– Все равно, Серг, ты, можно сказать, герой. Только орденов ждать за этот поход не придется.

– Ордена находят победителей.

– Да. Мы – проигравшие. Мы – эскадра проигравших.

– Которая отдала Токсану.

– Точно, Серг. Точно так… Знаешь, я очень внимательно просматривал записи боя. Ты не имел шансов выбраться.

– Но выбрался.

– Ты воевал, как будто тебе помогал сам бог войны. Как тебе это удалось?

– Не знаю… Мне как будто прочистили сознание.

– Как это?

– Кто-то вымылиз мозгов все постороннее. И я четко знал, куда идти.

– Раньше такое было?

– В прошлый бой. На миг. Тогда тоже прижало – или они, или мы.

– Только больше никому не говори, – произнес Корвен, окидывая задумчивым взором палату.

– А что?

– Надеюсь, понимаешь, что это не совсем нормально?

– Понимаю.

– В тебе включилось что-то в момент предельной опасности. Кто-то, сидящий глубоко в твоей душе, вытащил тебя.

– Шарх, все так и было, – покачал я головой.

– А вспомни, как ты считал данные сервискомпьютера.

Я поежился.

– Не бери в голову, – отмахнулся Корвен, будто сак себя стараясь в чем-то убедить. – Главное, ты выжил, Серг.

– Выжил.

– И, шарх возьми, мне это нравится! – он улыбнулся и легонько ткнул меня ладонью.

Он ушел. А во мне звучали слова: «Кто-то, сидящий глубоко в душе».

После этого я заснул. И вновь был коридор. И в конце его за дверью меня ждал кто-то…

Эсминец «Буран» вынырнул в реальное пространство и через одиннадцать часов завис на геостационарной орбите над Дарной. На экранах я мог наблюдать мой родной линкор, заслонявший орбитальный ремонтный док.

К этому моменту я полностью поправился и был в приличной физической форме.

– Домой, – прозвучал в шлеме голос Таланы.

– Старт, – произнес я с чувством.

Я действительно ощущал, что возвращаюсь домой. На тот металлический, напичканный самой совершенной техникой островок в космосе, который называется флагманский линкор «Бриз».

Наши истребители неторопливо, чинно выползли из стартового ангара. И через несколько минут нас ласково приняли магнитные подушки «Бриза».

Линкор прилично пострадал в бою. Две секции были разрушены напрочь. Несколько тысяч квадратных метров зеркальной брони почернели, а местами она просто отвалилась. Зияло несколько крупных пробоин. Две накопительные дуги были выворочены, так что повезло, что линкор дошел до базы и не свернулся в микроскопическую точку в супервакууме. Со всеми этими повреждениями были не в силах справиться бортовые реаниматоры, это могли сделать только на базе,

– Да, потрепало нашу лоханку, – отметил я невесело, когда вместе с Корвеном и Таланой спрыгнул на пружинящий ворсистый красный пол. Огромное пространство посадочной секции было заставлено истребителями, большинство из которых были повреждены. Здесь производился их ремонт, после чего они отбывали в стартовые ангары и ждали своей минуты.

Часть потолка в секции блестела как новая. Ясно – заплатка. Тут недавно зияла пробоина, в которую могли бы войти три истребителя крыло в крыло.

Мы доложили о прибытии встречающему нас командиру эскадрильи капитану второго класса Шалу Мону. Он оглядел нас мрачно, будто прикидывая, наградить нас или приказать выкинуть в открытый космос. Капитан выглядел неважно и нуждался в стимуляторе.

Выслушав доклад, он угрюмо выдал:

– Давно нас так не придавливали, содруги офицеры… Вы отлетали достойно… Мое представление о наградах отклонено.

– Проигравших не награждают, – кивнул я, вспоминая слова Корвена.

– Главная награда в таком аду – выжить, – командир вздохнул. – А это получилось не у всех.