ночью? Прошло уже много времени с тех пор, как он в последний раз звал ее. Он ни разу не делал этого после того, как она отказала ему в ту ночь, когда он сообщил ей, что отбирает из-под ее опеки сына - она разгневалась, а потом расплакалась и разразилась мольбами, пытаясь доказать ему, что мальчик еще очень мал и нуждается в матери.

Абул в конце концов холодно объяснил ей, что не одобряет ее заботы, что она портит и чересчур оберегает ребенка, тем самым оказывая мальчику плохую услугу. Тогда она в гневе ушла. Абул был не из тех мужчин, которые настаивают, не обращая внимания на нежелание женщины, и она надеялась, что своим поведением заставит его переменить решение. Но произошло совершенно противоположное. Получив однажды отказ, он больше не звал ее.

Однако он звал других, и Айке приходилось разыгрывать безразличие, наблюдая, как жене предпочитают ту или иную наложницу.

- Вы будете пить чай, моя госпожа? - женщина рискнула спросить снова.

- На закате, - фыркнула Айка, - с Бобдилом, когда тот освободится от занятий. А теперь оставь меня.

Женщина немедленно ушла, бесшумно ступая по богато украшенному полу дворца.

Айка зашла за колоннаду.

Она просчиталась, воспринимая мягкость мужа как должное, и преступила границы его терпения.

Она решила, что он не похож на других мужчин, но ошиблась. Абул не из тех, кто позволит женщине взять над собой верх, несмотря на свою любезность.

Если он по возвращении не простит ее, то ей придется, забыв о гордости, молить его о прощении.

Из-за его пренебрежения она теряла свое положение, а заодно и влияние. Но что было гораздо важнее, намного важнее, оно угрожало ее будущему: тому будущему, которое она так тщательно распланировала - будущему, которое достанется ей благодаря Бобдилу.

Она прошла через арку в прохладный холл, где был еще один фонтан. Там было много женщин, их шелковые платья порхали как бабочки. Они болтали, играли в кости, потягивали щербет, пощипывали пирожные и покрывали богатые ткани изящными стежками. Из верхней галереи раздавались звуки нежной музыки.

По мере того как Айка шла между ними, они склоняли головы и прекращали разговоры. Для них она все еще оставалась женой калифа. В своих покоях она нашла ту тишину и уединение, которые были ей необходимы для того, чтобы все обдумать.

Она поднялась по узкой лестнице и ей открылся вид на сад и далекие горы. Покои наполнял сладкий горный воздух, льющийся из открытых окон.

Облокотившись на оттоманку, стоящую около окна, она позволила себе насладиться этим божественным видом и представить себя орлом, скользящим над белыми вершинами. Легкий ветерок приподнял ее юбку и Айку окатила волна надежды.

Они с Абулом займутся любовью, когда он вернется, горный ветерок будет шевелить их волосы, а красота открывающегося из окна вида придаст их любви изысканность.

Внезапно безмятежность ее мыслей прервал звон колокольчика. Он со сторожевых башен возвещал о чьем-то прибытии. Айка быстро встала. Ее окна не выходили на ворота, но по звону колокола она поняла, что возвращается калиф. Сердце ее учащенно забилось. Как ей встретить его? Со старшими членами семьи в зале? Или приветствовать его во дворе, когда он въедет? Или, может быть, остаться здесь в надежде на то, что он придет к ней, как делал раньше? Нет, бездействием ничего не добьешься. Ей показалось, что будет лучше, если она пойдет в залу. В этом случае она просто выкажет свое уважение к нему. Айка позвонила в колокольчик, но одна из женщин была уже в дверях - она несла кувшин с горячей душистой водой. Айка умыла лицо и руки, а женщина тем временем расчесала ей волосы. Она закрыла шарфом нижнюю часть лица и поспешила в официальные апартаменты калифа.

Мули Абдул Хассан соскочил с лошади.

Белые мраморные камни отражали солнечный свет и он по привычке отвел глаза к бассейну, находящемуся в центре двора. Вид воды радовал его взгляд. В ней неподвижно лежала гигантская золотая рыбка - она будто бы тоже страдала от жары, и Абул остановился, чтобы вдохнуть воздух, наполненный ароматом роз, в изобилии усыпающих кусты, обрамляющие бассейн. Слуги Абула привыкли к тому, что он снова и снова наслаждается своим домом после более чем дневного отсутствия, сознавая, однако, что сегодня он как-то странно озабочен.

Это заметили и те, кто ожидал его в салоне. Те, кто ждал его с докладом, решили не беспокоить его и обошлись пока ритуальными реверансами. Калиф приветствовал их несколько рассеянно, взгляд его упал на жену, скромно стоящую в стороне. Она наклонила голову, встретившись с ним взглядом.

Как это непохоже на Айку - появиться перед ним публично, - подумал Абул и слегка склонил голову. Во время своего отсутствия он почти не думал о ней, но теперь понял, что досада его со временем не уменьшилась. Она была очень красивой женщиной, но при этом настоящей стервой, и это начинало его беспокоить. У Айки был настоящий талант к плетению интриг, но он не обращал на это внимания до тех пор, пока его кади прозрачно не намекнул ему, что его жена может быть причастна к дискредитированию одного из его советников.

Абул сделал вид, что проигнорировал намеки магистрата, но сам провел осторожное расследование и прощупал Айку столь тонко, что та не поняла, в чем дело. В результате ему удалось прийти к определенному выводу. Его жена поссорилась с женой дискредитированного советника и задумала отомстить ей.

Абул же не подозревал об интриге и принял представленью ему доводы за чистую монету. Этот инцидент заставил Абула по-другому взглянуть на жену, особенно в связи с тем, что она очень ревностно опекала их сына. Увидев ее, он понял, что ничего не изменилось и он по-прежнему питает отвращение к ней, несмотря на ее очевидные попытки пойти с ним на мировую.

Однако он не мог позволить себе выказать свое отношение публично и потому вежливо приветствовал ее.

- Поужинаете со мной и с сыном? - спросила Айка, улыбаясь подведенными глазами. Она не знала, стоит ли ей упоминать Бобдила, но потом решила, что будет проще, если они поведут себя так, как будто бы вовсе ничего не произошло.

Абул нахмурился. От его взгляда не ускользнули тщательно подведенные глаза жены. Он вспомнил о том, как прекрасно ее тело, несмотря на приверженность Айки к сладкому.

В его воображении возникли зеленые, живые глаза, тонкое и гибкое тело, одетое в старенькое оранжевое платье, голые ступни ног, коричневых от солнца. На самом деле они стояли у Абула перед глазами с тех самых пор, как девушка убежала от него днем в оливковую рощу. Он нисколько не хотел есть с женой и сыном. Он хотел узнать, что удалось Юсуфу о ней разведать. Продается ли она?

Ни о чем другом Абул и думать сейчас не мог.

- Нет, - ответил он, - не сегодня. У меня есть неотложные дела, но с репетитором нашего сына я поговорю.

Он еще раз склонил перед ней голову и отвернулся.

Руки Айки охолодели и она почувствовала, что испытывает настоящий страх. Итак, она по-прежнему в опале. Калиф не обязан держать жену, которая больше не пользовалась его милостью. Но Абул не отвергнет ее. Он не может этого сделать из-за такого пустяка. И если он не пошлет ни за кем, она сама проявит инициативу.

Она знает много способов возбудить мужской интерес, а уже если он возбудится, сумеет его удержать. И она вернулась в свои покои, где стала составлять план соблазнения своего мужа.

Абул завершил необходимый ритуал и направился в бани. На банщиков можно было положиться - они не станут беспокоить его праздной болтовней. Он принимал ванну не только с целью помыться - Абулу нужны были время и соответствующая атмосфера для медитирования.

Он долго лежал в горячей воде с благовониями и вспоминал: когда-то, давным-давно, он влюбился в женщину, одну из наложниц своего отца, - тогда он был совсем мальчиком, и когда отец обнаружил его тайну, то, смеясь, предоставил девушку в распоряжение сына.

Его любовное наваждение длилось только три ночи. С тех пор Абул почти никогда не чувствовал ничего, кроме легкой тяги к женщинам.

С Айкой все было несколько по-другому - она была его женой, красивой и искусной в любви.