— Бернард, вы нас так избалуете… Даже не знаю, что вам и сказать…

— Понимаете, друзья на дороге не валяются… К тому же здесь их у меня особенно нет.

— Вы здесь давно?

— Пять месяцев.

— Вы из Нью-Йорка?

"Он утвердительно кивнул.

— Я жил в Нью-Йорке всю жизнь… кроме трех лет, проведенных в Чикаго.

Она достала из холодильника две банки с пивом и одну предложила ему. Чувствовалось, что она заинтригована.

— Я родом именно оттуда. Как это вас туда занесло?

— Испытание огнем. Меня послали в Чикаго для того, чтобы я возглавил тамошний наш филиал… — Он вздохнул и покачал головой. — Теперь, как видите, я здесь.

Он все еще относился к нынешнему своему назначению как к своеобразному наказанию. Впрочем, глядя на Лиз, он забывал об этом. Они были теперь в комнате. Полы этого небольшого домика устилали соломенные маты, стены и полки были украшены бесконечными раковинами и плавниковым деревом. Дом этот мог находиться и в Истгемптоне, и на Огненном острове, и в Малибу… Однако вид из окна был особенным — вдали, на прибрежных холмах, поблескивали на солнце кварталы Сан-Франциско. Лиз жестом Предложила ему сесть в кресло, сама же устроилась на диване, подобрав под себя ноги.

— Вам здесь нравится? Я имею в виду Сан-Франциско.

— Иногда. — С ней он не мог кривить душой. — Надо сказать, я город практически не знаю. Все, знаете ли, дела. А вот климат здешний мне нравится. Когда я улетал из Нью-Йорка, шел снег. Прошло всего пять часов, и я попал в весенний город. В этом действительно что-то есть…

— А что же здесь не так? — спросила Лиз, мило улыбнувшись. С ней было очень приятно беседовать, хотелось тут же открыть свою душу… Наверняка она была хорошим другом, но Берни испытывал и чувства иного рода: глядя на то, как она держит голову, как мягко вьются ее золотистые волосы, он чувствовал что-то сродни головокружению; хотелось коснуться ее, взять за руку, поцеловать… Он уже почти не слышал ее. — Да, представляю, как вам сейчас одиноко. Первый год со мною было то же самое.

— И вы все же решили остаться? — Он действительно был заинтригован. Он хотел знать о ней все.

— Да. В то время у меня иного выбора не было, как не было и родственников, к которым бы я могла поехать. Когда я перешла на второй курс Северо-Западного университета, мои родители погибли в дорожной катастрофе. — Глаза Лиз затуманились. — После этой истории я стала куда ранимее… Тогда же я и влюбилась… Он был исполнителем главной роли в одной пьесе. Я играла вместе с ним.

Взгляд ее при воспоминании об этом наполнился грустью. Смешно. Она никогда и никому не рассказывала об этом, но почему-то решила поведать свою историю Берни. Они смотрели в окно. Джейн, посадив куклу рядом с собой, играла в песке. Время от времени она махала им ручкой. Лиз с самого начала почему-то решила не лгать Берни — терять ей в любом случае было нечего. Если ему что-то не понравится, он больше не позвонит ей, только и всего. Лучше, если между ними не будет недоговоренностей. Она устала от обычных в таких случаях игр и претензий. Они были не в ее стиле. Она посмотрела в глаза Берни и улыбнулась.

— Я занималась в актерском классе. После того как я похоронила родителей, мы отправились на летние гастроли. Кроме него, у меня никого не было… Я совершенно потеряла голову. Он был красивым и, как мне казалось, благородным парнем… У нас должен был родиться ребенок, и я сказала ему об этом. Он ответил, что жениться на мне может и позже — как раз в это время ему предложили в Голливуде какую-то там роль. Сначала туда приехал он, а потом, вслед за ним, и я… Ехать мне было совершенно некуда, избавляться же от ребенка я категорически отказалась. Вот и поехала вслед за Чендлером, хотя относилась к нему уже иначе. И все же я любила его, мне казалось, что со временем все встанет на место… — Лиз посмотрела в окно — на Джейн. — Я автостопом добралась до Лос-Анджелеса и разыскала Чендлера. Чендлер Скотт… Потом он стал называть себя Чарли Скьяво. Но это ему уже не помогло. Роль он провалил и занимался в основном тем, что искал работу и ухаживал за актрисами. Я устроилась официанткой и, пока могла, работала. За три дня до рождения Джейн мы поженились. И тут — тут Чендлер вдруг исчез. Малышке было уже пять месяцев, когда я увидела его вновь. Он говорил что-то о театре в Орегоне, но я вскоре узнала, что все это время он находился в тюрьме. Я узнала массу интересных вещей… Сначала его арестовали за продажу краденого, потом — за кражу со взломом. Джейн исполнилось девять месяцев, когда он в очередной раз вышел из тюрьмы. Прожил он с нами всего месяц или два. Узнав, что он вновь попал в полицию, я подала на развод и переехала в Сан-Франциско. С тех пор я о нем даже и не слышала. Он был самым настоящим мошенником и одновременно — гениальным актером. Он мог убедить окружающих в чем угодно. Сегодня я бы на эту удочку уже не попалась, но тогда… Как все это тяжело… Когда нас развели, я восстановила свою девичью фамилию… Так мы теперь и живем. — Берни поразился, как спокойно Лиз говорит об этом. Будь на ее месте другая, та бы уже выплакала себе глаза. Лиз эта история явно не сломила. Она прекрасно выглядела, и у нее была замечательная дочка. — Я и Джейн — вот и вся наша семья. И у нас с ней все хорошо.

— А как относится к этому сама Джейн? Берни хотел понять, что Лиз сказала девочке об отце.

— А никак. Она думает, что ее папа умер. Я сказала ей, что он был замечательным актером, что мы поженились после школы и переехали сюда… А когда ей исполнился год, он вдруг умер. Она не знает всего остального, поэтому это не имеет значения, к тому же мы с ним никогда не встретимся. Бог его знает, где он теперь находится. Думаю, скорее всего в тюрьме. В любом случае, мы его не волнуем — мы его и раньше не волновали. Пусть уж у девочки будут какие-то иллюзии, ничего страшного в этом нет…

— Пожалуй, вы правы.

Она нравилась ему все больше. Он поражался ее отваге и силе. Кто бы мог подумать, глядя на ее хрупкую фигурку и золотистые волосы, что она может быть таксу сильной… Она заставила себя начать жизнь сначала, а это совсем непросто, даже если ты живешь в Калифорнии…

— Я работаю учителем. Страховку, полученную за родителей, истратила на то, чтобы приобрести специальность. Училась я по вечерам — на это ушел год. У меня второй класс — дети совершенно замечательные. — Лиз заулыбалась. — Джейн ходит в эту же школу, мне почти ничего не приходится за нее платить. Отчасти поэтому я и стала учителем. Мне хочется дать ей приличное образование;

История была действительно замечательной. Лиз не только не проиграла — она выиграла. Ей было чем гордиться. Что до Чендлера Скотта, то Берни он удивительно напоминал Изабель, с той лишь разницей, что последняя была женщиной и не сидела в тюрьме.

— Несколько лет тому назад нечто подобное произошло и со мной. — Берни тоже решил быть откровенным. — Прекрасная французская манекенщица, я встретил ее в магазине… Она играла со мной целый год, да вот только детей у нас не было… — Он с улыбкой посмотрел на Джейн, бегающую за окном. — Она получила от меня все, что ей тогда было нужно, и, прихватив заодно несколько тысяч долларов и подаренные мне родителями часы, уехала… Ей предложили играть в кино, только и всего… Когда вспоминаешь об этом, становится как-то не по себе, правда? С той поры прошло уже три года. — Он сделал паузу. — И как можно было всего этого не видеть? Как можно быть таким идиотом?

Лиз рассмеялась.

— Хватит об этом! Сказать честно, все это время я жила единственно работой. Я люблю работу, друзей… Но при этом у меня никого нет. — Она пожала плечами. — Мне это не нужно.

Он улыбнулся, глядя на нее. Последние слова Лиз его огорчили.

— Может, мне стоит уйти?

Они засмеялись, и Лиз поспешила на кухню — посмотреть на пирог с заварным кремом, стоявший в духовке.

— У, как пахнет! — восхитился Берни.

— Спасибо. Я люблю готовить.

Она приготовила капустный салат и подала к нему соус так же изящно, как это делал его любимый официант из «21». После этого Лиз приготовила для него «Кровавую Мэри» и, постучав в окно, позвала в комнату Джейн. Та тут же явилась с шоколадным медведем без уха под мышкой. Ее ждал бутерброд с арахисовым маслом и беконом.

— Он тебя все еще слышит, Джейн? — полюбопытствовал Берни.