Итак, мы, народ, создали Законодателя и заключили с ним договор (Конституцию) об организации собственной защиты, в котором обязались слушаться его и указали, какие виды защиты он обязан организовать, для чего отдали ему в подчинение себя и Исполнителя.

Исполнитель будет организовывать нас с целью обеспечить конституционные виды защиты, для этого в своих приказах он разделит Дело защиты народа на Дела для всех. Каждый человек обязан слушаться Исполнителя, иначе Дело не будет сделано. Слушаться — значит следовать определенным правилам поведения. Исполнитель ни себе, ни нам не имеет права задать эти правила:

народ задает сам правила своего поведения и поведение своего государства, а то, что это осуществляется через Законодателя, так это потому, что иначе трудно. Мы — хозяин, суверен и не можем позволить командовать собой.

Поэтому, если Исполнителю требуется от нас что-то необычное, он обязан обратиться к Законодателю, к нашему представителю. Если Законодатель, а значит, мы, народ, сочтет требование Исполнителя разумным, то Законодатель издаст закон, исполняя который, мы будем следовать тем правилам поведения, которое от нас требует Исполнитель для организации нашей защиты, а Исполнителю разрешим следовать тем правилам поведения, которые помогают ему делать свое Дело. К примеру, он возьмется за Дело организации нашей безопасности. В этом случае он обратится к Законодателю, чтобы тот издал закон, запрещающий убивать, воровать и тому подобное, то есть определил правила поведения народа. Одновременно следует определить и нормы поведения Исполнителя — арестовывать и, по приговору суда, карать преступников, тех, кто не следует правилам поведения, заданным законом. В случае нападения внешнего врага Исполнитель, Дело которого теперь — организация нашей защиты от внешнего врага, потребует изменения правил поведения народа: одни должны будут взять в руки оружие; другим надо будет работать не по 8, а по 10 часов; третьи примут в свои дома беженцев.

Читателям может показаться несколько навязчивым и надуманным использование слова «поведение», хотя мы ведем речь о законах, а выражение «законопослушное поведение» звучит вполне естественно. Нелишне все-таки определить разницу в командных документах государства. Мы, народ, заключаем с органами государства договор-конституцию, где указываем, что мы хотим от государства и что ему дадим. Законодатель с помощью законов устанавливает для всех граждан правила поведения с тем, чтобы иметь возможность выполнить положения конституции. Исполнитель в рамках оговоренных законом правил поведения с помощью своих указов и приказов — планов наших действий — организует нас с тем, чтобы обеспечить достижение целей конституции.

Мы несколько преждевременно отошли от темы раздела, поэтому вернемся к ней, и подведем итоги: государство нужно народу для единственной цели — организовать народ для собственной защиты в случаях, когда отдельный человек или община не в состоянии защитить себя.

Продолжим разговор о разнице в государственных командных документах (командах): командах, которые даны от имени народа и должны исполняться народом — законах, и приказе-договоре — конституции. Естествен вопрос: должны ли эти команды (документы) быть понятны любой кухарке? Так же естествен и ответ: безусловно, по-другому быть не может. Ведь эти документы Законодатель принимает от народа, а значит, и от ее имени тоже. А хозяин, суверен, не может не понимать приказов, которые отдает сам, тем более, что в большинстве случаев он сам обязан их исполнять. Если в государстве будут законы, непонятные любому грамотному человеку, то это государство нельзя назвать государством народа, государством демоса, демократическим государством. А как народ может исполнять законы, сути которых он не понимает?

Еще вопрос: выгодно ли иметь понятные народу законы недобросовестным чиновникам государственной бюрократии? Конечно, нет! Ведь если народ не понимает, что от него требуют законы, то он вынужден обращаться с вопросами к чиновникам, чтобы те объяснили ему, как поступать в данном конкретном случае. И этот чиновник, юрист, который не сеет и не пашет, получает большущий кусок хлеба с маслом от народа, который сеет и пашет. Он паразитирует благодаря тому, что в государстве непонятные законы. Конечно, юристы могут работать очень много, но суть их деятельности это не меняет. Для общества они паразиты, и общество могло бы легко обойтись без них, если бы потребовало от своих вассалов принять понятные для себя законы.

Есть еще один аспект. Допустим, законы понятны каждому, но их великое множество — просто невозможно запомнить.

Вернемся к вопросу, зачем нужны законы. В договоре-конституции содержатся положения о нашей собственной защите. Но не все, а только некоторые из этих положений потребуют от всех нас какого-то особого поведения. В этом случае наше поведение, а значит, и наша свобода в чем-то ограничивается. Каждый закон — это ограничение нашей свободы. И чем больше в стране законов, тем меньше в ней свободы, даже если это законы о защите свободы. Идея о том, что свобода защищается законами — бредовая. Полная свобода реализуется тогда, когда нет ни одного закона и человек ничем не ограничен. В нормальном, демократическом, свободном государстве просто не может быть много законов, а в государстве, где властвует бюрократия, законов будет миллион.

Вспомним, что в СССР было минимальное количество законов, которые касались всех граждан: уголовный и гражданский, уголовно-процессуальный и гражданско-процессуальный кодексы, кодекс законов о труде. Было еще несколько специфических кодексов, которые мало кому требовались. Поэтому в СССР практически не было юристов: они были просто не нужны. С этой же точки зрения рассмотрим другой вид командных документов государства — приказы и указы Исполнителя. Должны ли и они быть понятны каждому, должно ли их быть мало? Отвечая на эти вопросы, надо учитывать, что Исполнитель — это профессионал и ему как профессионалу присуща профессиональная атрибутика, в том числе профессиональные термины, знания явлений, знакомых только специалисту, и прочее. Приказы Исполнителя касаются только системы исполнителей, тоже профессионалов. Поэтому команды Исполнителя могут быть и непонятны простым гражданам, их можно исполнять, не думая: за них отвечает профессионал. Но Исполнитель не может иметь сам и требовать от вас не оговоренного в законе поведения; он действует в рамках закона, то есть того, что должно быть понятно любому. Например, если милиционер требует остановить автомобиль, это надо сделать: у него могут быть профессиональные соображения, о которых можно и не знать, допустим, впереди опасность, но он не может использовать вашу машину как такси: ни ему, ни вам закон не предписывает такое поведение.

Количество приказов Исполнителя невозможно предугадать: оно определяется изменением обстановки, но в любом случае эти приказы от Исполнителя должны поступить вам, народу, в форме понятного указания, которое не должно выходить за рамки закона — того, что вам должно быть понятно и без чьей-либо помощи.

То, что мы сейчас рассматриваем, это не суть законов, это только внешние признаки демократических законов, действующих в народном, демократическом государстве. Если законов в государстве мало, они коротки и абсолютно понятны без постороннего толкования тому, от чьего имени они приняты и кто обязан их исполнять — народу, то можно говорить, что в таком государстве нет засилья бюрократии и оно похоже (но не более) на демократическое. Важна суть законов. Для того чтобы закон был делократичен, он обязательно должен быть дан по Делу, которое указано в конституции.

Договор о создании государства (конституцию) часто называют основным законом. Требование к этому закону должно быть таким же, как указано выше: он должен быть понятен любому грамотному человеку. Иначе у нас власть будет принадлежать не народу, а крючкотворам.

В качестве примера документа, дающего большую радость бюрократии и представляющего весь народ идиотами, рассмотрим Конституцию США. (Я понимаю, что от этих слов многих покоробит, но проанализируем ее сами и непредвзято.) Не будем сильно критиковать авторов Конституции США, вспомним условия, в которых она создавалась. В 1787 году тринадцать штатов, уже ставших независимыми, хотели просто подправить статьи Конфедерации, однако, посовещавшись, решили усилить государство, заменив конфедерацию федерацией, и быстро написали конституцию нового государства. В первую очередь они обдумали действия чиновников государственных органов: какой вид будут иметь органы управления США, нужен ли единый суд, какие права имеет президент, какие Конгресс, где и когда им собираться, как пересылать друг другу бумаги и прочее, прочее. Составляя «самую демократическую» конституцию, ее авторы в спешке забыли про демос, про народ. Начав конституцию словами «Мы, народ…», они все семь