называли себя, к примеру, Медовая Пчела, Любовь, Славное Солнце, Голубь Жизни, Давид Мир, Виолетта Луч, Смеющийся Джордж, Ной Искренность, Радостный Иов, Преданная Мэри или Счастливый Мир, Магнетическая Любовь, Блестящая Победа, Яркое Солнцесветение и тому подобными выспренными именами.
Что же проповедовал этот черный мессия? Он утверждал, что все его последователи – бессмертны; если даже они умрут, то их дух переселится в другое тело и будет продолжать жить. Он обещал, что никто из них не будет болеть, если строго будет следовать его учению. В случае трудностей и сомнений они должны думать только о нем, об отце Дивайне. Они должны повторять «Спасибо тебе, отец!» до тех пор, пока не обретут полного счастья. Он запрещал своим последователям красть, потреблять спиртные напитки, играть в азартные игры и лотерею, курить, ругаться, развратничать; осуждал расовые и прочие предрассудки, ненависть, жадность, эгоизм. Он призывал оплачивать законные долги. Дивайн запрещал употреблять такие слова, как «негр», «белый», «черный», «цветной». Он не признавал брака и тем самым развода. Требовал от женатых после вступления в его секту разойтись и именоваться братом и сестрой. Запрещал танцевать вместе мужчинам и женщинам. Требовал от членов секты порывать с близкими и родными – с матерью, отцом, сестрой, братом, женой или детьми, если последние не станут его – Дивайна – последователями. Исключения допускались только для несовершеннолетних. Он установил специальный «Международный кодекс скромности», который состоял из следующих предписаний: «Не курить! Не пить! Не ругаться! Не вести себя вульгарно! Не кощунствовать! Не допускать неподобающего смешения полов! Не брать подарков, пожертвований, других видов взятки!»
Тем участникам движения, кто противился его воле, Дивайн угрожал болезнями и смертью, поэтому большинство слепо подчинялись ему. Один из членов его секты писал, что 'сторонники отца Дивайна взирали на него с огромным страхом и самой глубокой преданностью, они чувствовали себя близкими к нему, свободно общались с ним, задавали ему вопросы, спрашивали его мнение, обращались к нему с просьбами. Его последователи часто говорили о нем: «Он такой милый!»
Его высказывания часто были нелепы, туманны, экстравагантны. Тем не менее они вызывали восторг у его последователей. Дивайн говорил и о политике. Он выступил с Платформой справедливого правительства, в которой, требуя равенства, ратовал за запрещение профсоюзов, за цензуру печати, отмену страхования, предлагал заменить приветствие «Здравствуй» словом «Мир», наказывать врачей за смерть их пациентов. Он приглашал президента Рузвельта посетить его, обращался за поддержкой к папе римскому, угрожал лишить правительственных чиновников их мест, если они не станут с ним сотрудничать, обещал водвориться в Белом доме, утверждая, что контролирует 20 миллионов голосов. Газеты над ним потешались, его высмеивали, но для него главным было то, чтобы о нем писали, ибо это создавало ему рекламу В целом «философия» Дизайна приходилась по душе северным политиканам, которые стремились заручиться голосами его последователей. Они охотно посещали собрания движения и выступали на них с хвалебными речами в адрес Дивайна, учение которого, по их словам, положительно сказывалось на нравах общества. Не менее благожелательным было отношение к Дивайну различного рода торговых компаний, универсальных магазинов, в свою очередь заинтересованных в продаже своих товаров его сторонникам. Они не скупились на пожертвования в кассу движения и на рекламные объявления в его органе «Новый день», из 132 страниц которого рекламой было заполнено более 120. Реклама заканчивалась словами «Мир» и «Спасибо Тебе, отец Дивайн».
Однако особую популярность принесли культу Дивайна не эти собрания, а «священные причащения» – грандиозные банкеты, которые он давал ежемесячно для своих сторонников в одной из многочисленных резиденций. В них участвовало по нескольку сот человек. Считалось, что гости, получавшие приглашение откушать за одним столом с Дивайном, удостаивались особой чести. На таких «причащениях» подавались десятки самых разных блюд, много сладкого, мороженого, фруктов, соков и других безалкогольных напитков. Причем каждое блюдо, до его разноса, подносилось лично к Дивайну, который его благословлял и вкладывал в него ложку и вилку. На банкетах Дивайна все блестело и искрилось: приборы были из серебра, посуда – лучшего качества, скатерти и салфетки – накрахмалены. Сам Дивайн восседал в кресле, на высокой спинке которого золотыми буквами было начертано слово «Бог». Так как из-за малого роста его ноги не доставали до пола, ему клали под них подушечку. Во время банкета два женских хора – «Розы» и «Лилии» – и мужской – «Крестовики» – пели песни и гимны. Участники банкета свидетельствовали о чудесных исцелениях. К примеру, одна негритянка кричала: «Я была парализована. Не могла двигать ногами, но когда я Вас встретила, отец, Вы меня вылечили. Я Ваша навечно, Отец!» Затем свидетельствовала белая: «У меня была чахотка. Я кашляла дни и ночи напролет. Мне сказали, что я не жилец на этом свете. Потом Вы, отец, вошли в мою жизнь и моментально меня исцелили Я люблю Вас, отец, люблю искренне!» Наконец вступал неф: «В молодости я был вором, сидел в тюрьме. Я не признавался судье, но я знал, что я плохой человек. Я поджег машину моего соседа. Об этом впервые говорю открыто И только когда бог снизошел ко мне в лице отца Дивайна, я переменился к лучшему. Спасибо Вам, отец».
Перед подачей десерта Дивайн произносил громким, уверенным, хриплым голосом проповедь – туманную, но обнадеживающую Он начинал обычно такими словами: «Мир всем! Хорошего здоровья, доброты, приятного аппетита, хороших манер, хорошего поведения, всем успеха и благоденствия. Да здравствуют жизнь, свобода, подлинное счастье!» Его слова стенографировали 25 молоденьких белых и черных секретарш.
На этом банкет заканчивался. Сытые и довольные гости расходились.
Такие «причащения» пользовались, конечно, особым успехом среди последователей Дивайна.
Бульварная печать, как правило, весьма подробно их описывала, перечисляя многочисленные блюда и отмечая аппетит, с каким их поглощали.
Но были и те, кто открыто разоблачал этого авантюриста от церкви. Сент-Джон Вайн, бывший его компаньон по секте, высмеивал его претензии на святость. Это он сообщил печати, что подлинное имя Дивайна – Джордж Бэйкер. Епископ баптистской церкви Лавсон в Нью-Йорке на протяжении многих лет доказывал в своих проповедях, что Дивайн – нечистоплотный аферист. Некая Виола Уилсон, бывшая проститутка, алкоголичка и воровка, неоднократно сидевшая в тюрьме, была «обращена» Дивайном, вступила в его движение, где приняла имя Преданной Мэри. Она сделала молниеносную карьеру в секте: год спустя после вступления уже возглавляла все финансовые операции секты. Но старую волчицу тянуло в лес. Дивайн вскоре уличил ее в присвоении крупных сумм, снял с ответственного поста и отослал на кухню мыть посуду. Преданная Мэри взбунтовалась, покинула секту и основала свое собственное Универсальное движение «Светоч». Она не переставала обвинять Дивайна во всех смертных грехах, в частности в том, что он занимался вымогательством, присваивал деньги своих поклонников, бил жену Пенни, сожительствовал с другими женщинами. Газеты охотно печатали ее разоблачения. Но затем Преданная Мэри снова запила, попала в автомобильную катастрофу, раскаялась и стала умолять Дивайна простить ее и разрешить вернуться в секту. Когда она публично заявила, что клеветала и лгала на него, Дивайн проявил к ней снисхождение, и она вновь вернулась в движение, хотя и не занимала уже в нем ответственных постов.
Немало неприятностей причинила Дивайну и другая его последовательница – Веринда Браун. Прислуга по профессии, она вступила в секту, вручив Дивайну свои сбережения – 5 тысяч долларов Некоторое время спустя Веринда покинула движение, и когда Дивайн отказался вернуть ей деньги, она затребовала их через суд. На процессе в качестве свидетеля обвинения выступала Преданная Мэри. Суд присудил вернуть деньги Веринде, а также уплатить судебные издержки, но Дивайн наотрез отказался платить, хотя его адвокаты советовали ему не упрямиться. Дивайн, однако, стоял на своем и, чтобы избежать тюрьмы, перенес свою штаб-квартиру в Филадельфию, откуда наезжал в Нью-Йорк только по воскресеньям, когда по закону пристав не имел права вручить ему исполнительный лист
И все же, несмотря на эти и многие другие скандалы и разоблачения, культ-бизнес Дивайна расширялся и процветал Банкеты его пользовались колоссальным успехом, политиканы благоволили к нему, его доходы росли Он даже приобрел личный самолет. Движение распространилось на 25 штатов, где у него имелось 175 «королевств». Он утверждал, что его секта располагала последователями также во многих зарубежных странах.
Дивайн хвастался, что никогда не болел и будет жить «вечно», но смерть пришла и к нему В 1965 году он скончался, согласно утверждениям его последователей, в возрасте 101 года, а по другим источникам, около 80 лет от роду. Он оставил многомиллионное состояние своей «Матери». Она пыталась продолжать
