Петр не верил в его предательство и убеждал в этом товарищей.
В скором времени дело о наркотиках замяли. На вопросы студентов Николай Иванович Бурмак неохотно, невнятно объяснил: мол, негодяев, устроивших провокацию против Петра и Кирилла, выявить так и не удалось. Однако вскоре прошел слух, что разбирательство прекращено из-за вмешательства могущественного спонсора института – папаши Слепнева, когда он узнал, что его сын в числе подозреваемых.
Итак, эта загадочная история осталась нераскрытой. Но Алиев с дружками из института исчезли. Старосте Казакову в деканате сказали, что Руслана вызывал к себе на беседу сам ректор, после чего он написал заявление о переводе в другой институт О нем скоро забыли.
Глава 8. Потрясающее предложение
Сверкающее звуконепроницаемыми стеклами и мрамором высотное здание офиса Горного банка внушало почтение. В своем светлом, обставленном с солидной роскошью кабинете президент банка Виталий Михеевич Слепнев вел деловые переговоры сразу по двум телефонам. Среднего роста, тучный, представительный, на вид лет пятидесяти, с круглым лицом, его можно было бы назвать симпатичным, если б не пристальный, жесткий взгляд водянистых глаз.
– Поздравляю, тезка! Хорошо провернул дельце! – одобрил он партнера, прижав трубку телефона к уху одной рукой и держа аппарат мобильной связи в другой. – Неплохой, говоришь, «откат»? Нет, сумму не называй – доложишь лично.
Положил трубку на стол, взял мобильник, резко произнес:
– Ты зачем мне сюда позвонил? Засветиться? – сделал паузу, выслушал оправдания, смягчился. – Ладно, Авдеич, понял. Спешил обрадовать, что выбил задолженность у банкротов? Действовал молодцом, за то и держу. Но связь и впредь через посредников!
Опустил аппарат на подставку и вновь взял телефонную трубку.
– Так вот: немедленно переправь всю сумму по цепочке в оффшор. И чтобы, кроме нас двоих, никто не знал, что это за деньги! Хорошо меня понял? Будь здоров! – И довольно потер руки.
Проценты от сделки, полученные в результате тайной договоренности с крупным клиентом банка, составляли цифру с многими нулями и, главное, шли на их личные счета. Слепнев, и так очень богатый, не упускал случая увеличить свое состояние.
А был он когда-то бедным студентом и начинал свой бизнес мальчиком на побегушках у молодого, оборотистого дельца, выходца из руководящих комсомольских работников. Используя свои связи, тот организовал высокодоходную посредническую фирму по экспорту дефицитных на Западе минеральных удобрений.
«Вот сейчас, за несколько минут, сидя на телефоне, заработал два миллиона рублей!» хвастался тогда молодой шеф своему толковому посыльному, посвящая в тонкости проведенной операции.
Очень скоро нищий студент Виталик, который давно уже понял, насколько выгоднее заниматься коммерцией, чем разгружать вагоны, так хорошо постиг все тайны ремесла, что сделался правой рукой босса. Перевелся на заочный факультет и целиком посвятил себя обогащению.
При неясных обстоятельствах в ресторане застрелили его бывшего шефа; Виталий Михеевич, уже признанный авторитет, возглавил фирму, хотя его соперники и пустили слух, будто он причастен к убийству.
Юный бизнесмен спас свою репутацию, подав на недругов в суд и выиграв процесс.
Став во главе фирмы, он расширил его и превратил в могущественный концерн по добыче и реализации многих видов ценного сырья, главным образом для химической промышленности. Теперь возглавлял Горный банк, управлявший огромными денежными потоками от реализации и этого сырья, и многих цветных и редких металлов.
Виталий Михеевич просматривал важный документ, когда голос помощника в селекторе доложил о приходе жены. Приказав проводить Любовь Семеновну к себе, он отложил бумаги и встал из-за стола ее встретить.
Супруга банкира выглядела очень эффектно. Лет на десять моложе своего мужа, на полголовы выше ростом; в легком модном пальто, бежевом элегантном костюме; украшения неброские, но очень дорогие; голубоглазая брюнетка, с живописно высветленными прядями в короткой, под мальчика стрижке, она явно претендовала на место в первой шеренге столичных дам.
– Что это ты, Любаша, нагрянула, даже меня не предупредив? – Виталий Михеевич, помогая ей снять пальто, пододвинул удобное кожаное кресло. – Что-нибудь случилось? – И присел в такое же кресло напротив.
– Не знаю, как для тебя, Виталя, а для меня – да! – обидчиво произнесла Любовь Семеновна. – У нас с тобой только один сын, и его благополучие для меня важнее всего!
– А что еще выкинул наш драгоценный сынок? – насторожился банкир. – Ведь мне как будто удалось уладить очередной скандал. Проигрался в карты?
– Прошу тебя – без иронии. – В глазах ее появился злой блеск. – Не больно-то здорово ты уладил это дело в институте.
– Почему это? Все замяли – мне сам ректор сказал.
– Вот так всегда, Виталя! – Любовь Семеновна укоризненно посмотрела на мужа. – Тебе доложили – и опять забыл думать о сыне. А я так не могу! Вот и приехала.
– Ну ладно, выкладывай, в чем дело. У меня слишком дорогое время. Могла бы подождать до вечера или позвонить.
– Нет, не могла! Об этом стало известно, мне звонили! – уже всерьез рассердившись, повысила она голос. – Ты должен принять срочные меры. Нельзя допустить, чтобы все считали, будто наш сын – наркоман! Разговор не телефонный.
Пришел черед гневаться Слепневу.
– Раньше надо было беспокоиться! Меньше заниматься собой, а больше сыном. – Он поднялся с места и стал ходить по кабинету. – Какие ко мне претензии? Я слишком занят и обеспечиваю вас всем необходимым! – Остановился перед ней – его вспышка напугала ее, он достиг цели. – Сама виновата, что наш сын непутевый и слабак! Разговоры пошли вот почему: Кирилл, стоило гэбэшнику Бессонову его пугнуть, сам ему выложил – вот я какой пакостник.
– А я верю сыну, что их с этим парнем Юсуповым подставили, что это не он принес наркотики… – Голубые глаза Любови Семеновны наполнились слезами. – Ты сам говорил: это чья-то месть.
– Ну и что? Подложил-то их в сумку своего товарища он. Кого мы вырастили, Любаша? Это же надо – так подставить друга, который выручил его в беде!
– Значит, у нашего мальчика не было другого выхода! Мне он сказал – сразу попытался выгородить Юсупова: убедил всех, что им обоим мстили.
– Ладно, Любаша! Успокойся и поезжай домой, – примирительно заключил не чуждый отцовских чувств банкир. – Я подумаю, что можно сделать, чтобы спасти репутацию Кирилла. Устроим контрпропаганду в его пользу.
Разговор с мужем не уменьшил материнской тревоги. Любовь Семеновна, сев в свою изящную «хонду», решила заехать на городскую квартиру. Бывала она там очень редко – они с мужем сочли для себя более удобным жить в роскошном загородном особняке. «Виталя прав в одном, – думала она, расстроенная, – слишком мало внимания уделяю Кирюше, предоставила его самому себе. Неужели стал наркоманом?..»
Дома она застала ужасающий беспорядок и совсем упала духом; а тут еще, сделав тщательный обыск, нашла подозрительный пакетик, – по всей видимости, с наркотой…
– Значит, правда! – прошептала горестно, чувствуя, что силы ее оставляют. – Надо с ним решительно поговорить, заставить лечиться… Какой стыд!
Решив дождаться сына и безотлагательно с ним объясниться, по привычке подошла к зеркалу. Переволновалась – выглядит неважно, а чувствует себя и того хуже.
Кирилл не скоро придет, успеть бы обрести форму. Позвонила в косметический салон, вызвала на дом массажистку:
– Машенька! Приезжай поскорее! В очень я скверном состоянии, а надо срочно себя привести в порядок. Возьми такси, конечно.
