– Да, – наконец произнесла она. – Их генетики все время натыкались на стену. Они улучшали определенные качества, но не могли перешагнуть через барьер. Равно как не могли изжить и все человеческое. Что-то тонкое, что делает человека человеком, оставалось.

– Не проще ли делать роботов?

– Робот не сравнится с человеком… Знаешь, меркане сегодня близки к прорыву в ряде направлений… Быстрое кодирование психики – обучение сокращается в несколько раз… И создание клонов со сверхспособностями.

– Какими сверхспособностями? – я похолодел.

– Любыми. Физические данные. Скорость реакции. Сверхчувствительность. Психотроника. Все. Кроме того, они близки к быстрому изменению пара-, метров клонов.

– А это что?

– Берется за образец человек. И выращенному, запрограммированному клону придаются его черты. И перекодируется личность. Разговор мне нравился все меньше. Я прямо осведомился у Таланы:

– Какое отношение все это имеет ко мне?

– Я надеюсь, никакого.

– А полковник Торрел что считает? —

– Он обладает этой информацией.

– И…

– И, возможно, считает по-другому.

– То есть, он считает, что я мерканский клон?

– Я не думаю, что он так считает… Но он допускает и такое.

Внутри у меня образовалась пустота, будто кто-то разом высосал воздух.

– Этого не может быть!

– Я вообще считаю, что все эти сведения – дезинформация меркан, чтобы идиоты типа нашего Торрела развили бурную деятельность по поиску врагов-суперменов. Возможно, меркане вбросами дезинформации прикрывают что-то куда более серьезное, сбивая нашу разведку со следа…

Голова шла кругом. Клоны. Разведка… Чтоб им всем пусто было! Мне вдруг захотелось стать «плоскостником», зарыться в атмосферу на всю глубину и не подниматься выше сотого этажа… И ждать, пока на голову свалятся меркане со своей любовью, объявят о своем господстве и втихаря смонтируют орбитальные психотронные генераторы?.. Нет, спасибо. Мое место здесь…

Талана сказала:

– Ладно, перерыв окончен.

Завершив через полчаса работу с машиной и устранив неполадки, мы выбрались наружу

– Завтра у нашего звена начинается пятидневный отпуск, – проинформировала меня Талана, разминая затекшее плечо. – Ты что собираешься делать?

– Не знаю, – я снял контактный шлем и вздохнул полной грудью. – Полежу на пляже в Лимасе. Посмотрю тупо в голубое небо. И на пару суток раньше прилечу обратно.

– А вот этого делать не надо, – сказала она. – Бери пример с Корвена.

– Корвен решил оторваться по полной.

– Ты с ним?

– Меня Корвен, вырвавшийся на свободу, быстро утомляет, – покачал я головой.

– Тогда, если хочешь, я составлю тебе компанию.

– Пожалуй, мысль недурная…

Мы спускались на Канказ на стандартном пассажирском челноке класса «орбита-земля», развозившем обычно ротозеев – «плоскостников», которые были вне себя от осознания собственного мужества, подвигшего их на космический полет. И весь внутренний антураж был рассчитан на ротозеев.

Салон челнока представлял из себя сплошной стереоэкран, так что казалось, будто кресла зависли в пустоте, а дверь во второй салон и дорожка были обозначены бледными сиреневыми и синими линиями.

– Прекрасно, – Корвен устроился поудобнее в широком просторном кресле и протянул вперед руку, приказав: – Пиво.

Компьютер идентифицировал его пожелания правильно, в пустоте открылся до того скрытый голографическим экраном желтый проем бара, и в рукв) заказчика оказалась банка с самоохлаждением, Корвен установил шкалу на любимую температуру, подождал пять секунд, пока банка не пиликнула в знак готовности, отщелкнул крышку. И с удовольствием пригубил пиво, воскликнув:

– Комфорт. Красота.

Действительно, здесь было достаточно комфортно. Корвен любил комфорт. С присущей ему жизнерадостностью и беззаботностью он позабыл о своих недавних страхах и недовольстве по поводу нашего рейда на Канказ и теперь всей душой рвался на «плоскость».

– Никакого удовольствия, – возразил я. – Это разве полет.