хотелось бы всех повидать. Пробыли мы здесь больше чем полгода. За это время потеряли многих своих товарищей и вот вчера тоже похоронили Володю М. и Грицко В. двух лучших товарищей и бойцов. Нет с нами и нашей Лели (Колесовой). Больно и обидно, но все же мы не падаем духом и продолжаем вести борьбу с фашистами и их приспешниками.
Фарид, передай от меня поздравление Шарику с повышением и наградой и самые лучшие пожелания.
Привет вам, ребята, от наших девчат и ребят. Может быть, встретимся здесь, в Белоруссии. Ну, бывайте здоровы. С приветом, Надя'.
Дружба, боевая дружба... Все в жизни проходит, но она остается. До сих пор я храню это и другие фронтовые письма как самые дорогие реликвии.
Трудное время
Наступила поздняя осень. Земля застыла. На ней так и остались бугорки и ямки от конских копыт - снег все еще не выпал. Ездить на некованых лошадях стало невозможно. Ушло порядочно времени на то, чтобы подковать коней и пополнить запасы горючей смеси. Но вот наконец выпал снег, установился санный путь, река Свислочь замерзла. Можно ехать на железную дорогу.
Едет нас двенадцать человек на шести подводах. Шесть оседланных лошадей идут на привязи рядом с упряжкой. Ночью перешли по льду реку, не останавливаясь, миновали Брицаловичи и только в Мотовиле накормили лошадей и дали им отдохнуть. Самим было не до отдыха. Надо срочно выяснить обстановку в районе, мы давно здесь не были, за это время она могла измениться. Так оно и оказалось. В Ясени стоит батальон гитлеровцев, в Татарке - около роты полицаев и немцев. Задача: охрана подступов к железной дороге, уничтожение партизанских подрывных групп.
Из Мотовилова повернули на запад, к дому лесника, расположенному севернее Ражнетова-1 - место наиболее удобное для отдыха и наиболее безопасное - лес рядом. Недалеко отсюда были спрятаны бруски плавленого тола - они нам понадобятся, чтобы устроить крушение на железной дороге. За взрывчаткой отправились Чеклуев и Стенин. Вернулись они крайне огорченными - взрывчатки на месте не оказалось. То ли немцы ее нашли, то ли партизаны - трудно сказать. Но факт оставался фактом - операцию в том объеме и порядке, как было задумано, осуществить уже не удастся. Что делать? Придется ехать под Гарожу, найти там снаряды и выплавить тол. Порешив на этом, расположились отдыхать в доме лесника.
В протопленную печь хозяйка поставила хлеб, и по теплой избе поплыл неотразимо приятный запах, знакомый каждому, кто жил в деревне. Этот запах самой что ни на есть мирной жизни уносил далеко от войны, успокаивал и убаюкивал. Ребята, расположившись кто на полу, кто на лавках, задремали. Никто, конечно, не разувался и не раздевался.
Но долго отдыхать нам не пришлось. В хату вбежал взволнованный часовой:
- Тревога! К хутору идут немцы!
Я бросился к крыльцу и увидел на расстоянии не более двухсот метров развернувшуюся цепь гитлеровцев. Их было много, не меньше сотни. Гитлеровцы, видимо, рассчитывали прихлопнуть нас на хуторе, и это им почти удалось. Поздно обнаружили врага часовые, поздно...
Мы выскочили во двор. С флангов тут же открыли огонь два вражеских пулемета, у надворных построек стали рваться мины. Наше спасение - лошади. Они стояли запряженные, чтобы в случае опасности не канителиться с упряжью. Но, испуганные взрывами мин и стрельбой, лошади сорвались с привязей.
С большим трудом нам удалось вывести за ворота несколько подвод, и, рассыпавшись веером, мы погнали лошадей в сторону леса. Хорошо еще, что снега было мало и сытые кони быстро уносили нас прочь. Над нами свистели пули и осколки мин. Убило моего гнедого мерина, который был под седлом и бежал на привязи. Убило лошадей Левы Никольского и Николая Кадетова. К лесу дошли только три упряжки, но люди, к счастью, не пострадали. Лошадей пришлось распрячь и взять под уздцы.
Опасаясь преследования, спешим скорее пересечь бездействовавшую до сих пор железную дорогу Осиповичи - Могилев. Но на этот раз по ней курсирует бронепоезд и ведет по лесу беглый артиллерийский огонь.
Вынужденная остановка. Проверяю наличие бойцов. Нет пока Андрея Гришановича и Кости Сысоя, они оставлены в засаде. Беспокоит, нет ли погони, не наступают ли немцы на пятки? Крепко они нас прищучили, черт подери!
Приказываю Крышеву и Золотову вернуться назад, постараться найти Андрея и Костю, установить, далеко ли фашисты. Кашпорова, Кадетова, Никольского и Арлетинова посылаю вдоль линии посмотреть, нет ли где трубы под насыпью.
Со Стениным, Чеклуевым и остальными ребятами ведем наблюдение за бронепоездом. Он медленно двигается то в одну, то в другую сторону, паровоз окутан клубами пара. Минут через десять возвращаются Лева с Костей. Они сообщают, что слева есть труба, через которую можно перебраться на ту сторону. Это уже неплохо, но что делать с лошадьми? Не оставлять же их немцам?
Вслед за Никольским и Сысоем прибежали Курышев и Золотов. Андрея и Костю они не встретили, но обнаружили, что фашисты по нашим следам вошли в лес. Вот почему прекратился минометный огонь и замолк бронепоезд. У немцев, видимо, есть радиосвязь.
- Друзья мои! - обратился я к бойцам. - Положение наше сложное. Дорога каждая минута. Приказываю: пешие быстро вправо, в трубу - и на ту сторону. Чеклуев, выводи конников. Найдите место с низкой насыпью, разгоните лошадей в галоп и перескочите, чтобы немцы и глазом моргнуть не успели, а там выйдете на наш след, и пойдем вместе.
Получилось все хорошо. Пешие прошли незамеченными. Конников немцы обстреляли, но обнаружили они их поздно, и ребята успели скрыться в лесу. Артиллерия и минометы гитлеровцев заработали позже, вероятнее всего, тогда, когда эсэсовцы и полицаи вышли к бронепоезду. Но огонь немцы вели наобум, и нам он не причинил никакого вреда.
Под утро следующего дня мы благополучно прибыли в Полядки. Было досадно, что диверсия сорвалась, что потеряли несколько лошадей и седел, но самое печальное было то, что мы ничего не знали о судьбе Кости Сысоя и Андрея Гришановича. Ребята как могли старались объяснить родителям и сестрам Андрея, почему его нет с нами, успокаивали... Но те, конечно, тревожились безмерно ведь для Андрея это было первое боевое задание.
Костя Сысой вернулся в Полядки на следующий день. Они с Андреем, находясь в охранении, вовремя заметили растянувшуюся в цепочку группу противника, которая двигалась в обход дома лесника с левого фланга. Вскоре стало ясно, что перед ними полицаи. Укрываясь за стволами деревьев, Сысой и Гришанович открыли огонь из винтовок. Полицаи залегли, началась перестрелка. Но долго сдерживать их ребята не могли. Выйдя из боя, Костя и Андрей разошлись на всякий случай в разные стороны. Андрей в лесу был ранен в ногу осколком мины, двигаться не мог и спрятался в стогу сена. Его нашли на другой день бойцы из отряда Королева.
Сысой и Гришанович своими действиями, можно сказать, спасли нашу группу. Поставленную цель - отрезать нам пути отхода - гитлеровцы и полицаи выполнить не смогли.
Когда я рассказал Шарому об обстоятельствах провала операции, он немного подумал и с полной уверенностью сказал:
- Немцы получили информацию прямо отсюда, из Полядок!
- Я тоже так думаю, но кто это мог сделать? Здесь в деревне мужчин-то раз, два и обчелся. Хозяин наш? Но ведь он сам нам достал винтовки и патроны...
- Перед вашим выходом на задание хозяин не отлучался из дому?
- Перед выходом - нет, а вот после - этого я не знаю.
На этом наш разговор закончился, но зерна сомнения в душе были посеяны: кто же все-таки предатель? Кто из этих обитателей маленькой деревушки в десять-двенадцать домов, с которыми, казалось, мы жили очень дружно?
Выяснить это удалось лишь спустя много лет. И вот что нам стало известно.
Как только мы выехали к железной дороге, хозяин нашего дома торопливо запряг лошадь и, с опаской оглядываясь по сторонам, тихо выехал за околицу. Когда крайние дома деревни утонули в ночной темноте, он погнал лошадей рысью. Не останавливаясь, проехал деревню Погорелое и, лишь подъезжая к полицейскому посту, на въезде в местечко Лапичи, натянул вожжи.
Постовым полицаям он предъявил аусвайс и, нахлестывая усталого коня, проехал прямо к зданию комендатуры.
Комендант стоя выслушал сообщение предателя о том, что группа партизан выехала к железной дороге в район станции Татарки, посмотрел на часы и коротко бросил:
- Когда именно?
- В десять вечера.
Комендант отошел от висевшей на стене карты района, сухо предложил доносчику выйти из кабинета и по телефону сообщил начальнику Осиповичской службы безопасности:
- Известный вам диверсант Высокий Федор с группой в одиннадцать человек сегодня в 22.00 на шести санных подводах и с шестью верховыми лошадьми выехал под Татарку. Группа поставила себе целью устроить крушение поезда и сжечь эшелон, забросав его бутылками с горючим. Сейчас, по моим предположениям, группа находится в районе деревни Игнатовки.
В течение целой минуты трубка молчала, затем последовало четкое распоряжение:
- Выслать в район Игнатовки взвод полиции, встать на след группы, обнаружить ее и уничтожить.
Начальник СД положил трубку и стал неторопливо обдумывать план операции. Для того чтобы разделаться с диверсантами, у него было достаточно сил и средств. Группа оторвалась от своих, углубилась на несколько десятков километров в зону, которую партизаны не в состоянии контролировать. И он принял решение. О том, какое именно, можно догадаться, приняв во внимание ход дальнейших событий.
Очевидно, от него последовал приказ гарнизонам станций Татарка и Ясень усилить охрану железной дороги, устроить засады на подступах к полотну; роте эсэсовцев выйти в район предполагаемого
