На палубе уже начали появляться пассажиры. И тут только Зойка заметила, что Топало в тапочках.

— Ты с ума сошел! — воскликнула она. — Снимай скорее тапочки!

— У меня ноги мерзнут. Туман холодный.

— Да тумана уже нет! А если бы кто-нибудь увидел? Одни тапочки по палубе гуляют! В обморок упасть можно. Тебе бабушка что наказывала? Тише мыши!

— Не ругай меня. — Топало снял тапочки и отдал Зойке. — Мне хочется, чтобы иногда меня хоть чуток видно было, чтоб знали, что я есть.

— Ты забыл, что зайцем едешь!

— Никто меня не видит. Никто! — не обращая внимания на Зойкины слова, продолжал Топало. — А знаешь, какой я красавец!

— Как ты можешь быть красавцем, если невидимый?

— Чувствую, что красавец!

— Тогда расскажи, какой ты красавец? — Черные глаза, черные усы, черные кудри. Как у Гришки- ямщика.

— Какого ямщика?

— Лет сто назад Гришка почту возил.

— Почему, Топало, тебе красавцем захотелось стать?

— Чтоб все смотрели и восхищались. Я бы шляпу носил и лаковые ботинки. А тут даже тапочки надеть нельзя.

— Но ты же домовой!

— Знаю, не первый год живу.

У Топало совсем испортилось настроение: Зойка и та его не понимает. И захотелось ему домой, в деревню Кутузы, к бабке Дусе. Там мог он и в валенках, и в шляпе ходить, печку топить, за козой Манькой смотреть. Хоть и невидимый, но как бы видимый. Без него бабушка как без рук. А здесь лишний раз не кашляни. Как будто его нет, а ведь на самом деле он есть.

Первый раз в жизни Топало покинул свою деревню. Первый раз оказался в гуще незнакомых людей. И первый раз ему захотелось стать обыкновенным человеком. Гулять по палубе, насвистывая песенку, вести разговоры про погоду и футбол, громко смеяться, если рассмешат.

Но ничего такого с домовым происходить не может. И даже его заветная мечта — повидаться с другом Думало — неужели так и не исполнится?

— Эгей! Зойка! — на палубе появился Родька. — Ты чего тут одна стоишь?

— Мы вдвоем, — подал голос Топало.

Родька открыл рот, но так ничего и не произнес. Топало хлопнул его по плечу. Родька вздрогнул.

— Опять испугался? — рассмеялась Зойка.

— Не испугался. Просто трудно привыкнуть, — признался Родька. — Я же точно знаю, что домовых нет.

— Много ты знаешь! — проскрипел Топало. — Не больше козы Маньки. Она тоже воображает, что много знает.

— Кто воображает? Коза? — не поверил Родька и в то же время оскорбился, что его с какой-то козой сравнивают.

— А кто ж еще? Манька, коза, — сказал Топало. — Как начнет задаваться!

— Хватит тебе про козу, — перебила Зойка.

— А чего он задается, как Манька? Я уже сто пятьдесят лет живу, а он точно знает, что домовых нет!

— Наверное, ты относишься к загадочным явлениям природы, — решил Родька, стараясь не ударить в грязь лицом.

— Может, и к загадочным. Мне-то что. Живу себе…

Родька понемногу успокоился, перестал испуганно озираться. «Если есть на свете кошки, собаки, медузы, воробьи, то почему не быть домовому?» — подумал он. Как-никак в математической школе его учили мыслить логически.

Родька пришел также к заключению, что Зойка давненько по палубе гуляет, поскольку на ней ботинки, чулки да еще куртка. Но почему она большие тапочки с собой носит?

— Это что у тебя за экспонат? Для музея? — спросил он, стараясь не выказывать излишнее любопытство.

— Не трогай мои тапочки, — сказал Топало.

— Твои? — удивился Родька. — Разве ты в тапочках ходишь?

— Хочу — хожу, хочу — нет.

— Он очень любит ходить в тапочках, — вздохнула Зойка. — А ему нельзя. Вдруг увидят: одни тапочки по палубе шлепают.

— Вот здорово! — У Родьки глаза загорелись. — Вот умора! Давай всех напугаем!

— Я сказала: нельзя!

Родька потянул у нее тапочки.

— Чего ты трусишь! Пусть наденет. Ты видала в цирке аттракцион «Человек-невидимка»?

— Не видела.

— То-то и оно, что не видела! Там тоже один пиджак по манежу ходит!

— Домовой? — взволновался Топало.

— Никакой не домовой. Законы физики. Там знаете сколько техники! Одних инженеров человек пятьдесят! — Родька снова потянул тапочки, но Зойка спрятала их за спину.

— Нельзя!

— Заладила: нельзя, нельзя! А в цирке можно?

— В цирке понарошку, — сказала Зойка. — А над Топало нечего смеяться. Понятно?

— А зачем он тогда нужен? Если бы у меня был домовой, я бы в школе такое устроил!..

И тут он почувствовал, как его приподняли над палубой и тотчас отпустили, как будто он сам подпрыгнул.

— Вот брошу в воду, — спокойно сказал Топало.

Родька надулся. Зойке тоже не хотелось с ним разговаривать. Они стояли, отвернувшись друг от друга.