от холода.

Залив был мелководный, удобный для купания малышни, со спокойной и хорошо прогретой водой. Да, подумала она, может быть, и я когда-нибудь привезу сюда своего ребенка. Все-таки в Лос-Анджелесе при всех его красотах купание в океане с его бурными непредсказуемыми волнами и сильным, меняющимся течением чревато серьезными опасностями для детей, а зачастую и для взрослых. А здесь так тихо, немноголюдно и уютно, но зато скучновато. И никто не достанет звонками по телефону и письмами. Можно отрешиться от кутерьмы и круговерти бесконечных дел, остаться наедине со своими мыслями и планами.

Первый, пробный визит в Китай пора заканчивать. Для начала он прошел достаточно успешно и результативно, без особых осложнений, если не считать случайного столкновения с осколком прошлого. Но и это полезно. Есть теперь некоторая поддержка в Пекине и на дипломатическом уровне в лице ее сингапурских друзей. И одновременно и, будем надеяться, окончательно стерты из памяти и из жизни следы прошлого, отголоски ошибочного увлечения человеком, явно этого недостойным.

Что ж, пора возвращаться домой, где ее ждет любимый сын и заботливые, понимающие родители.

Глава 8

Сюзанна плескалась вместе с сыном в бассейне, построенном сразу после родов по заказу деда недалеко от бокового входа на их калифорнийскую виллу. Ребенок рос рядом с океаном, с этой огромной массой буйной и неспокойной воды, манящей к себе как магнитом. Поэтому Сюзанна стремилась подготовить его к этому общению заранее. Да и вообще удобно, когда все необходимое для жизни рядом с домом. У деда даже появилась идея построить еще и теннисный корт, чтобы расширить спортивно-светское воспитание нового поколения. Сюзанне едва удалось отговорить его от этой затеи, сказав о некоторой преждевременности этого начинания, тем более что в семье никто этим видом спорта не увлекался.

И вот теперь почти ежедневно она давала сыну первые уроки плавания, приучала не бояться воды и погружений с головой! Она хотела, чтобы он рос сильным, смелым, ловким и ничего не боялся, чтобы у нее был хороший и надежный защитник на всю оставшуюся жизнь.

Солнце уже начало клониться к западу, но до заката было еще далеко. Полдня ушло на работу над романом, точнее на шлифовку отдельных фраз и пассажей. Каждый раз, беря в руки вроде бы готовый вариант, она говорила себе, что пора наконец остановиться. Но не могла, и все повторялось снова и снова. Это становилось каким-то наваждением и безумием, на грани паранойи. Появлялись новые мысли, новые варианты поворота событий, вновь начинался поиск притаившихся ошибок и огрехов. И все это исправлялось, дополнялось, видоизменялось, потом опять переделывалось, и этому процессу не видно было конца. Она боялась упустить что-то, что-то важное. И было страшно отдать своего литературного первенца в чужие руки, на суд других людей, когда уже поздно будет что-то исправлять и останется только бессильно оправдываться. Она страшилась превратиться в объект для насмешек и критики редакторов, беспощадных читателей и недоброжелательных коллег и конкурентов.

Но заканчивать-то нужно. Необходимо взять себя в руки, набраться мужества и смелости и подвести окончательную черту. Главное - убедить себя саму, что все благополучно и написано достаточно гладко и читабельно. А всем все равно не угодишь. Если что-то не слишком удачно получится, скажу, что так и было задумано, мол, авторская находка и своеобразное видение проблемы в совокупности с нетривиальным, поисково-новаторским стилем изложения материала, думала Сюзанна. Как сказано в Библии, пусть первым бросит камень тот, кто без греха. Пусть сами попробуют вначале окунуться в муки творчества, а потом и критикуют.

А главное, нажимает ее литературный агент, на которую в свою очередь давит издательство. Она позвонила с утра и надрывным фальцетом бегло выдала очередную порцию информации, взывая к тому, что все оговоренные сроки давно прошли и издательство порвет ее на части вместе с автором. У книжных боссов нет сомнений в том, что ее опус пойдет нарасхват, во всяком случае здесь на побережье, где живет много китайцев. Кроме того, уже ведутся переговоры с одной тайваньской компанией об издании в переводе на китайский язык ее литературного труда в Тайбэе. Несомненно, книга найдет своего читателя и на территории 'малых драконов Азии', да и везде, по всему свету, где есть большие и малые колонии китайцев. А если демократия в Китае и дальше будет развиваться, то у нее появится сразу более миллиарда поклонников и почитателей в самом 'Срединном царстве'.

В этой связи при анализе перспектив книжного рынка и возможных прибылей у издателей голова пошла кругом. У них даже появилась идея о необходимости проведения - для начала хотя бы на уровне города и штата - небольшой рекламной компании под будущий тираж. И уже подготовлен - пока, конечно, только схематично, тезисно, - предварительный сценарий ее презентации и интервью.

В общем, запас времени исчерпан, все уже решено за нее, остается только выйти с поднятыми руками и сдаться на милость читателей. Пришлось пообещать, что самое позднее послезавтра она отдаст полностью готовую рукопись, чтобы не доводить дело до штрафных санкций и не выслушивать истерических нотаций по телефону.

Так что еще немножко можно поплавать с сыном, но потом придется садиться за письменный стол, привязав или приковав себя к ножке стула, для нанесения последних, завершающих штрихов. Пройдет еще немного времени, и она сможет подарить своему ребенку свежеизданную, еще пахнущую типографской краской книгу о далекой исторической родине, о битве за выживание его китайских предков, уехавших когда-то давно в неведомы-, чужие дали и отвоевавших себе место под солнцем для себя и своих потомков.

Она последний раз окунулась с головой, вынырнула и подставила мокрое лицо с зажмуренными глазами солнцу, чувствуя его ласковые, уходящие лучи. Скоро оно опустится в океан, или, точнее, продолжит свое кругосветное путешествие и начнет новый день для тех, кто живет по ту сторону этой немыслимой и необъятной толщи воды, на других континентах.

В этот момент она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд, упорный и какой-то инстинктивно знакомый и тревожащий.

Она повернулась и от неожиданности чуть не нырнула обратно в воду. Даже машинально протерла глаза и тряхнула головой. Этого просто не может быть. Над бассейном, на самой его кромке, высился хорошо знакомый в прошлом силуэт мужчины, рослого, широкоплечего, мускулистого, как будто сошедшего с рекламы спортивных товаров. На нем были легкие белые брюки, белая рубашка с короткими рукавами и расстегнутым воротом и белые теннисные туфли. Как всегда, все подобрано в тон и соответствует антуражу. Рядом с ним стояла большая дорожная сумка синего цвета с еще не снятым ярлыком авиационной компании. Он заметил ее реакцию и обезоруживающе, виновато и даже как-то непривычно робко улыбнулся.

- Это действительно я сам, Сузи, а не привидение. Я не стал предупреждать тебя о своем приезде, побоялся, что ты куда-нибудь исчезнешь. Только не надо сразу уходить. Постарайся вначале меня выслушать.

На звуки его голоса первым среагировал ребенок, до этого лежавший спокойно поперек надувного матраса лицом вниз. Он молча развернулся лицом к пришельцу и на всякий случай подплыл поближе к матери, подгребая ладошками, как тюлень ластами. Его круглые голубые глаза пристально и с недоверием уставились на незнакомого дядю.

При виде малыша Стивен замер и замолчал. Только его глаза метнулись несколько раз с нее на ребенка, и в них постепенно отразился целый каскад эмоций - вопрос, догадка, понимание, недоверие, смятение, радость.

Его хриплый голос разорвал нависшую тишину, но он только смог даже не спросить, а скорее просто утвердительно выдавить из себя:

- Мой ребенок!..

Она понимала, что все идет не так, как надо. Первой мыслью было осознание того, что надо что-то сказать и сделать, чтобы остановить этот не правильно начавшийся и не правильно идущий процесс. Но она не знала, что именно надлежит совершить в этой ситуации. И как себя вообще вести? Даже само ведение диалога в этом неудобном положении - стоя по пояс в воде в одном купальнике - казалось нелепым. Надо хотя бы вылезти из воды и накинуть халат, чтобы чувствовать себя на равных.

Слишком силен был эффект неожиданности, ее психологической неготовности к такому повороту событий и их быстрому и решительному развитию. Трудно и практически невозможно было сопротивляться такому натиску реалий жизни и извержению подспудных человеческих эмоций. Она не в состоянии была