ошеломленные неудачей. Почему же не завалился паровоз? Впрочем, все ясно: положили мало взрывчатки, фугас установили на прямом участке пути.

К тому же нас, очевидно, видели с паровоза, и машинист успел замедлить ход.

Тем не менее результат все же налицо. Пройдет немало времени, пока ремонтникам удастся поставить паровоз и вагоны на рельсы, отремонтировать путь и открыть движение.

9 июня движение поездов возобновилось. В ту же ночь в семи километрах юго-восточнее Осиповичей нам удалось устроить новое, уже довольно крупное крушение, а вскоре еще такое же на ветке Осиповичи - Слуцк.

В этих двух операциях мы учли свои ошибки. Теперь подкладывали под шпалу заряд тола не в три килограмма, как в первый раз, а десять-двенадцать, и для минирования выбирали место, где был крутой поворот дороги, чтобы состав сошел с рельсов, а мы не попали под свет паровозного прожектора при установке мин.

Вскоре весь небольшой запас взрывчатки, который мы сумели принести с собой, был израсходован, и нам пришлось отправиться за оставшимся грузом на место десантирования. А это - многие километры. С нами пошли несколько человек из отряда Семена Мироновича.

Два спрятанных грузовых контейнера нашли быстро и разложили их содержимое в вещевые мешки, а третий, в котором оставался комплект питания к рации, часть взрывчатки, гранат и мин, к нашему большому сожалению, исчез. Захватили также полотнища, стропы и лямки от парашютов. Это здесь большая ценность, местные жители охотно возьмут их в обмен на продукты. В конце июня вернулись в свой лагерь. Здесь нас ждала приятная новость - нашлась группа Морозова, девять человек. Федор Морозов, его заместитель Степан Самуйлик, Геннадий Зелент, Владимир Прищепчик, Иван Репин, Виктор Соколов, Михаил Золотов, Игорь Курышев, Нина Морозова. За короткий срок они сумели устроить три удачных крушения.

В последних числах в нашем лагере собрались представители нескольких партизанских отрядов. Командир одного из них - Шашура - доложил, что в двух соседних деревнях - Межном и Максимовских хуторах - немцы создают полицию.

- Полицаи эти именуют себя отрядами самообороны от партизан, кичатся своим 'привилегированным' положением, бахвалятся, издеваются над местными жителями, обещают в ближайшее время покончить со 'Сталинскими бандитами' - так они называют партизан. Ввиду того, что эти люди, поступив на службу к фашистам, сознательно встали на путь измены, я считаю необходимым ликвидировать предателей.

- А сколько их там? - спросил Шарый.

- Пока десятка два, но немцы продолжают вербовку.

- А как они укрепились?

- В том-то и дело, что пока никаких оборонительных сооружений они не успели возвести, - ответил Шашура.

- Тогда самое время разделаться с ними, - заключил Шарый.

На совещании было решено незамедлительно наличными силами окружить эти деревни и уничтожить полицаев. Разве можно допустить существование немецких опорных пунктов у себя под боком?!

В этой операции участвовали отряды Ольховца, Кудашева, Кочанова, Шашуры. Общее руководство было поручено капитану Шашуре.

Местные партизаны прекрасно знали рельеф местности вокруг этих деревень, поэтому пулеметные точки были расставлены на возвышенных местах таким образом, что все пространство перед ними простреливалось перекрестным огнем. У нас пулеметов в то время не было, поэтому несколько бойцов из нашей группы с винтовками залегли во ржи между пулеметными точками.

Были сформированы две штурмовые группы. Одной из них командовал Шашура, другой - Шарый. В состав штурмовых групп вошли бойцы, вооруженные оружием ближнего боя: автоматами, гранатами, наганами, пистолетами.

Скрываясь во ржи, эти группы подошли вплотную к полицейским участкам. По сигнальной ракете бойцы одним броском достигли полицейских участков, стали у окон и дверей. Несколько человек, в их числе Саша Чеклуев и Саша Стенин, ворвались с гранатами в руках в помещение. Чеклуев крикнул:

- Сдавайтесь, гады!

Полицаи подняли руки. Еще несколько гитлеровских пособников были взяты в собственных домах, сараях и хлевах. Те, кто пытался спастись бегством, были уничтожены из засад.

Весть о ликвидации двух полицейских гарнизонов разнеслась по округе. Гитлеровцам не удалось восстановить полицию в этих деревнях, не удалось им ее создать и в других местах нашей зоны.

Контроль за населенными пунктами на обширной территории южнее Осиповичей до Варшавского шоссе полностью перешел в руки партизан, что обеспечивало нам свободу передвижения и позволяло маневрировать в пределах десятков километров. Последнее обстоятельство было тем более важно, что позволяло нашему радисту выходить в эфир то в одном, то в другом месте - запутывая гитлеровцев. А не интересоваться нами немцы не могли - диверсии на 'железке' продолжались.

В конце июня мы решили побывать на железной дороге Осиповичи - Слуцк. Движение по этой одноколейке не было особенно оживленным, но пользовались ею немцы регулярно.

В ближайшей от лагеря деревне знакомому колхознику Семен Миронович приказал запрячь подводу. Мы - Ольховец, Петя Токарев, Саша Стенин и я садимся в телегу, туда же кладем два десятикилограммовых фугаса и не спеша, глухой лесной дорогой, хорошо знакомой Семену Мироновичу, едем к 'железке', стараясь объезжать корневища деревьев - шум далеко разносится по притихшему лесу.

Перед выездом на поляны останавливаем подводу, внимательно осматриваемся и прислушиваемся - нет ли засады. Лошадь спокойно прядет ушами. Тихо. Снова трогаемся в путь. Часа через два Семен Миронович натягивает вожжи.

- Приехали, хлопцы, выгружайтесь.

Мы снимаем фугасы. Подводу Семен Миронович загоняет в глубь леса, отпускает чересседельник, разнуздывает лошадь, задает ей свежескошенное сено.

И вот мы у цели. Залегаем в кустах и ведем наблюдение. Проходят обходчики. Вернутся они только через полчаса, за это время вполне можно успеть поставить мины. Так как движение на дороге было слабое, мы взяли с собой всего две мины - одну вибрационную, вторую нажимного действия - противопехотную. Мины решили поставить, хорошенько замаскировать, чтобы не обнаружили обходчики, и уйти, не дожидаясь подхода поезда. Мы знали: когда пойдет эшелон, от вибрации взорвется мина с часовым механизмом, а от прогиба рельса под тяжестью локомотива выдернется чека из противопехотной мины.

Саше Стенину минирование хорошо знакомо, сколько таких вот фугасов пришлось ему поставить на дорогах Подмосковья в октябре - ноябре 1941 года. Ему помогает Петя Токарев, хотя и новичок в минировании, но парень ловкий и расторопный.

Метрах в двухстах от Стенина приступили к минированию и мы с Ольховцом. Наша задача установить фугас с противопехотной миной. Ольховец разгребает землю, я отношу ее метров на двадцать от насыпи. В готовую ямку запихиваем под шпалу заряд, измеряем шаблоном зазор между шпалой и фугасом - маловато, надо еще подкопать. В этом деле ошибаться нельзя. Если зазор будет велик, прогиба шпалы под тяжестью паровоза может не хватить, чтобы выдернуть чеку, если мал самим можно подорваться. Наконец мина установлена и тщательно замаскирована. Место, где установлен снаряд, ничем не выделяется от окружающей местности, обнаружить его практически невозможно.

Фугасы сильные и взрывом разрушат приличный кусок железнодорожного полотна и насыпи. Паровоз на миг повиснет над воронкой, затем всей своей тяжестью рухнет, завалится на бок, за ним, налезая друг на друга, загремят под откос вагоны...

Отходим от полотна дороги на несколько метров. Я весь взмок от напряжения, Ольховец тоже вытирает пот со лба.

- Семен Миронович, ты иди к подводе, а я пойду к ребятам, посмотрю, что они там сделали, - говорю Ольховцу.

- Добре, - отвечает он и усталой походкой направляется в сторону леса.

Саша Стенин с Петром стоят у насыпи.

- Ну, как дела? - спрашиваю.

- Мину поставили, только вот часовой механизм не сработал, вместо положенных шестидесяти секунд остановился через двадцать.

Я задумался. За оставшиеся до боевого взвода мины сорок секунд эшелон может проскочить, или же взрыв произойдет где-нибудь в хвосте поезда - это не годится, надо снова запустить механизм.

- Вот что, хлопцы. Вы идите к подводе, а я попробую что-нибудь сделать.

Токарев ушел, а Стенин не трогается с места. Знает, на что я решился, не хочет оставлять одного. 'Уйди, Сашка, мало ли что бывает!' - говорю ему. Стенин неохотно спускается с насыпи, проходит метров десять вдоль полотна и останавливается. Я карабкаюсь на насыпь, нахожу присыпанную сверху песком мину, ударяю пальцем по ее корпусу. Наклоняюсь и слышу, как тикает часовой механизм - десять, двадцать, тридцать секунд. Все, теперь можно уходить, теперь мина станет на боевой взвод. Начал осторожно спускаться с насыпи, и в этот момент горячая упругая волна подхватила меня и бросила в болото. Я с трудом встал на ноги и первым делом почему-то ощупал голову - вроде цела. Подбежал Саша Стенин, вижу его испуганные глаза - ему повезло, он оказался в мертвой зоне. Вместе с ним нашли мой автомат, который сорвало с плеча взрывной волной, и пошли к подводе. Тело стало тяжелым, ноги словно ватными. Остановились, оглянулись назад - огромная воронка, искореженные рельсы, вывернутые шпалы. Навстречу бегут Семен Миронович и Токарев.

- Живы! Как вы нас напугали! - кричит Петя.

А я, признаться, и испугаться не успел - так все неожиданно и быстро произошло.

Усаживаемся в телегу. Нестерпимо болит голова, по правой щеке текут струйки крови: видно, задело балластными камешками. Телегу трясет, и каждый толчок отдается резкой болью в голове. Терплю, помалкиваю.