Одно из двух - либо он предвидел это, либо у него была прекрасная реакция, но он уклонился и удар пришелся ему по бедру.

- Черт! - теперь в его голосе был гнев, глаза сверкали. Так ты ничему сегодня не научилась?

- О нет, я поняла истинную суть этой сказочной земли, - и она нагнулась, чтобы растереть колено, ушибленное о его твердое бедро.

Слезы - то ли боли, то ли гнева наполнили ее глаза.

- Она прекрасна снаружи, но на самом деле пропитана злом. Вы можете сколько угодно пустословить о стремлении к истинной гармонии души и тела, о важности отдыха и о высоких ценностях, свойственных вашей культуре, но в душе вы все остаетесь дикарями.., даже если тело ваше и чисто.

Теперь Абул уже не чувствовал злости, а только какое-то нежеланное любопытство. Он потер бедро, стараясь не думать о том, каковы были бы его ощущения, если бы Сарита попала туда, куда целилась.

Ты хочешь сказать, что в твоем племени можно наброситься на мужчину, как ты сделала это сегодня, и остаться безнаказанной?

Сарита заколебалась. Гнев ее в результате этой драчки поубавился.

- Нет, не безнаказанной, - сказала она, наконец, - но горло мне бы не перерезали, - добавила Сарита. - И не стали бы таскать повсюду, как убитого оленя, это уж точно.

- Что касается здешних мужчин, Сарита, то, во-первых, ты для них женщина, а во-вторых - неверующая. Женщины здесь поступают так, как им говорят и не выходят туда, где им не положено быть, и для мужчины, верящего в единого Бога, тот факт, что ты неверующая, абсолютно обесценивает тебя в его глазах, тем более, если ты нападаешь на правоверного мужчину. Если бы ты принадлежала моему народу, то знала бы как вести себя так, чтобы не вызвать у мужчины гнев.

- Значит, я не должна обижаться на то, что меня таскали как мешок с мукой?

- Конечно, ведь ты нарушила мои предписания. А они здесь для всех являются законом, Сарита, и те, кто путешествует по этой земле или ведут здесь какие-либо дела, делают это с моего позволения. Ты должна понять это для своего же собственного блага. Может случиться так, что я не буду иметь возможности защитить тебя.

- Да уж, значит, заперев меня в темноте и не давая мне часами еды, вы полагаете, что защищаете меня? Тогда приношу извинения за то, что не выразила вам своей благодарности, видимо, это произошло из-за того, что я не сумела понять, что нуждаюсь в защите своего же похитителя.

- О, как ты красноречива, - сказал Абул, - голод, видимо, обострил как твои способности к мышлению, так и способности к выражению своих мыслей.

В ответ на эти слова Сарита бросила в Абула диванной подушкой. Он, смеясь, пригнулся. Тогда она стала бросать в него чем попало. Это продолжалось до тех пор, пока Сарите не попалось под руку нечто более серьезное, нежели мягкие подушки - маленькая коробочка из оникса. Она просвистела рядом с ухом Абула и ударилась о мраморный пол. Абул выпрямился, глаза его стали злыми.

- Все это уже перестает быть забавным, - сказал он.

- А я и не рассматривала это под таким углом зрения, - холодно ответила Сарита, хотя в душе ее появилось некоторое волнение, - веселились, впрочем, также, как и наносили мне обиды, только вы.

- Но ты ведь сама захотела остаться здесь отнюдь не против твоей воли. И вообще, не очень-то любезно с твоей стороны бросаться в хозяина дома, где ты гостишь, тяжелыми предметами.

Абул подошел к ней. Сарита не двинулась с места.

- Это нечестный аргумент, и вы это знаете. Я не хочу ни того, ни другого. Мне надо вернуться в Кастилию. По крайней мере, там со мной будут обращаться как с христианкой, а не как... , - Не как с мертвым оленем, подсказал Абул.

- Хочешь ты этого или нет, но теперь твоя безопасность и твоя судьба стали для меня чрезвычайно важны. Я не хочу отпускать тебя не из каприза и не ради того, чтобы лишний раз продемонстрировать свое величие, а ради твоей же безопасности.

- Я сама могу позаботиться о ней, - попятилась от него Сарита.

- Я не позволю тебе это. Будешь ты, наконец, стоять спокойно, или мы так и будем продолжать ходить из угла в угол?

- Спокойно.., для чего? - она подошла поближе к лестнице.

- Для того, чтобы калиф смог соответствующим образом наказать тебя за то, что ты бросалась в него тяжелыми предметами. Это подушки и другие мелочи я еще могу тебе простить, но эту коробку - ни за что.

Сарита быстро побежала по лестнице. Он догнал ее, казалось, даже не ускоряя шага, и оказался перед ней. Сарита попыталась отступить, но он легонько похлопал ее по плечу.

- Я тебя поймал, - сказал Абул. Сарита закусила нижнюю губу и нервно улыбнулась. Он смотрел на нее, как ей казалось, целую вечность. Он видел в ней то, чего не видела она: пушистые волосы, обрамляющие нежное лицо, вспыхнувшие щеки; сияние глаз, слегка раскрытые губы. Абул растерялся. Сарита олицетворяла собой объект, на который он мог направить всю свою энергию и любовь, доселе нерастраченную. Он понимал, что у нее нет к нему такого же чувства, но считал, просто убежден был в том, что он испытывает к ней, не может не стать взаимным. Кроме того, по некоторым признакам он видел, что не оставил ее равнодушной. Вот и сейчас, например, он понимал, что она крайне возбуждена и, что, конечно же, в его силах сделать так, чтобы она пожелала отдаться ему. Для него также было ясно и то, что Сарита не сделает этого до тех пор, пока не обретет внутреннего равновесия, пока не признается себе самой в своих чувствах и не разрешит себе их испытать.

- А я не ошибся, - сказал Абул, - ты действительно предпочитаешь к любви острые приправы.

Щеки Сариты вспыхнули:

- Не знаю, где вы тут увидели любовь. Лично я не испытываю ничего, кроме злости и голода.

- Голода, - задумался калиф, - а я-то совсем забыл, что привело нас сюда. Ты для меня столь желанна...

Теперь уж убегать было поздно, поэтому Сарита просто стояла, с вызовом глядя ему в глаза. Абул взял ее лицо в руки, запустив пальцы в облако пушистых кудрей. Губ его коснулась загадочная улыбка, и она поняла, что он сейчас сделает. Намерения его явно совпадали с ее желанием. 'Какая у него прекрасная линия рта', - подумала Сарита за минуту до того, как он покрыл ее уста своими.

- Ну что, достаточное наказание? - губы Сариты были все еще раскрыты.

- По-моему, так нет, - сказал Абул, когда она не ответила на его озорной вопрос. - В конце концов, ведь только то, что рука твоя не очень тверда, спасло меня от верной смерти. И он снова приник к ее губам.

Сарита чувствовала себя как лодка, покинувшая уютную гавань. Она совершенно потеряла почву под ногами. Ее рассудок, чувства и тело дрейфовали теперь в открытом и бурном море. Она же одновременно и хотела, и не хотела этого. Абул касался ее груди и Сарита могла, прижимаясь сквозь тонкую ткань своего оранжевого платья, чувствовать жар его тела и силу его желания. Он еще сильнее прижал ее к себе и последний канат, связывающий лодку с якорем, лопнул. Абул видел ее возбуждение, чувствовал, как нарастает в ней страсть. Перейти на диван сейчас было бы не трудно. Она пошла бы туда, была бы с ним, но Абул понял, что не сможет этого сделать, что ничего не получится. Нет, она будет его, иначе и быть не может, но по-настоящему она не желает его, и если он сейчас воспользуется своим преимуществом, то потом проиграет. Сарита разозлится и на себя и на него, потому что в данный момент она еще не примирилась со своими чувствами, и, в связи с этим, потом будет горько жалеть о содеянном. Он поднял голову и легонько оттолкнул ее от себя.

В ее глазах промелькнуло удивление. Почему он остановился? Ведь он не мог не знать, что против него у нее не было в тот момент защиты. Она во все глаза уставилась на Абула. Он был необычно бледен, мускул щеки подергивался, а губы были плотно сжаты. Ему не легко далось это самозапрещение.

- Все должно быть не так, я не хочу брать тебя, застигнув врасплох, он вздохнул.

- Но почему? Ведь вы держите меня в своей тюрьме только по одной причине. Почему же удержали себя, будучи столь близко от своей цели?!

Абул покачал головой.

- Ты все прекрасно понимаешь, поэтому не надо больше этих игр. Ты со мной и так уже достаточно за этот вечер поиграла.

- Я? Интересно, а что вы думаете по поводу моих чувств?