Между тем возобновились танцы; Кирилл, естественно, пригласил Дашу, с волнением наблюдая за изменением ее состояния. Порция зелья была такова, что действие его сказалось незамедлительно даже на ее сильном молодом организме. Сначала речь Даши стала невнятной, а затем она просто стала засыпать, механически двигаясь и положив голову на плечо Кирилла.

– Ты устала, Дашенька, тебе надо прилечь, – ласково предложил он.

Она не сопротивлялась, и он повел ее в спальню.

– Сейчас я тебя уложу – отдохнешь… – приговаривал он, а сам тащил по коридору повисшую на нем и готовую упасть девушку. Постучал в дверь, вошел в свою спальню, разобрал с помощью Алика – тот выскочил навстречу – постель и уложил Дашу. Заперли дверь и вдвоем стали снимать с нее одежду, с трудом преодолевая ее бессознательное сопротивление. Когда она осталась в одном белье, потерявший вконец голову Кирилл хотел пристроиться рядом, но Алик его резко одернул:

– Брось, не подличай! Ты же не мародер! – Схватил его за плечо. – И опасно это – она закричать может. Успеешь еще… Сначала меня проводи! – потребовал он. – А потом уж действуй – на свой страх и риск.

Незаметно выпроводить Алика удалось без труда: компания уже хлопотала вокруг Петра – тот, вернувшись из кухни вместе с Инной, внезапно рухнул в кресло и отключился. Минут двадцать все испуганно суетились около него, щупали пульс, давали нюхать нашатырь, но в чувство так и не привели. Испугавшись сердечного приступа, решили вызвать «скорую», но тут Петр внезапно очнулся.

– Что это со мной было? – Он обводил всех мутным взором. – Голова – как чужая… гудит… Я что же, сознание потерял? А где Даша?

– Ну и напугал ты нас, Петька! – облегченно вздохнул Гаррик. – Я уж собрался вызывать «скорую», думал что-нибудь с сердцем… А что, и у молодых случается…

– Как себя чувствуешь? Может, все-таки вызвать врача? – участливо спросила Кира. – Вот и Даша чего-то скисла – пошла прилечь. Вы не съели чего-нибудь перед приходом?

Сильный организм спортсмена восстанавливался как по волшебству быстро, и Петр с каждой минутой чувствовал себя лучше. С трудом поднялся, сделал несколько движений разминаясь, уже вполне внятно ответил:

– Ничего такого не ели. Разве что перехватили по паре чебуреков и по чашке кофе в пассаже.

– Вот видишь! Наверно, пищевое отравление, – решила Кира. – Кто их там проверяет, из чего они чебуреки делают…

– Ладно, я-то уже в порядке, а что с Дашей? – встревожился Петр. – Где она?

– А ее хозяин повел прилечь, – бросив насмешливый взгляд на окружающих, с ехидным намеком пояснила Инна, – У себя в спальне, наверно, за ней ухаживает. Что-то давно его не видно.

Намек слишком прозрачный. Петр – он уже совсем пришел в себя, – ничего не ответив, бросился вон из комнаты. Квартиру Кирилла он знал хорошо; ворвался к нему в спальню – и застыл на пороге… То, что он увидел, долго потом преследовало его воображение – и наяву, и в тяжелых снах. На широкой постели, совершенно обнаженные, лишь слегка прикрытые легким одеялом, сладко спали рядышком Кирилл и Даша… Юбиляр с блаженной улыбкой одной рукой крепко обнимал гостью; голова ее покоилась у него на груди…

Опомнившись и помотав головой – не снится ли ему все это? – Петр подскочил к постели, грубо схватил Кирилла за плечо, дернул к себе – будто хотел вытрясти из него подлую душу.

– Так ты для этого нас пригласил? А без меня обойтись не мог? – бросил он в лицо тому.

Кирилл вытаращил от страха глаза.

– Я ведь от тебя сейчас мокрое место оставлю!.. – И размахнулся, чтобы нанести сокрушительный удар.

Кириллу бы несдобровать – спасли Гаррик и Эдик: с двух сторон одновременно схватили Петра за руки. Пока он их сбрасывал с себя, подоспела более солидная подмога.

– Что здесь происходит? Это что за безобразие?! – остановившись в дверях, в один голос воскликнули супруги Слепневы, приехавшие наконец поздравить сына. Виталий Михеевич встречал в аэропорту зарубежного компаньона, и рейс опаздывал.

– Да вот, дядя Виталя, неприятность вышла, – еле скрывая ехидную усмешку, объяснила Инна. – Кирюша прилег отдохнуть с его невестой, – указала она рукой на тяжело дышащего Петра, которого все еще удерживали за руки Гаррик и Эдик.

– Ну что ж, от нашего подлеца этого можно было ожидать. Славно же ты отметил свое двадцатилетие! – гневно заявил он сыну. – Ну, я с тобой об этом еще поговорю! – Шумно перевел дыхание и повернулся к Петру. Тот уже остыл и потупил взор, красный от стыда.

– Ты, Петя, будешь прав, если свернешь ему шею! – с искренним сочувствием произнес он. – Но делать этого не советую. Новые неприятности наживешь, а свою проблему не решишь. Лучше сделай правильные выводы.

Презрительно указал глазами на безмятежно спящую Дашу, небрежно бросил:

– Достойная девушка такого не допустит. Радуйся, что судьба тебя вовремя предупредила!

Убитый вид Петра Юсупова говорил о том, что он не только не способен этому радоваться, а, совсем наоборот, внутри у него все скорбит и рыдает: потерпела крушение его первая большая любовь. Наконец, с трудом взяв себя в руки, он выпрямился и, не произнеся ни слова с высоко поднятой головой, навсегда ушел из этого дома.