночь Илья Михайлович страдал от бессонницы. Одно дело, когда спать не хочется, тогда и с любовницей можно позабавиться или телевизор на крайний случай посмотреть. Но куда хуже, когда и спать дико хочется, и сон при этом не идет, как ни нагоняй его снотворными. Это уже мучения...

Заснуть удалось только под утро. Вернее, провалиться в кошмарный сон... Кошмар не хотел отступать, даже когда Красневич проснулся. Телефон его разбудил. Мелодия звонка – свадебный марш Мендельсона: любовница постаралась. Это она в жены к нему метила, вот и приучала его к мысли о скорой свадьбе. Но при всей бравурности музыки в ушах Ильи Михайловича прозвучал похоронный марш Баха. То ли сама свадьба ассоциировалась у него с похоронами свободы, то ли подкорка в голове трепетала в ожидании смертельного исхода...

Он с ужасом схватил трубку в напряженном ожидании услышать голос из загробного мира. Может, сама Костлявая с косой позовет его к себе...

– Да...

– Илья Михайлович, это я, Кирилл...

Красневич облегченно вздохнул. Звонил Самохват. И его бодрый голос нес в себе успокоение.

– Разговор есть. Мне бы к вам подъехать...

– Да, подъезжай. Ко мне домой...

– А вы разве не на работе?