вышел на свет и сказал: «Ага!»

Этим «кем-то» оказался зловредный, противный, курносый мальчишка-паж, что сам хотел жениться на принцессе. Шансов у него не было ни малейших, да и быть не могло: у него-то, у сына пивовара (хотя и весьма богатого пивовара). Но он почему-то считал, что какой-то там лифтер ему в подметки не годится. Такие мальчишки всегда ябедничают, дай им только такую возможность. Разумеется, маленький негодяй немедленно отправился к королю с доносом, и сообщил, что своими глазами видел, как ясным ранним утром принцесса целовалась с Лифтером.

Король обозвал его лживым щенком и тут же засадил в тюрьму за гнусные сплетни — и поделом мальчишке досталось.

Затем король решил, что стоит проверить, много ли правды в словах курносого мальчишки-пажа.

Засим следующим ясным ранним утром король спрятался в коридоре и увидел, как принцесса выскользнула из своих покоев — тихо-тихо, на цыпочках, стараясь, чтобы крохотные розовые туфельки ступали совершенно бесшумно; а лифт (модель «Аргентинелла») поднялся на нужный этаж, и в нем обнаружился Лифтер. И принцесса вручила юноше расцелованный жасмин вставить в петлицу.

Тут король выскочил из своего укрытия и ужасно перепугал обоих. Флоризеля заперли в тюрьму, а принцессу заперли в комнате, оставив при ней одну только самую старшую фрейлину. Принцесса проплакала весь день и всю ночь. Но сумела-таки спрятать подаренный принцем талисман. Она спрятала талисман в книге стихов. И преклонных лет фрейлина это заметила. А Флоризеля приговорили к смертной казни — за то, что тот собирался жениться на особе, стоящей настолько выше его на общественной лестнице. Но топор, опустившись на шею юноши, разлетелся вдребезги, а шея нимало не пострадала. Засим послали за новым топором и предприняли еще одну попытку. И снова топор распался на тысячу кусков. А обломки металла превратились в страницы стихов.

Засим казнь перенесли на следующий день.

Тюремщик во всех подробностях рассказал о происшедшем курносому мальчишке-пажу, принеся пленнику ужин из мутной зеленоватой воды и заплесневелых корок.

— Невероятно! — сказал тюремщик. — Два топора сломались, а обломки превратились в какую-то дрянь. Палач говорит, что жизнь этого прохвоста заговорена, не иначе.

— Еще как заговорена, — подтвердил паж, обнюхивая корки курносым носом. — Я все знаю, но ни слова не скажу, покуда король не пришлет мне помилование и еще приличной еды. Пожалуй, жареная свинина с луком будет в самый раз. Так ему и скажите.

Тюремщик передал королю все от слова до слова. И король вручил курносому мальчишке-пажу помилование и свинину, и паж сказал:

— Лифтеру дана Заговоренная Жизнь. Я своими ушами слышал, как негодяй рассказывал об этом принцессе! И, более того, доверил Заговоренную Жизнь ей на хранение! И она сказала, что спрячет подарок в надежном месте!

Тогда король наказал старшей фрейлине внимательно следить за принцессой, и фрейлина так и сделала, и подсмотрела, как принцесса спрятала Заговоренную Жизнь Флоризеля в букете жасмина. Засим старуха унесла букет и отдала его королю, и король сжег цветы. Только Жизни в букете уже не было: принцесса вовремя забрала ее и перепрятала.

Затем Флоризеля попытались повесить, потому что, разумеется, у него была и обычная жизнь, помимо Заговоренной, а король весьма желал, чтобы ни искры жизни в Лифтере не осталось.

Тысячи людей собрались посмотреть на повешение самонадеянного Лифтера. Казнь длилась все утро, палачи извели впустую семь новехоньких веревок; едва коснувшись шеи приговоренного, все они переставали быть веревками и превращались в жасминовые венки, а венки никак не желали вешать такого пригожего Лифтера, и предпочитали порваться.

Король был в бешенстве. Но не настолько, чтобы не догадаться о том, что принцесса, должно быть, достала Заговоренную Жизнь из жасминового букета и перепрятала талисман в другое место, едва старшая фрейлина отвернулась.

А впоследствии оказалось, что на протяжении всей казни принцесса держала жизнь Флоризеля в руках. Старшая фрейлина, безусловно, была умна, однако не умнее принцессы.

На следующее утро старуха-фрейлина принесла королю серебряное зеркальце принцессы.

— Заговоренная Жизнь спрятана в нем, Ваше Величество, — заверила она. — Я своими глазами видела, как принцесса убирала талисман.

Как принцесса убирала талисман, фрейлина и впрямь видела, однако не видела другого: как в следующее же мгновение принцесса извлекла из зеркальца Заговоренную Жизнь и перепрятала в другое место.

Король разбил зеркальце и приказал, чтобы злосчастного Флоризеля утопили во дворцовом рыбоводном пруду.

Засим к рукам и ногам несчастного привязали тяжелые камни и бросили его в воду. И камни превратились в пробковые поплавки, и удержали принца на поверхности, и он доплыл до берега: тут-то его снова арестовали, и обнаружилось, что на каждом из пробковых поплавков изображен прелестный портрет Кандиды — в точности такой, как ее отражения в зеркальце.

А король и королева Богемии, родители Флоризеля, в ту пору уехали на две недели в Маргит.

— Мы отдохнем на славу, — говорил король. — Мы напрочь позабудем об окружающем мире и в газеты даже не заглянем.

Но на третий день им надоело забывать об окружающем мире, и оба тайком купили по газете, и прочли их прямо на пляже, и вскочили, и побежали назад, и столкнулись друг с другом на крыльце пансиона, в котором остановились. И королева залилась слезами, а король заключил ее в объятия прямо тут же, на ступенях, к ужасу остальных пансионеров, что глядели на взволнованную пару из окон; а затем высокородная чета поспешила на вокзал, бросив на произвол судьбы и багаж, и потрясенных пансионеров, и села на дополнительный поезд, и поехала в город. Ибо король прочел в своей газете, а королева — в своей, что Лифтера казнят каждое утро с девяти до двенадцати, и хотя пока ни одна из казней не закончилась фатальным исходом, однако в любой момент Заговоренную Жизнь принца могут отыскать — и тогда ежедневным экзекуциям наступит конец — ужасный конец!

Прибыв в столицу, несчастная королева Богемии и не менее несчастный король вскочили в двухколесный экипаж и поспешили во дворец. Дворцовая площадь была забита народом.

— Что происходит? — спросил король Богемии.

— Лифтера казнят, — сообщил один из зевак, в очках и соломенной шляпе. — А жизней у него не меньше, чем у кошки. Сегодня утром испробовали кипящее масло, так огонь под котлом превратился в куст белых роз, а само масло — в благоуханные лепестки. А теперь король послал за принцессой Кандидой, чтобы, наконец, поговорить с ней начистоту. Ужасно увлекательно.

— Да уж, — отозвался отец Лифтера.

Король взял жену под руку и они каким-то образом протолкались в огромный зал заседаний совета, где король той страны восседал на золотом троне в окружении генералов в отставке, судей в париках и прочих личностей — кто в чем.

Закованный в цепи Флоризель стоял в благородной позе у ступеней трона. С другой стороны стояла принцесса, не сводя глаз с возлюбленного.

— Ну, — изрек король, — я устал от такта и дипломатии, а старшая фрейлина вовсе не такой уж Шерлок Холмс, как мне казалось, засим давай поговорим прямо и откровенно. Ты — обладатель Заговоренной Жизни?

— Не то чтобы обладатель, — ответствовал Флоризель. — Моя жизнь мне не принадлежит. — Он отдал ее тебе? — спросил король дочь.

— Я не умею лгать, отец, — отвечала принцесса, словно бы имя ей было Джордж Вашингтон, а вовсе не Кандида. — Он и в самом деле отдал ее мне. Что ты с ней сделала?

— Я прятала ее в различных местах. Я спасла его жизнь; но и он некогда спас мою.

— Где она? — вопросил отец, — и помни, что, как ты справедливо заметила, лгать ты не умеешь.

— Если я скажу, — молвила принцесса, — дашь ли ты мне честное Королевское слово, что казнь, назначенная на это утро, окажется последней? Ты сможешь уничтожить предмет, в котором я спрятала его Заговоренную Жизнь, а значит, сможешь покончить и с моим избранником. Но ты должен пообещать мне,