аккуратненько найти и при этом чтобы на нее никто не подумал…

Взяв бутылку «Мистер Мускула», тряпку и пылесос, я принялась тщательно убираться в доме. Однако — черт возьми! — все то время, что я надраивала мебель и полы, я думала только об одном. О том, что где — то валяются абсолютно бесхозные два миллиона долларов.

Закончив с уборкой я поднялась снова наверх в гостиную, достала карты, прикрыла глаза и спросила у них — где лежит этот мешок с баксами?

Карты вредничали…

Показали что лежат они — совсем рядом, только руку протяни, есть правда определенные сложности. Я оставила раскладку на незаконченном втором ряду и победно улыбнулась — моё! Ворон тоже рвет и мечет на ходу — Run, Lola, run! Надо успеть. Ну и что, что сложно! Меня это устраивало.

С малых лет я уяснила, что просто так ничего не дается. И чем больше выигрыш, тем больше шишек по пути к нему набьешь.

Я быстренько натянула джинсы, сделала легкий макияж, заплела волосы в косу и поехала по делам.

У подъезда сидела давешняя тетка.

— Вы можете идти, — светло улыбнулась я ей. У меня сегодня было на редкость отличное настроение — в перспективе получения двух миллионов зеленью.

Та недобро поглядела на меня, дождалась, пока я сяду в машину и только тогда поднялась и, тяжело переваливаясь с бока на бок пошла по тротуару вдоль дома. Сев в машину, я потихоньку вырулила со двора и обнаружила две неприятные вещи. Первая — что крякнул мой кондиционер. Вторая — что на улице больше тридцати градусов по Цельсию и я за пару минут покрылась крупными каплями пота. Пожалев, что не одела шорты, я мужественно поехала дальше. Возвращаться — примета плохая.

Первым делом я заехала в магазин для рукодельниц и купила несколько метров черного сатина, а то мои запасы совсем уже закончились, пантаклю сотворить не на чем. Потом я задумалась. Необходима была курица, причем живая. Ну где я в городе возьму живую курицу, а? Ладно, фиг с ним. Об этом я подумаю потом. Свечей у меня еще навалом, трав тоже, а теперь поеду — ка я к Ворону, поспрашиваю, чего ему насчет моих денег известно. Беззаботно напевая песенку, я двинулась в центр, где располагался офис конкурента — вражины. Знала б что тут такие деньги, фиг бы я стала ему вчера удачу поворачивать и охранки ставить. Уехала я недалеко.

Дяденька с волшебной палочкой решил на этот раз осчастливить меня своим вниманием. А надо вам сказать, что гаишники всего города меня люто ненавидели из цеховой солидарности. Однажды мы с девчонками прикончили в сауне пару ящиков термоядерного пива, одиннадцатиградусной «Балтика №9» и потому я была абсолютно никакущая. Девчонок разобрали мужья, а меня, одинокую алкашку, согласился довезти до дома из доброты душевной друг чьего — то мужа. Я ему вручила ключи от своей бэмки, назвала адрес и полуотрубилась на заднем сидении, не забывая прикладываться к прихваченной бутылочке пива. Парень потом рассказывал что поездка была просто кошмаром. Минут через десять после того как мы отъехали от сауны, я начала методично долбиться в окно локтем. Получалось у меня плохо, и я утроила усилия, уговаривая себя что еще чуть — чуть… Парень, онемевший от такого варварства, наконец обрел дар речи и нервно спросил, зачем я пытаюсь разбить окно. «А мне жарко», — простодушно улыбнулась я и саданула локтем посильнее. Парень, матерясь, нажал на кнопку и стекло отъехало вниз. Довольная, я уселась поудобнее и принялась попивать пивко и думать о глобальных проблемах человечества. Была ночь, сияли звезды и фонари, свежий ветерок обдувал меня, да видать плохо. Потому как когда я обдумала все проблемы и практически наметила пути их устранения, пиво кончилось. Ничтоже сумнящеся, я размахнулась посильнее и выкинула бутылку в окошко, что б не дай Бог она не разбилась на дороге. Послышался какой — то звон, парень в голос заматерился, а я обиделась — кто же так при дамах выражается? В общем, долетела я после того до дома очень быстро, парень буркнул что — то злобное и ушел, хотя я предлагала вызвать ему такси.

На следующий день не успела я выехать на своей машинке, как меня остановили злющие — презлющие гаишники. Оказалось, что бутылку я вчера очень прицельно запулила в их будочку, стоящую у дороги. При чем настолько прицельно, что попала в окно, а затем и в какого — то гаишника, который теперь мается фингалом под глазом и порезами от разбившегося стекла. К несчастью, его напарник успел запомнить номер моего БМВ. Как я задабривала гаишников — отдельная и очень долгая песня. Однако полностью стереть этот случай из их памяти мне не удалось, и потому практически каждый встреченный гаишник с тех пор с удовольствием меня тряс.

Итак, нацепив на лицо светлую улыбку первоклассницы, получившей первую в своей жизни пятерку, я притормозила около дядечки и выразила восторг от встречи с ним. Дяденька нахмурился. Ясен пончик, он тут не к девочкам приставать поставлен, а жене на булавки, деткам на памперсы зарабатывать должен. Мысль обо мне как об источнике дохода для его семьи мне не понравилась напрочь. Гиббон осмотрел меня мельком, потом — пристальнее — номер машины, и начал весьма нехорошим голосом:

— Документики ваши !

— Нет проблем! — лучась улыбкой, я выдала ему требуемое.

Тот их тщательно изучил и нудно продолжил:

— Аптечка есть?

— Конечно! — я просто лучилась от счастья, легко перегнулась к бардачку и, достав аптечку, продемонстрировала ее дяденьке. Ты смотри — ка, новенький, а уже в курсе про мою машину, то — то он номер так внимательно изучал! Гиббон нахмурился еще больше, немного подумал и наконец придумал:

— Почему без ремня ехали?

Я аж потерялась…

Лет пять уже как эту статью дохода — в пределах города — у гаишников официально прикрыли. Однако, памятуя, что спорить с ними бесполезно, я просто возмутилась:

— Да вы что??? Такую красоту — и ремнями??? — и скосила глаза на обтянутую тонким топиком грудь. Грудь у меня и правда выдающаяся, причем в прямом смысле, за что на меня некоторое время назад пытались навесить кликуху Саманта Фокс. Мне это не понравилось, а люди к тому времени уже поняли, что с моим мнением лучше считаться. Гиббон невольно проследил за моим взглядом и принялся тщательно исследовать глазами открывающиеся ему просторы в низко вырезанном декольте. Для закрепления успеха я открыла дверцу и вышла. Гиббона определенно чуть удар не хватил. Мне вообще нравятся крайности. Сама — то я всего — навсего сто семьдесят пять ростом, однако обожаю носить обувь на пятнадцатисантиметровых шпильках — догадайтесь, сколько это в сумме рост выходит? Люди обычно в шоке. Этот не стал исключением. Я потянулась всем телом, разминая мышцы, после чего с надеждой посмотрела на гиббона:

— Так ко мне претензий я так понимаю нет? — кончиком косы я принялась смахивать с джинс несуществующие пылинки. Мне было жарко.

— Нет, — промямлил гиббон, с трудом отрывая глаза от вознесшейся теперь выше его макушки груди.

— Тогда я поеду? — обрадовалась я.

Он промычал нечто утвердительно — отрицательное, я потеребила кончик косы и предложила :

— Тогда вам следует дать мне …. — тут я вздохнула, и за эту паузу лицо бедного гиббона совсем посинело, — мои документы, — скромно закончила я.

Тот молча протянул мне права и я отчалила дальше по делам. Нечасто мне удается так просто ускользнуть из лап мстительных гаишников. Новенький, повезло мне!

Немного отъехав, я вытащила пару салфеток и промокнула выступивший по всем открытым участкам тела крупный пот. Жара была просто удушающей (ну почему я не одела шорты !) Потом я непроизвольно посмотрела в зеркало заднего вида. Гиббон с потерянным видом не отрывал взгляд от моей машинки. Я так понимаю, панорама моей груди чуть выше уровня его макушки сниться ему будет долго. Хоть с этим мне повезло, а то на лицо я просто кинозвезда в стиле Вупи Голдберг.