— Новые сотенные в обертках Федерального банка. Тринадцать пачек стодолларовых купюр. Наверно, маловато, чтобы наполнить обычного размера коробку из-под обуви. Так вы не ответили на мой вопрос относительно мисс... Чуки.

— Вы предоставили мне выбор и, подумав, я решил, что она сможет подцепить Бу Уаксвелла.

— Милый мальчик, а почему не предоставить выбор ей? Вы найдете, что Дебра может составить прекрасную компанию. И я могу заверить вас, что мало кто из мужчин производит такое сильное впечатление, какое произвели вы. А когда вы получите обратно мисс Чуки Маккол, то увидите, что она будет жаждать послушания и перестанет взбрыкивать. Дисциплина действительно эффективна, Макги, она оставляет всю прелесть нетронутой, а душу, в своем роде чуть более деликатной и благодарной. Это более чем импонирующее и полезное средство.

— Решать за мисс Маккол — нет, спасибо.

— Ну, что ж, может мы и договоримся в следующий раз, — сказал он, потом отошел и позвал девушек.

Они неторопливо вошли в большую комнату, и я заметил на лице у Чуки довольно странное выражение, а Дебра выглядела тайно позабавившейся.

Они оба проводили нас до лифта, само очарование и заверение в дружбе, как бы убеждая нас в том, что мы премилые люди просто заглянувшие к ним на рюмочку. Когда дверь лифта закрылась, мой взор в последний раз запечатлел прелестные улыбки элегантной пары с прекрасными манерами и хорошим вкусом. Но в глубине души они кипели от злости, как коралловые змеи.

Чуки погрузилась в молчание и взорвалась не раньше, чем мы отъехали на километр.

— Женская болтовня! Женская болтовня! Ты знаешь, что эта сука костлявая вытворяла? Она пыталась завербовать меня. Как проклятый поставщик рекрутов во флот. Посмотришь мир. Изучишь торговлю. Выйдешь на пенсию в цветущем возрасте.

— Завербовать тебя в качестве кого?

— Она не произнесла это прямо. Изучала меня, как кусок вырезки и сказала, что тело первосортное. Так жалко, что я растрачиваю себя на такой тяжелой работе за такие маленькие деньги. Ну уж, вот и не так, я, черт побери, зарабатываю хорошие деньги. Мужчины, говорила она, нужный тип мужчин, могут здорово раскошелиться, заинтригованные такой крупной, темноволосой, сильной на вид девушкой, как я. И этот человек, Трев. Он заставил меня почувствовать себя слабой, юной и глупой. И какое-то беспокойство, желание понравиться ему. Вначале. Но в конце я подумала о том, как хорошо было бы раздавить его, как жука. Они напугали меня, Трев. Я, кажется, не пугалась с тех пор, как была ребенком. И моя бабушка так накачала меня рассказами о белых рабынях, что, завидев двух мужчин на углу, я переходила на другую сторону улицы, чтобы они не смогли уколоть меня шприцем и продать арабам. Трев, если нам придется что-нибудь делать вместе с этими людьми, то может случиться что-то действительно ужасное. Боже мой, ты бы видел, какая у нее одежда. Меха, оригинальные вещи из домов моделей, девять ящиков белья и целый стеллаж обуви. Клянусь Богом, там по меньшей мере, сто пар туфель. И все это время она внутренне посмеивалась надо мной, словно я дурочка какая-то, совсем раздетая. Что же произошло, Трев?

— Короче говоря, он подтвердил догадку о том, что Уаксвелл убил ее. У Вильмы с собой была ее и Стеббера доля денег Артура. Она должна была положить его часть на счет в банке Нассау. Сто тридцать тысяч долларов. Я думаю, он уже отхватил себе жирный кусок. Всем остальным заплатили. Но он списал и Вильму, и деньги. Во всяком случае он так говорит. Может, я поверю ему. Не знаю. Он способен послать туда кого-нибудь. Но мы все разыграем, как по нотам.

— Сто тридцать тысяч! — воскликнула Чуки.

— Минус то, что просадил старина Бу. По грубым оценкам, осталось где-то восемьдесят пять — девяносто тысяч.

— Но это же хорошо, правда? Разве это не лучшее из того, что ты мог ожидать?

— Когда я положу лапу на любую часть этой суммы, Чуки, то тогда действительно скажу, что это лучшее из моих предположений. Но пока я еще этого не сделал.

Было уже начало десятого, когда мой катер остановился у пристани, и мы взошли на борт «Дутого флэша». Ни огонька. У меня было смутное предчувствие, что случилось что-то неладное. Может, я часто сталкивался с расчетливыми злодеяниями, происходившими в течение одного дня. Но, включив свет в салоне, я увидел Артура, растянувшегося на желтой кушетке. В руках он держал высокий бокал, наполненный чем-то темным, вроде холодного кофе. Он криво усмехнулся, поднял бокал в знак такого восторженного приветствия, что часть напитка выплеснулась и забрызгала рубашку.

— Варра-шарра-нумун! — вскричал он.

Чуки встала перед ним, уперев руки в бока.

— О, Боже мой! Да ты неплохо время провел, а?

— Шавара-думмен-хуззер, — сказал он доброжелательно.

Она взяла у него из рук бокал, понюхала и села в сторонке. Потом повернулась ко мне.

— Как ты знаешь, ему много не нужно. Бедный дурачок. Так мучительно просидеть весь день взаперти! — Она взяла его руку и прижала к себе. — Ах, ты милый-милый.

Чуки приподняла его, но он, широко и блаженно улыбаясь, обхватил ее своими огромными ручищами, согнул и повалил на пол, свалившись вслед за ней с глухим стуком. Чуки выбралась и встала, потирая ушибленное бедро. Артур, по-прежнему улыбаясь, положил руку под щеку и изобразил низкий, рокочущий храп.

— По крайней мере, — сказала она, — это не то, к чему я привыкла. Счастливый пьяница.

Мы подняли Артура на ноги, поддерживая с обеих сторон. Он тупо привалился к моему плечу, и я запихнул его в огромную кровать.

— Спасибо, Трев. Теперь я сама справлюсь, — сказала Чуки и принялась расстегивать на Артуре рубашку, отрываясь от этого занятия лишь для того, чтобы одарить меня довольно жалобной улыбкой.

— Теплые и богатые воспоминания о Фрэнке Деркине, — сказала она, — но тогда весь фокус был в том, чтобы увернуться от его ударов, проследить, чтобы он не разбил тебе губу и не подставил синяк под глазом до того, пока не отрубится.

Поднявшись на палубу, я услышал, как внизу зашумел душ, а немного погодя Чуки вылезла в теплую ночь в купальном халате, прихватив две бутылки пива.

— Спит, как младенец, — сказала она. — Завтра ему будет ой как хреново. — Она села рядом. — Так что теперь, капитан?

— Путаница. Я подумал, что с дальнего расстояния и в соответствующем костюме ты вполне сойдешь за Вивиан Уаттс, теннисистку. А если Ви передаст послание старине Бу, Чтобы он встретился с ней где-нибудь в отдаленном месте, то его это может заинтриговать. Но в таком сочетании дело не проходит. Известно, что Вивиан презирает Уаксвелла, и он это знает. Тогда мне пришла в голову идея. Она может обвинить Уаксвелла в том, что тот пустил под откос карьеру ее мужа. И ухватиться за возможность добыть денег, чтобы оплатить все накопившиеся счета. А то, что останется, использовать для переезда куда-нибудь, где Крейн Уаттс сможет начать все заново. То есть вывести его из игры. Быстро и тихо. Но тут нужно что-то особенное. Дальше я еще не придумал.

— Хм. И Уаксвелл клюнет, если она все разыграет как по нотам. А у него есть... определенный интерес к ней?

— Очевидно.

— А что, если он каким-то образом обнаружит, что она бросила мужа и уехала куда-то одна, чтобы все обдумать. Осталась совсем одна в малодоступном месте, вдали от людей. Там, куда трудно добраться. Ее там, разумеется, не окажется, но ему потребуется немало времени на то, чтобы выяснить все это и вернуться.

— А когда он приедет и обнаружит, что его обчистили, то на кого он бросится первым, Чуки? Не очень- то приятно думать об этом.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Но что, если они с мужем соберут все и будут готовы уехать, как только ты отдашь им часть денег. Тогда они исчезнут до того, как он вернется.

— А если я не найду денег?

— Тогда ему и не о чем будет особо беспокоиться, правда?