соединенной конференции сенаторы вместе с членами Синода рассуждали о мерах более действительных и ничего не могли придумать. Решили, как обыкновенно решалось тогда в трудных случаях, узнать, как делается в других странах; в протоколе записали: «О определении при церквах священником и церковным служителем трактамента рассуждено: выписав из прав других христианских народов, и предложить впредь к рассуждению общему». Пока продолжали старое, запретили строить новые церкви без указа из Синода: «Понеже всякому здраворассудному известно, какое то небрежение славе божией в лишних церквах и множестве попов». Доход приходских священников уменьшался тем, что богатые люди имели своих священников при домовых церквах. Относительно этих так называемых крестовых священников предполагалась такая мера: «О священниках крестовых учинить бы предел, кому держать, кому не держать, понеже от оных многое бесчиние и унять их невозможно. И ежели кому позволится крестового попа держать, дабы тот хозяин повинен был приходским своим священникам дать такой же трактамент, какой оному крестовому на год даван будет, а за всякое его бесчиние обязан бы был ответствовать. А ежели никому не позволится (т.е. иметь крестовых попов), штрафовать бы оных волочащих попов чем тяжким, хотя на время и до каторжной работы, дабы прочие страх имели и без отпусков своих архиереев не волочились. На заставах заказать бы накрепко, дабы попов и чернецов, хотя и начальных, которые не позваны будут и от своих архиереев не явят пропусков, к С.-Петербургу не пропускать, такожде и нищих волочаг, понеже и от тех немалое злое в людех бывает»ю

Нужда заставляла и лучших людей решаться на поступки, незаконность которых они ясно сознавали. В 1722 году, в бытность Синода в Москве, церкви Девяти Мучеников священник Михаил Тимофеев подал повинное доношение, что в 719 году, находясь у дел в тиунской палате, трудился он неусыпно два года без всякого вознаграждения и, не получая от церкви и от треб дохода, пришел в крайнюю нищету и вынужден был для прокормления себя и домашних своих принимать от челобитчиков добровольные приношения деньгами, съестными припасами и напитками. Состоя ныне при инквизиторских делах и желая снять с себя всякое подозрение, он представил список всем принятым подаркам и просил по случаю заключения мира с Швециею прощения вины своей. Синод, как видно, был затруднен этим повинным доношением, и только в половине 1725 года состоялось определение: истязания чинить ему не надлежит; но токмо вместо истязания от инквизиторства его отрешить и впредь к делам не определять, но токмо быть ему у церкви Девяти Мучеников по-прежнему, а вышеописанными взятками впредь его никому не порочить и тех взяток (97 рублей, 3 червонца да припасов на 196 рублей 93 копейки), буде о том ни от кого челобитной не будет, не взыскивать.

Мы видели, что прежде Петр распоряжался обучением детей белого духовенства, кто пожелает , в школах заранее, чтоб были годны в попы. Но в описываемое время он признавал за нужное не ограничиваться желающими; в 1723 году издан был указ: «Поповских, дьяконских и причетнических детей набирать в школы всех тех, которые учиться могут, и, которые в учении быть не похотят, тех имать в школы и неволею и учить их в надежде священства». Петр не был того мнения, что в войске могут быть священники, способные только исправлять требы, и в 1723 году писал в Синод, чтоб в полки определять священников из ученых в школах. Об отношениях сельских священников к крестьянам Сенат в общем заседании с Синодом постановил, чтоб в праздничные дни прихожане приходили в церковь поочередно и домов своих пустыми не оставляли; если крестьянин в чем-нибудь ослушается священника, то последний, прежде чем писать об этом архиерею, должен объявить своим церковникам и старостам, чтоб крестьянину, по письму одного священника, в город волокиты не было. Обратили внимание и на вдовых священников и дьяконов, которым запрещено было вступать во вторичный брак без выхода из духовного звания; в апреле 1724 года Петр указал: вдовых попов и дьяконов, которые учились в школах и могут послужить в проповеди слова божия, обнадежить, что ежели они вступят в второбрачие, то могут быть при архиереях в учителях и у дел в духовных советах и управлениях.

Прежде Петр требовал от паствы соблюдения благочиния в церквах, безмолвного стояния во время божественной службы; теперь обратился к пастырям и в 1723 году указал именным указом всем архиереям и прочим духовным властям от Синода объявить, чтоб они в св. церквах во время божественного чтения и пения никаких челобитчиков ни с какими челобитьями, также приказных людей ни с какими докладами, кроме государственных великих и коснения не терпящих дел, отнюдь к себе не допускали и сами никого для таких дел не призывали, но упражнялись бы в богомыслии и молитвах и тем подавали бы приходящим на молитву людям образ благоговейного в церквах стояния. В церквах во время литургии доброхотные подаяния велено собирать в два кошелька: один — для церковных потреб, другой — на гошпиталь.

Как с учреждением Сената соединено было учреждение фискалов, так при учреждении Синода установлена была должность протоинквизитора, или главного фискала, по делам духовного ведомства, который обязан был выбирать провинциал-инквизиторов; должность их главным образом состояла в наблюдении, чтоб каждый чин исполнял свои обязанности, и в донесении о преступлениях.

Разумеется, прежде всего инквизиторы должны были наблюдать за раскольниками. Первым делом новоучрежденного Синода было издание пастырского увещания к раскольникам. Тогда же Синод объявил, чтоб все раскольнические учителя являлись для споров с Синодом свободно, без всякой боязни, наблюдая только должную учтивость в спорах, что никто из них не будет задержан, если даже и не согласится с Синодом; но если кто не явится в назначенный срок, тот подвергается гражданскому суду и казни. Но в январе 1725 года в увещании к православным против распространителей раскола Синод жалуется, что по этому приглашению никто из раскольнических учителей не явился на споры: «Когда их прежде взыскивано неволею к суду и наказанию за хуления их на церковь божию и за развращение простого народа, тогда они клеветы в народе пускали сицевые: неправедно страждем за древнее благочестие, гонение терпим и казни приемлем, понеже не хотяще послушать нашего оправдания и доводов, которые имамы от божественного писания осуждают нас в ссылки, во узы, в темницы и на смерть. А ныне, когда их призывано волею на любовный и безопасный честный разговор, не изволили явиться: кая тому причина? Не иная, токмо неправота их».

Кроме приглашения раскольнических учителей к спорам, Синод объявил: «Всяк, кто бы ни был, ежели в книгах, прежде печатанных, также и которые впредь с рассуждения и определения синодального будут печатаны, покажется ему какое-нибудь сомнение, приходил бы с объявлением этого сомнения в святейший правительствующий Синод без всякого подозрения и опасения, и ему сие сомнение разрешено будет от св. писания». В этом объявлении Синод, между прочим, говорит о раскольниках: «Показалось им что-нибудь за истинное, хотя и весьма ложное и непотребное, они в своем мнении и закрепили». Против этого места на поле Петр написал собственноручно: «И в том до смерти стоят и в мученичество себе вменяют, из которых один пример объявим зде: в 1701 году вор Талицкой ради возмущения людей писал письма, будто антихрист уже пришел, которому его учению последовал некто шорник Иван Савин и в том со удивлением, какие муки терпел, не внимая никакого от духовных наставления, за которое злодеяние и на смерть осужены, что все с радостию принял. Но когда во время казни копчением Талицкой, не стерпя того, покаялся и снят с оного, то, видя оное, Савин спросил караульщиков, для чего оного сняли, от которых уведал, что повинился, тогда просил и о себе, которого также сняли, и желал видеть его, и когда допущенный спросил его, впрямь ли он повинился и для чего. Тогда Талицкой все подробно сказал, что все то ложь, чему учил; а в какую горесть при сем тот Савин и с какими слезами раскаивался и пенял на Талицкова, для чего в такую беду его привел, что он ни для чего, только вменяя то за истину, страдать рад был».

Раскольнические учители не являлись в Синод для споров о вере, а между тем не переставали распространять свое учение; Синод начал требовать сильных мер. В 1722 году в общей конференции Синода с Сенатом в Москве архиепископ Феодосий новгородский говорил, что многие раскольники по окладу денег не платят, на Бутырках жители мало не все раскольники и посланным для платежа денег не дают и грозят побить, хотя бы к ним и офицера послали. В докладных пунктах своих государю Синод говорил: «Для поимки раскольнических учителей, которые, хотя тайно по домам, а кой-где имели и долговременное пребывание, размножают раскольническую прелесть и отвращают простонародье от церкви, очень потребен, кажется, такой указ, чтоб людям, посылаемым от духовного правительства для поимки этих учителей, оказываемо было беспрепятственно послушание и светские управители не требовали бы при этом от своих командиров указа. И если в поимке этих лжеучителей (что до исправления души надлежит) такой вольности Синоду дано не будет, то не только неудобно будет их сыскать и искоренить, но еще более под укрывательством и защитою без боязни приумножаться и многих к своей прелести привлекать могут, что будет святой церкви крайне вредно, ибо по ведомостям из Москвы раскольники так умножились, что в некоторых приходах