разгромило половцев и привезло в Киев сказочную добычу, Игорь не участвовал, то в событиях, последовавших за этим походом, мы уже видим Игоря.

События в Киеве в 1169 году были вызваны не только очередной вспышкой вражды князей, но и появлением фигуры, которая знаменовала собой новый этап русской истории. Речь идет об Андрее Боголюбском. Энергичном и властолюбивом князе Владимиро-Суздальском. Владимиро-Суздальской Руси суждено будет стать центром российского государства — именно сюда постепенно переходят основные торговые пути, здесь наиболее активно растут города, среди них — Москва. Сюда не доходят половцы, да и разорительные междоусобные войны бушуют южнее. Князья сражаются за Киев, Чернигов, Галич, и, вмешиваясь в эти войны, владимиро-суздальские князья редко опасались ответных действий соперников.

Владимиро-суздальские князья стараются укрепиться в Новгороде и Пскове, борются с самовластием собственных бояр и к середине XII века уже притязают на главенство в стране.

Юрий Долгорукий ходил на Киев и сам претендовал на киевский престол, тогда как его сын Андрей вмешивался в общерусские дела, не покидая своей резиденции во Владимире, а если и ходил в походы, то на Новгород или на Волгу — на болгар. Он не считал нужным утвердиться в столь соблазнительном для родственников Киеве, но хотел, чтобы там сидел его человек. К неудовольствию родичей, Андрей старался манипулировать ими в своей игре.

Зато братьев и сыновей Андрей посылал в походы. Послал он их и на великого князя Киевского Мстислава в 1169 году.

В большом войске, сколоченном дипломатией Андрея Боголюбского, были и молодой князь Игорь Святославич с братом, были там сын и младший брат Андрея. Сам Андрей ждал вестей дома. Подступив к славному Киеву, князья начали осаду. Кияне твердо стояли за своего князя. Но в конце концов город пал, и Мстиславу еле удалось бежать. И тогда случилось дотоле небывалое на Руси, что говорит о явной моральной деградации русских князей: впервые Киев был взят как вражеский город и отдан на разграбление войску, наполовину состоявшему из степняков. Были сожжены церкви, даже знаменитый Киево-Печерский монастырь. Большинство населения было либо перебито, либо уведено в плен, и, как говорит летописец, «были в Киеве на всех людях стон и тоска, печаль неутешная и слезы непрестанные».

В последующие годы Киев возродился, но удар ему был нанесен непоправимый. Киев лишился роли главного города страны. Теперь он просто город, просто добыча, на него можно ходить походами и грабить, как любой другой. Степнякам с благословения христианских князей дозволено убивать, насиловать и грабить. С этого момента половцы смелее вмешиваются в русскую политику — за услуги им платят не только добром, но и кровью.

…По горящим улицам Киева проезжал на половецком коне девятнадцатилетний князь Игорь. Он был одним из победителей, он познал опасность и битву, он вкусил безнаказанность сильного. Ведь и он с братом увозил из Киева обозы с добычей, награбленной в домах и церквах, его воины вели рабов: детей, женщин, мастеров — единоверцев и соотечественников. Нет никаких оснований полагать, что Игорь был лучше или совестливее других князей. Никто из победителей не выразил раскаяния, не услышал плач своих жертв. Это были последние уроки в школе, которую проходил Игорь. Они во многом определят его жизнь.

Ближайшим последствием разгрома Киева было нарушение баланса сил в борьбе со Степью. В следующем году половцы снова пришли в окрестности Киева, и никто не смог их остановить. Затем Киев переменил властителя, и этот князь дозволил его ограбить хану Кончаку, своему родственнику и союзнику. Обобрав город, Кончак ушел в степь.

Один только князь Василько, которому принадлежал городок Михайлов, решил отомстить половцам. С небольшой дружиной он неожиданно напал на них на дневке, когда те отпустили своих коней пастись по береговым лугам. Отважный поступок этот был безрассуден. Силы Кончака были несоизмеримы с васильковской дружиной. Кончак разбил Василька, и тому с остатками дружины пришлось бежать в Михайлов. Половцы разграбили окрестности Михайлова, осадили сам городок, но взять его не смогли. И тогда киевский князь со всем своим войском пришел на подмогу к половцам. Михайлов был захвачен и сожжен.

Но предателю не удалось воспользоваться плодами своей политики. Князь, приведший половцев грабить русские святыни, был ненавистен жителям Киева. Неудивительно, что они свергли и убили его.

В Киеве воцарился другой князь — из враждебной Андрею Боголюбскому ветви. К тому же Андрей только что потерпел сокрушительное поражение от новгородцев. Остатки ого войска еле добрались до владимирских земель.

Звезда Андрея Боголюбского катилась к закату. Еще вчера он был вершителем русских судеб. Сегодня этот властолюбивый, суровый государь уже не столь страшен.

Но Андрей Боголюбский не желал, мириться с поражениями. Он потребовал, чтобы ему выдали убийц киевского князя и чтобы кияне передали престол его младшему брату Михаилу. Когда же враги не послушались и Киева не отдали, Андрей приказал поднять дружины северных князей. В пятидесятитысячной армии Андрея были дружины ростовские, суздальские, владимирские, переяславцы, муромцы, белозерцы, рязанцы и многие другие.

Войско вели молодые князья — новое поколение, жаждущее власти, земель, добычи, ему не было дела до законов чести и старых преданий. Командование армией Андрей поручил своему сыну Юрию (будущему грузинскому царю), приставив к нему опытного воеводу Бориса Шидиславича. Среди вождей похода мы видим и северских кпязей — молодых Олега и Игоря.

К исходу лета войско Северо-Восточной Руси подошло к Киеву.

Но штурма не последовало. Князья, собравшиеся в Киеве, благоразумно ушли из города, заняв близкие к нему крепости. Эти-то крепости и осадила армия Андрея.

Игорь со своей дружиной обложил Вышгород, с ним были дружины других младших кпязей. Осажденные устроили вылазку и потеснили центр противника. Но их немногочисленная дружина оказалась в кольце врагов. Настало страшное смятение, говорит летописец, слышались стоны, крики, раздавался треск ломающихся копий, звон мечей, в густой пыли нельзя было различить ни конного, ни пешего. А когда войска, утомившись, разошлись, то оказалось, что раненых тьма, но погибли в этой свалке немногие.

Осада продолжалась до глубокой осени. Уже выпал снег, стало труднее кормить войско, потому что Киев был снова разграблен, окрестные села сожжены, а припасы с севера поступали плохо. Люди, направленные волей далекого Андрея Боголюбского, были разочарованы тяжелой войной. Внезапно появился полоцкий князь со свежим войском. Шел он на помощь рати Андрея и должен был нанести последний удар, но, подойдя к Вышгороду, одумался и, вместо того чтобы бросить свою дружину в бой, вступил в переговоры с князьями Северскими, предложив им Чернигов, если они помогут ему отвоевать киевский престол.

Ситуация была весьма драматичной. Ведь престол добывали для ставленника Андрея Боголюбского. Новый поворот дел лишал войну всякого смысла. Игорь с Олегом на сделку не решились. Тогда полоцкий князь связался с защитниками Вышгорода, и те, долго не раздумывая, согласились отдать ему Киев.

Как только весть об этом докатилась до многочисленных Андреевых союзников и до Киева, в войске началась паника. Разнесся слух, что с юга надвигаются галичане, что идет несметная армия черных клобуков. Победители мечтали лишь об одном — поскорее вернуться домой.

На следующее утро, выйдя на стены Вышгорода, осажденные увидели, что громадное войско бежало к Днепру. Ломая прибрежный ледок, воины бросались в воду, дрались за место в лодках. Хрипели и тонули кони, в сутолоке народу погибло больше, чем при штурмах Вышгорода.

Увидев это, осажденные вышли из крепости и принялись рубить у берега тех, кто еще не успел прыгнуть в воду. Многих убили и еще больше взяли в плен.

Без добычи и чести тянулись от Днепра на север остатки могучей рати, разбредаясь по своим городам.