Вещую ты посети, предсказаний добейся мольбами, —
Пусть лишь предскажет сама и уста разомкнет добровольно.
О племенах италийских она, о будущих войнах
Все расскажет тебе и укажет, как бед избежать вам,
Бог только это тебе открывает устами моими.
В путь! И возвысь до небес великую Трою делами!'
Так пророк говорил, друзьям судьбу открывая;
После велел он снести к кораблям дары золотые,
Множество медных котлов додонских537 нам подарил он,
Также Пирра доспех – золотую кольчугу тройную,
И островерхий шлем, увенчанный гривой косматой.
Дар наилучший Гелен вручил Анхизу, а нам он
Спутникам роздал мечи и число гребцов нам пополнил.
Всем кораблям поднять паруса повелел тут родитель,
Чтоб не замешкаться нам, когда ветер подует попутный.
Феба глашатай к нему обратился с великим почтеньем:
Боги пеклись о тебе и спасали из гибнущей Трои
Дважды.538 Взгляни, пред тобой Авзонии берег: ты можешь
К ней повернуть паруса. Но придется мимо проплыть вам:
Тот далеко еще край, что вам Аполлон обещает!
Долгой речью зачем я мешаю крепчающим Австрам?'
Тут Андромаха несет, опечалена нашим отъездом,
Юлу фригийский плащ средь иных одежд разноцветных,
Затканных пряжей златой, и, от мужа отстать не желая,
'Мальчик! От той, что была женою Гектора прежде,
Дар прими: пусть руки мои тебе он напомнит,
Давней залог любви, от родных последний подарок.
Вижу в тебе лишь одном я образ Астианакса:
И по годам он тебе сейчас ровесником был бы'.
К ним, со слезами в глазах, обратился я, отплывая:
'Счастливы будьте, друзья! Ваша доля уже завершилась;
Нас же бросает судьба из одной невзгоды в другую.
Ни Авзонийских искать убегающих вдаль побережий.
Видите вы пред собой подобье Ксанфа и Трою,
Вашей рукой возведенную здесь, – при лучших, надеюсь,
Знаменьях: с греками ей не придется впредь повстречаться.
Я и стены узрю, что даны будут нашему роду, —
Город Эпирский, и тот, Гесперийский, и оба народа —
Близки они искони, ибо предок Дардан им обоим,
Ибо судьба их одна, – в Илион, единый по духу,
В море выходим мы вновь, близ Керавнии540 скал проплываем:
Путь в Италию здесь, средь зыбей здесь короче дорога.
Солнце упало меж тем, и горы окутались тенью.
Мы улеглись у воды на лоне суши желанной,
Тело покоит, и сон освежает усталые члены.
Оры, ведущие Ночь, не прошли полпути кругового, —
А Палинур уже встал, незнакомый с праздною ленью;
Чутко воздуха ток и веянье ветра он ловит,
Влажных созвездье Гиад, Арктур, и двойные Трионы,
И Ориона с мечом золотым – он всех озирает.
После, увидев, что все неизменно в безоблачном небе,
Звучный сигнал с кормы подает; мы лагерь снимаем,
Вот заалела Заря, прогоняя ночные светила.
Тут увидали вдали очертанья холмов и отлогий
Берег Италии мы. «Италия!» – крикнул Ахат мой,
Берег Италии все приветствуют радостным кличем.
Чистым вином до самых краев и богов призывает,
Встав на высокой корме:
'Боги, владыки морей, земель и бурь быстрокрылых!
Легкий даруйте нам путь и ветер попутный пошлите!'
И на вершине холма Минервы храм541 показался.
Спутники, сняв паруса, к берегам корабли повернули.
Берег изогнут дугой и омыт волнами с востока,
Скал преграду прибой кропит соленою пеной,
Скрыла утесов гряда; а храм отбежал от прибрежья.
Первое знаменье тут увидал я: вдали на равнине
Вместе паслись на траве четыре коня белоснежных.
Молвит Анхиз: 'Войну, о приветливый край, ты сулишь нам:
Только в том, что порой, запряженные вместе в повозку,
Терпят покорно узду и ярмо скакуны эти, вижу
Я надежду на мир'. Тут Палладе звонкодоспешной
Первою, радостных, нас принявшей, мольбы вознесли мы,
И, первейший завет Гелена помня, заклали
Жертвы, что он повелел, по обряду Юноне Аргосской.
Медлить времени нет, и, моленья окончив, тотчас же
Реи, груз парусов несущие, мы повернули,
Вот и Тарент над заливом своим вдали показался
(Если преданье не лжет, он основан был Геркулесом),
