отвечающих нормам, черпались не только из данных банка, но и из непосредственного изучения человеческого поведения во время этого путешествия и других полетов - включая поведение многих, которые были уверены, что за ними никто не наблюдает.

Бывало, до того, как был привлечен в дело чертов Локи, тайные наблюдения Ника распространялись даже на самого премьера, особенно в тех случаях, когда Варвара Энгадин делила с ним комнату и постель.

Локи являлся удобным средством, с помощью которого Дирак держал Ника на расстоянии, когда это было необходимо, и вызывал, когда хотел.

Ник говорил себе, почти убеждал, что его знание человеческой любви определенно было больше, чем просто теория. Со времени его создания - впервые он помнил себя на борту яхты, управлявшего кончиками своих электронных пальцев большей частью схем корабля, испытывая от этого удовольствие - он мог наблюдать наиболее интимную биологическую деятельность живых членов экипажа, включая знакомых и незнакомых людей. Очевидно, что программы, копирующие физическое сексуальное возбуждение, любовь и удовольствие, должны быть очень сложны - и Хоксмур гордился собой, что программирование приемлемых вариантов таких вещей было ему под силу.

Но в то же время Ник чувствовал,- он считал, пожалуй, что для описания его чувств больше всего подойдет слово 'инстинктивно' - что сильное желание Дженни получить тело было в основном верным. Чего-то, возможно многого, постоянно не хватало в его мире, в мире опыта, которым он был наделен, существуя в настоящей форме. События, называемые радостью, любовью и удовлетворением, должны быть сильнее тех, которые он или любой другой мог запрограммировать в нем. Для того, чтобы познать подобные вещи в полном их значении, необходимо было получить их извне. Дженни представляла это - но что могла Дженни в таком состоянии дать ему сейчас?

'Пока у нас нет физических тел, мы обречены оставаться не более, чем призраками',- когдато она сказала ему эти слова. И в мире, в котором они вместе жили, то, что однажды было сказано, никогда не забывалось.

Прошел год с тех пор, как произошла смелая высадка Дирака на борт станции, и среди других в жестоком сражении был потерян Фрэнк Маркус.

Нику до сих пор не удалось удовлетворить Дженни ни одним образцом зиготы, которые он представлял ей на утверждение. Проект создания тел для Дженни и его самого задерживался на месяцы.

13

Локи, оптикоэлектронный телохранитель премьера, обычно был раздражителен. Он часто напоминал тому, будь то человек или нет, кто обращался к нему, как к человеку, что он совершенно не относился к живым людям, и скорее принадлежал к категории результатов или объектов персональных систем.

Но Нику казалось, что Локи часто себя вел, как человек.

Локи никогда не выражал своего мнения, по поводу наличия или отсутствия человеческих качеств у Хоксмура или других существ, кроме себя самого, потому что от него этого не требовалось.

Телохранитель-персональная обслуживающая - система по имени Локи - служил премьеру верным средством вызова или освобождения от своего пилота, архитектора и иногда телохранителя по имени Хоксмур.

Обладающий самосознанием или нет, Локи являлся эффективным, специализированным созданием с искусственным интеллектом, способным по необходимости приказывать Хоксмуру.

Когда Ник задумывался о своем положении, он полагал, что должен был понять с самого первого часа своего существования, что Дирак предусмотрительно принял меры, чтобы таким образом удерживать власть над ним. Фактически существование и природа Локи явилось недавним тревожным открытием.

К счастью для Ника, его независимости, тайных проектов Локи редко использовался на всю мощность, и когда его привлекали, обращал относительно мало внимания на Ника. Но в конце концов, Хоксмур пожаловался боссу. Ник протестовал, что Локи надоедает ему. Если Дирак хочет, чтобы Ник как можно лучше выполнял свою работу по решению многочисленных возложенных на него задач, ему необходимо изменить систему.

Дирак согласился сделать некоторые модификации, ограничивая Локи использованием только в защитных целях.

Ник поблагодарил босса и вернулся к работе.

Частью его собственного такого проекта являлась необходимость предусмотреть группу обычных роботов, осуществляющих обязанности нянек, предназначенных для создания инкубатора. Это должен быть маленький объем пространства, окруженный построенными стенами, отделяющими его от остальной станции, новой конструкции, секретного сооружения, вырастая заново из искусственных маток, новые его и Дженни тела, не давая развиваться их собственному сознанию и личности. Эта детская, как называл ее в мыслях Ник, должна конечно размещаться рядом с тайно действующими матками в той части станции, где редко появлялись люди.

Дженни все еще колебалась, воздерживаясь от окончательного утверждения одной из изгот, которые удавалось отыскать роботам Ника. Роботы перебрали миллионы плиток, но груз все еще оставался почти нетронутым. Ник лично просматривал наиболее подходящих кандидатов перед тем, как доставить самое отборное зерно Дженни. Затем он откладывал отвергнутых ею - все же стопроцентного качества - сохраняя для возможного использования, если леди устанет от собственного требования совершенства.

А тем временем роботы продолжали отправлять натурщиц для Хоксмура, парад свободных от мыслей образов, возможных будущих Дженни. Иногда вид обнаженных женщин забавлял и возбуждал его, увеличивал его удовольствие от того, что ему удавалось наделить образы поведением, присущим живым женщинам, за которыми он тайно наблюдал.

Но он начал уставать от этого. И сейчас Ник чувствовал себя непорядочным и виноватым. Как будто он позволил, чтобы кто-то другой осквернил его любимую женщину. Из уважения к своей леди и к себе он превратил важный парад в медленную послушную маршировку. Конечно в целях выполнения работы по отбору возможных тел. Оставшихся кандидатов он просмотрел как бы под тяжестью ответственности.

Собственное желание Ника поселиться в теле нельзя считать только результатом его желания быть вместе с Дженни. В некоторой степени оно определенно появилось еще до спасения леди. Но до встречи с ней подобные стремления возникали в основном только подсознательно, и он считал их просто отклонениями. В то время он никогда не задавался вопросом, чувствует ли он себя абсолютно как дома, полностью ли независим при таком образе существования.

Сейчас он не мог быть абсолютно уверенным ни в чем, в том, что касалось его.

'Может, я только думаю, что у меня есть чувства?

Сейчас я могу наблюдать за собственными действиями, как будто на самом деле их совершаю - кому как не мне знать это?

Да, его желание иметь собственное тело превратилось в навязчивую идею, в принуждение только тогда, когда Дженевьев, отказавшаяся иметь дело с образами, поклялась, что, если не вернет свое тело назад - прекрасное, женственное, здоровое, приятное тело, то конечно сойдет с ума.

Ник был напуган ее словами. Он боялся безумия как по отношению к себе, так и к Дженни и считал его возможным, хотя и не был до конца уверен, что же значило для электронного человека сойти с ума.

В сознание Ника закралось еще одно опасение, хотя он пытался убедить себя в неразумности своего беспокойства: будет ли Дженевьев, получив назад тело, испытывать искушение вернуться к своему мужу? Она говорила, что любила Ника и боялась Дирака, но Дирак, в конце концов, был отцом ее ребенка.

И еще: что случится, если процесс в искусственных матках будет проходить таким образом, что Дженни будет одарена телом раньше, чем он, Ник, получит свое - что тогда?

Ее, бывшую леди Дженевьев, часто посещал страх при мысли о том, что могло случиться и что может случиться с ее ребенком. Ее и Дирака.

Иногда она чувствовала негодование, страх, что ее ребенок может стать ее конкурентом, ее заменой.

Все чаще сейчас Дженевьев настойчиво утверждала, что действительно боялась Дирака. Она была бы счастлива никогда не видеть больше своего деспотичного супруга.

Ник почти верил ее заверениям - потому что они доставляли ему огромное счастье. Даже в моменты сомнений он горячо надеялся, что это правда.