злобно посмотрел на накрытый стол, а когда Фосвинкель пригласил гостей садиться, в глазах его, казалось, можно было прочесть ответ Шейлока: 'Да, чтобы нанюхаться свинины, вкусить от той домовины, куда ваш пророк из Назарета загнал беса. Я согласен вести с вами дела, торговать, продавать, покупать рассуждать и все такое прочее. Но ни есть, ни пить, ни молиться с вами не согласен'.
Барон Беньямин не был так разборчив: он съел гораздо больше бифштексов, чем обыкновенно, и при этом болтал глупости как всегда.
Советник в этот торжественный час, казалось, стал совершенно на себя не похож. Он не только обильно угощал гостей портвейном и мадерой, но даже велел принести из погреба бутылку столетней малаги. По окончании завтрака он объяснил трем женихам способ, которым будет решено, кому достанется его дочь, в такой складной и вразумительной речи, какой от него нельзя было и ожидать. Женихам предлагалось зарубить себе на носу, что Альбертина достанется только тому, кто выберет ларчик с ее портретом.
Едва часы начали бить двенадцать, отворилась дверь в зал, посредине которого все увидели покрытый дорогим ковром стол, а на нем три небольших ларчика.
Один из них был золотой с искусно сделанным на крышке венчиком из дукатов и надписью внутри венка:
'Кто меня выберет, будет счастлив сообразно своему вкусу'.
Второй ларчик - серебряный - был очень тонкой работы. На крышке его среди нескольких надписей на чужих языках стояли слова:
'Кто выберет меня, получит гораздо больше, чем надеялся получить'.
Наконец, третий, сделанный из слоновой кости, был с надписью:
'Кто выберет меня, получит блаженство, о котором мечтал'.
Альбертина села на кресло за столом, возле нее стал советник; Манассия и золотых дел мастер удалились в глубину комнаты.
Вынули жребий, при чём оказалось, что право первому выбрать досталось Тусману, а Беньямин и Эдмунд отправились в другую комнату.
Правитель канцелярии с глубокомысленным видом подошел к столу, внимательно осмотрел ларчики и прочел их надписи. Но вскоре он почувствовал, что его неудержимо влекут искусно переплетающиеся письмена на серебряном ларчике.
- Боже праведный, - вдохновенно воскликнул он, - что за прекрасные письмена, как интересно сочетаются здесь римские и арабские буквы! А надпись! 'Кто выберет меня, получит гораздо больше, чем надеялся получить'. Разве я надеялся, что мадемуазель Альбертина Фосвинкель осчастливит меня своей прелестной ручкой? Я был в полном отчаянии, там, в пруду! Но здесь мое счастье и утешение! Советник! Мадемуазель Альбертина! Я выбираю серебряный ларчик!
Альбертина встала и подала правителю канцелярии маленький ключ, которым он сейчас же отворил ларчик. Но как же оторопел Тусман, когда вместо ожидаемого портрета Альбертины, нашел он только маленькую, переплетенную в пергамент книжку, в которой, перелистав, обнаружил он только чистые листы.
При ней лежала следующая записка:
Путь ошибочный забыт.
К счастью ход тебе открыт.
Дар, который здесь лежит,
Невежество просветит,
В мудрость превратит.
- Боже праведный! - пробормотал Тусман. - Что же это такое? Книга? Нет, не книга, а просто переплетенная бумага! Итак, вместо ожидаемого портрета конец всем моим надеждам! О несчастный, уничтоженный правитель канцелярии! Все с тобой покончено! Туда! Туда! В лягушачий пруд!
И он хотел выбежать вон, но Леонгард загородил ему дорогу со словами:
- Тусман, вы ошибаетесь, для вас нет сокровища дороже того, которое вы получили! Уже одни стихи должны были навести вас на эту мысль. Спрячьте, прошу вас, книжку в карман.
Тусман сделал, как ему было сказано.
- А теперь, - продолжал золотых дел мастер, - назовите книгу, которую вы бы желали иметь в эту минуту.
- О господи! - воскликнул печальным голосом Тусман. - Я самым непростительным образом утопил 'Краткое руководство политичного обхождения' несравненного Томазиуса в лягушачьем пруду!
- Выньте книгу из кармана, - сказал Леонгард.
Тусман сделал, как ему было велено, и остолбенел - там было не что иное, как 'Руководство' Томазиуса.
- Господи боже мой! - воскликнул правитель канцелярии вне себя от радости. - Да что же это такое! Мой дорогой Томазиус спасен от мести жадных лягушек, которым никогда бы не выучиться у него ничему!
- Тише! - перебил его золотых дел мастер. - Спрячьте книгу опять в карман.
Тусман спрятал.
- Теперь, - продолжал Леонгард, - назовите какое-нибудь редкое сочинение, которое вы долго и напрасно искали во всевозможных библиотеках.
- О Господи! - пробормотал Тусман почти растроганно. - Когда я вздумал посещать оперу, то очень желал предварительно ознакомиться с сущностью музыки, и для того тщетно старался достать одну маленькую книжку, в которой аллегорически изображено искусство композиции и музыкального исполнения. Она называется: 'Музыкальная война, или Описание генерального сражения между двумя героинями - Композицией и Гармонией, как они объявили друг другу войну, как сражались и после кровавой битвы опять примирились', сочинение Иоганна Бера.
- Скорее полезайте в карман! - воскликнул Леонгард.
Правитель канцелярии, вытащив книгу, громко вскрикнул от восторга, так как это было ничто иное, как 'Музыкальная война' Иоганна Бера.
- Видите, - сказал золотых дел мастер, - какую богатейшую, небывалую библиотеку приобрели вы благодаря вашему ларчику, причем библиотеку, которую вы можете постоянно носить с собой. С этой книжкой в кармане можете вы получить любое сочинение, какое только пожелаете иметь.
Тусман, забыв и про Альбертину, и про советника, убежал в дальний угол комнаты, бросился в кресло и начал то и дело прятать книгу в карман и опять ее доставать, и по его засиявшим от восторга глазам было ясно, что обещание золотых дел мастера осуществилось.
Затем наступил черед барона Беньямина. Он вошел в комнату со свойственной ему неуклюжей развязностью, направился к столу и с лорнеткой на глазах прочел надписи. Скоро, однако, какой-то неизъяснимый инстинкт остановил его внимание на золотом ларчике с венчиком из дукатов.
- Кто меня выберет, будет счастлив сообразно своему вкусу, пробормотал он себе под нос. - Ну да! Дукаты - это по мне по вкусу. Альбертина тоже! Чего уж тут долго думать и выбирать!
С этими словами Беньямин схватил золотой ларчик и, открыв его полученным от Альбертины ключом, нашел маленький английский напильник, при котором была записка со стишком:
Желаний ты добыл предмет,
Какого в мире лучше нет,
Все остальное пустоцвет!
Одна торговля процветает,
И не пред чем не отступает.
- Что же это? - воскликнул он в сердцах. - Что стану я делать с напильником? Разве напильник портрет? Портрет Альбертины? Этот ларчик я подарю ей в день свадьбы! Подите сюда, моя милая!
Сказав это, барон направился прямо к Альбертине, но золотых дел мастер схватил его за плечи со словами:
- Потише, потише, любезнейший! Это уже против уговора! Вам следует удовольствоваться напильником, и вы, уверен я, будете вполне удовлетворены, узнав про неоценимые свойства полученной вами вещицы, на что намекал и стишок. Скажите, если у вас в кармане хороший, новый дукат с гуртиком?
- Ну, есть, - недовольным тоном ответил Беньямин, - что же с того?