— Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, какую невыгодную сделку заключила. Родом я из простой семьи, где старомодное понятие «верность» до сих пор считается главной ценностью брака. Не стану утомлять вас рассказом о том, как мне удалось узнать об изменах мужа, но это раскрыло мне глаза на многое. Когда я поставила его перед фактом, он ответил, что я просто деревенская простушка и ничего не понимаю в жизни.

Голос Синди сорвался, и Мегги заботливо подлила ей в чашку кофе. Дама едва не поперхнулась, но, отхлебнув бодрящего напитка, смогла продолжить рассказ.

— Я решила платить ему той же монетой, — сообщила она, вдруг покраснев и уставившись взглядом в чашку. — Знаю, что это глупо. Женщины не такие, как мужчины, поэтому победа оказалась пирровой. То время оставило у меня мало хороших воспоминаний, за исключением разве что Рейфа. Он всегда был добр ко мне и советовал выше себя ценить.

Синди вновь подняла глаза на хозяйку, — Вначале я не понимала, о чем он говорит, но со временем разобралась. Поэтому стала вести себя так, чтобы не опозорить отца, если бы он даже узнал об этом. Тогда же я поняла, что гораздо проще жить своей жизнью.

— И в то же время сюда вас привело какое-то несчастье.

— Я полюбила и наконец почувствовала себя счастливой, а теперь все, все может рухнуть. Глаза Синди заволокла дымка.

— В Майкле Бревере я нашла все, что хотела бы видеть в муже и чего была лишена до сих пор. Он добрый, порядочный и честный человек. И самое главное, любит меня, несмотря на совершенные мною ошибки.

Мегги сочувственно смотрела на Синди. Неудивительно, что она ощущает себя такой несчастной. Непросто жить, когда находишься в столь безвыходном положении.

Синди поставила чашку на стол и принялась крутить на пальце обручальное кольцо.

— Я хочу выйти за Майкла замуж, завести дом, родить кучу ребятишек, остепениться и сидеть с ним у камина долгими зимними вечерами. И он желает того же. И страдает, оттого что состоит в связи с замужней женщиной.

— Но пока жив ваш муж, этого не будет. В Англии получить разрешение на развод практически невозможно. Даже если хватит средств и влияния, чтобы добиться вердикта парламента, общество вас отвергнет.

— У нас нет на это времени, — уныло сказала Синди, — я беременна.

— И ребенок не от мужа? — спросила Мегги.

— Уже несколько лет мы не живем как муж и жена. Оливер сам меня не хочет, но, увы, и никогда не даст развода. Страшно представить, что будет, когда он узнает о моей беременности.

— Согласитесь, беременность не такая вещь, которую можно долго скрывать, — резонно заметила Мегги. — Что по этому поводу думает ваш майор?

Синди до боли сжала пальцы.

— Я ему еще не говорила, но когда скажу, он, я больше чем уверена, станет настаивать на том, чтобы я ушла от Оливера и переехала жить к нему.

— Скандала не избежать, но ситуация у вас вполне тривиальная. Думаю, что такое решение будет самым верным.

Впервые за все время беседы в голосе Синди появились неуверенные нотки.

— Вы не знаете моего мужа. Оливер ужасно мстительный, и боюсь, разговором дело не закончится. Не сделал бы он чего-нибудь с Майклом. Майкл небогат, живет только на военное жалованье, если Оливер скомпрометирует его, с военной карьерой будет покончено. И еще, — добавила Синди шепотом, — когда мой отец обо всем узнает, он умрет от стыда.

Закрыв лицо ладонями, она зарыдала. Всхлипывая, Синди сказала:

— И что самое худшее, я боюсь, что Майкл возненавидит меня за то, что я разбила его жизнь.

Мегги села рядом с Синди и обняла ее за плечи. Ну почему дурацкие законы словно цепями приковывают друг к другу супругов, невзирая на то, что совместная жизнь для них — настоящая пытка!

Успокаивая гостью, Мегги протянула ей чистый носовой платок и сказала:

— У вас только два выхода — остаться с мужем или уйти. Если выберете второе, то сможете жить с отцом или со своим майором, а может быть, и зажить самостоятельной жизнью.

Синди выпрямилась и промокнула глаза платком.

— Когда вы так говорите, мне кажется, что все не так уж и сложно. Да, я хочу уйти, но трудности будут. Оливер пострадает как морально, так и материально, поскольку тогда он лишится финансовой поддержки моего отца. Приданое мое большей частью растрачено, но папа продолжает посылать деньги, которые я расходую на хозяйство. Я уйду, и приток денег прекратится. С учетом того, сколько Оливер проигрывает в карты, едва ли он сможет позволить себе ту жизнь, которую ведет сейчас. — Синди нервно накрутила на палец выбившийся локон. — Хотя, может быть, и сможет. У него нюх на деньги.

И тут в голове у Мегги зазвонил колокольчик. Итак, Нортвуд — азартный игрок с неизвестным источником дохода. Все свои усилия они сосредоточили на поиске главаря заговорщиков в силу срочности задания, но вопрос о шпионе в британском посольстве остался открытым. Если такой человек действительно существует, загадочный Ле Серпент может пользоваться его услугами. Неприязнь к Оливеру была настолько велика, что Мегги от всей души желала, чтобы предателем оказался именно Нортвуд, а если он еще и контактирует с заговорщиками.

Стараясь не выдать своего возбуждения, Мегги сказала:

— Ваш муж может жить на жалованье, которое получает в министерстве иностранных дел.

— Едва ли проживешь на две сотни фунтов в год, — пожала плечами Синди. — Может быть, он стал более удачлив в картах. Раньше его игра проницательностью не отличалась. Если бы он не проигрывал, никто не сел бы с ним играть.

— Как вы думаете, ваш муж мог быть вовлечен в какое-нибудь темное дело?

— Что вы имеете в виду?

С самым невинным видом Мегги пояснила:

— Это просто предположение Если у Нортвуда за душой какая-нибудь тайна, которую он предпочитает не раскрывать, вы могли бы, шантажируя его, заставить отпустить вас, не навлекая ни на кого беды Думаю, вы пришли ко мне затем, чтобы получить кое-какие советы, не так ли, зная, что мы, европейцы, не столь помешаны на вашей чисто английской идее честной игры?

Синди, которую слова хозяйки на минуту повергли в шок, оправилась и воодушевилась.

— Должно быть, я на это и рассчитывала, правда, бессознательно. Возможно, вы и правы, — в раздумье протянула она, сопоставляя предположения хозяйки с собственными наблюдениями, — может, он и влип в какую-нибудь историю. Мне кажется, Оливер изменился, когда поступил на службу в министерство иностранных дел, и это стало еще более заметно после переезда в Париж. У него появилось много денег. Намного больше его жалованья.

— Вы думаете, ваш муж берет взятки?

— Едва ли Оливер не такая важная птица, чтобы что-то решать, — с сомнением в голосе ответила Синди.

— Он может притворяться, — предположила Мегги. — Взятки — вещь обычная, и многие люди из тех, которые ни за что не стали бы продавать секреты врагам своей страны, за взятки готовы сделать что угодно, не задумываясь, кому это на руку. Нортвуд может быть одним из них, хотя, прежде чем что-либо утверждать, надо провести расследование.

— Несколько недель назад, — протянула Синди, — я писала письма, и мне не хватило бумаги, поэтому я решила поискать в письменном столе Оливера. Как раз в этот момент он вошел в кабинет и буквально набросился на меня с расспросами, дескать, зачем я роюсь в его вещах. Честно говоря, он меня даже ударил. Тогда я не придала этому особого значения, поскольку мой муж всегда отличался непредсказуемостью, но с тех пор у него появилась привычка запирать письменный стол. Как вы думаете, это важная улика?

— Может быть, да, а может, и нет. Некоторые люди скрытны от природы. Но если у вашего мужа и в самом деле есть секрет, это можно использовать против него. — Поймав взгляд гостьи, Мегги добавила: