– Я понял… *** Корвен появился в «Принце Вальдеке» за полчаса до того, как нам пора было отбывать на «палубу». Он был помятый, потрепанный и довольный.

Узнав, что мы любовались горами, морями и музейными экспонатами, он зааплодировал: – Поздравляю. Если вы еще скажете, что глазели на открытки на стенах в музее во время карнавала, то войдете в историю флота.

– Как два психа? – усмехнулся я.

– Как два самых странных пилота… И как вы только нашли друг друга.

– Нет, карнавал мы не пропустили, – успокоил я его.

– Мне уже легче…

– А где был ты?

– Я нырнул в пучину разврата и сенсоригрищ, в которых тут знают толк… Серг, это было серьезно…

– Все, пора, – кивнула Талана…

Рейсовый туннельник в считанные минуты домчал нас до космопорта.

Когда челнок взмывал вверх, вознесенный к голубым небесам стартовым магнитным полем, я с грустью смотрел на Тоннпалу. За эти дни я свыкся с этим сумасшедшим и прекрасным городом. И в очередной раз подумал – а каково прожить жизнь беззаботно и просто на «плоскости».

Челнок начал набирать скорость. И у меня томно заныло внутри. Я представил, будто это не рейсовый челнок, а истребитель срывается в черный космос, и сейчас вожмет в кресло перегрузка.

Я понимал, почему Талана презирает сенсорарены. Ни одно из самых изощренных сенсорпредставлений не может сравниться с ощущениями пилота, чей истребитель несется через плазменные разряды. Я скосил глаза на Корвена, который имел усталый и грустный вид. И тут мне пришло в голову, что моему другу не понять этого. Потому что он не пилот. Он хороший солдат, который научился летать на истребителе. Таких большинство. И они с удовольствием отрываются на сенсоригрищах и в борделях. Мы же с Таланой – чокнутые пилоты. И поэтому нам нравятся музеи, закаты, горы и тишина. Это компенсация за перенапряжение и радость сверхусилия, ликование победы над противником, упоение жестоким и беспощадным боем.

Я опасался, что вместе с нами в челноке будут возвращаться и равванские наемники, но, к счастью, их не было.

Челнок причалил к орбитальной военной станции. Сотня пассажиров по прозрачной трубе проследовала в зал прилета. Через сорок минут мы, пятнадцать человек, на катере отбыли в сторону висящего на высокой орбите «Бриза».

Когда я ступил на пластометалл палубы, то тут же откинул от себя все постороннее. Тоннпала – в прошлом. Даманские горы, карнавал, музеи, картины – все это еще четко стоит перед глазами, но это в прошлом и будет блекнуть. Флагманский линкор «Бриз» – мой дом. Да, я – дома!

Придя в свою каюту, я сразу нацепил на себя контактобруч компа – он использовался для особо тонкой работы с базами данных, когда клавиатуры и голосовых команд недостаточно.

Информация о личном составе закрытая, но у меня как у офицера допуск к ней был. Однако предъявлять его и светиться не хотелось. Был другой путь. Путь нелегкий, но я знал, что справлюсь.

Я расслабился…

И, будто прыгнув с вышки в ледяную воду, устремил свое сознание в компсети… И ничего…

Получилось с третьей попытки. Я проник в цепи компьютерной системы корабля и уверенно двинулся по ним. В этом лабиринте я с каждым днем чувствовал себя все увереннее.

Я нащупал путь. Вышел в нужную сферу. Теперь надо мягко действовать… Информационные потоки поддались. И на меня посыпалась информация. Самое трудное было ее отфильтровать…

Все Готово. В мой изолированный комп высыпались нужные сведения. Я вышел из фантомного пространства. И с помощью контактобруча начал спокойно просматривать файлы. Итак, капитан Вольген и его равванские десантники в реанимационных контейнерах госпиталя в Тоннпале.

Как они туда попали?

Их подобрала полицейская медицинская служба в районе Тахо. Как раз в квартале от кабачка «Стаканчик у крокодила». В реанимационых контейнерах они были препровождены в армейский госпиталь. И теперь один из них проваляется в реанимационном блоке пару месяцев, что приравнивается к повреждениям, смертельным в момент нанесения. Если бы не чудеса медицины и оперативность медслужбы, он бы погиб.

Вольген, придя в себя, наотрез отказался отвечать на вопросы и хоть что-то объяснить полиции. «Личное дело равван касается только их», – и весь ответ.

Глубже никто не копал. Похоже, полиция и военные, не найдя отклика на их стремление покарать злоумышленников, поднявших руку на доблестных равванских десантников, решили спустить все на тормозах.

В тот же день мы с Таланой тестировали систему вооружения истребителя. Как обычно, делалось это для того, чтобы без чужих ушей перекинуться словечком.

– Я попыталась прояснить ситуацию, – голос Таланы прозвучал в шлеме. – Помощник адмирала по общим вопросам кое-чем мне обязан А он как раз летал разбираться с десантниками.

– И что? – с замиранием сердца спросил я.

– Равване отказывались напрочь говорить. Но один вскользь бросил. «Ублюдок оказался прытким»

– Какую прыть нужно иметь, чтобы отключить пятерых равванских наемников?

– Это у тебя надо спросить, – напряженно произнесла Талана.