враждебном Милане двадцатилетний Генрих был торжественно обвенчан с сицилийкой, которая была старше его на десять лет.

Напрашивается упрек: почему героями этой книги стали в основном короли и князья? Почему так мало говорится о положении народных масс и социальных движениях?

Упрек этот отчасти справедлив.

В мире конца XII века обитали многие десятки миллионов человек. В их числе было лишь несколько сотен князей и ханов. Но историки того времени, не знавшие теорий, которые получили хождение лишь в XIX веке, не подозревали, что история делается народными массами. Они были убеждены, что история делается монархами, которых избрало для этого само небо. Сегодня мы можем собрать более или менее связную информацию лишь о двух категориях людей: о правителях государств и о некоторых писателях. О первых — из летописей и документов, о вторых — большей частью из их произведений. Если же на исторической арене появлялся человек низкого происхождения, который становился настолько известен, что удостаивался внимания хронистов, значит, он поднял руку на королевскую власть. Неважно, по какой причине.

Это случалось крайне редко.

Это случилось, к примеру, в Англии.

В середине XII века престол в Англии заняли представители династии Плантагенетов — выходцы из Западной Франции. Они будут долго править страной. Из этого семейства выйдут удивительные характеры — некоторым из них Шекспир посвятит свои трагедии. Насыщенность войнами, убийствами, заговорами, переворотами в период правления Плантагенетов была куда выше среднеевропейской нормы.

События разворачивались так.

В XI веке Англию покорили норманны Вильгельма Завоевателя. И с тех пор более ста лет английские короли были фактически французскими владетелями, лишь часть земель которых лежала на острове. Французские дела для них были важнее, чем английские. Они даже не знали английского языка. Король Генрих II, человек очень образованный для своего времени, владевший шестью языками, по-английски знал лишь несколько слов. Первым королем династии Плантагенетов, который умел говорить по-английски, был знаменитый Ричард Львиное Сердце.

Сын Вильгельма Завоевателя Генрих I правил в Англии с 1100 по 1135 год. Его наследник погиб при кораблекрушении, и эта смерть надломила отца. Вспышки гнева чередовались у него с долгими приступами отчаяния. И хотя он женился вновь, детей больше не было.

Душевное состояние короля было усугублено преступлением, лежавшим на его совести. Король дружил с менестрелем Люком де Барре, но потом тот перешел на сторону французского короля и воевал в рядах его армии против Генриха. Однажды менестрель сочинил насмешливые стихи о Генрихе, чем задел его за живое.

Вскоре после этого Люка де Барре взяли в плен и привели к королю. Монархи всегда побеждали поэтов и уничтожали их — казнили, ссылали, травили. Но с таким же постоянством в истории оставались имена и стихи погибших поэтов и лишь в исторических трудах — имена королей.

Разгневанный Генрих решил навести порядок в поэзии, для чего приказал выжечь менестрелю глаза. Де Барре так отчаянно сопротивлялся, что палач изуродовал его, и поэт, проклиная Генриха, в жутких мучениях умер. Короля преследовали ночные кошмары. Он вскакивал с ложа, хватал меч и в припадке безумия рубил мебель.

Вопрос о престолонаследии в Английском королевстве со смертью сына Генриха стоял весьма остро. У короля были родственники, которые могли претендовать на власть, но не было никого, кому сам король желал бы власть передать. Наиболее вероятным претендентом был племянник Генриха Стефан, как говорили, самый красивый мужчина в Европе, высокий, стройный рыцарь.

Однако король связывал планы с вернувшейся из Германии дочерью Матильдой, молодой вдовой императора Священной Римской империи Генриха V. Матильда была женщиной пылкой, неуправляемой, к тому же она приехала в провинциальный Лондон из самого центра Европы, и жизнь в Англии казалась ей скучной, норманнские бароны — грубыми, улицы — узкими, а наряды — немодными. Она подружилась с красавцем Стефаном, и, возможно, у них завязался роман.

Генрих нашел Матильде выгодную партию — Готфрида (Жоффруа) графа Анжуйского, владения которого вклинивались в континентальные земли Генриха. Граф Анжуйский был еще мальчишкой, одиннадцатью годами моложе Матильды. Матильде же совсем не хотелось упасть до положения обыкновенной графини.

Несколько месяцев Матильда сопротивлялась решению отца. И все же Генрих уговорил дочь поехать в Анжу и обвенчаться с четырнадцатилетним женихом, согласия которого никто и не спрашивал. Взамен Генрих обещал дочери передать престол ее детям.

Опечаленная Матильда отправилась на континент, и в 1127 году состоялась свадьба.

Пять лет Матильда прожила в графстве Анжу. Мальчик-муж превратился в высокого юношу, который более всего любил охоту. Матильда томилась в неволе и совершала безумные эскапады, которые, правда, никого в графстве не удивляли, потому что женщины в роду графов Анжуйских всегда отличались буйным нравом и даже знакомством с потусторонними силами.

Например, к этому роду имела отношение лесная фея Мелузина, которая взяла с мужа, графа Раймонда, обещание, что он не будет искать ее общества по субботам. Разумеется, граф в ближайшую же субботу отправился в спальню к Мелузине и обнаружил, что от пояса вниз она превратилась в белую змею. Увидев мужа, Мелузина тут же скончалась, но дух ее бродит по замку и пощелкивает хвостом о плиты пола. Еще одна графиня не скрывала связи с дьяволом. Четыре рыцаря решили силком притащить ее в церковь. Как только они оказались в церкви, графиня испарилась, оставив в руках рыцарей свои одежды и осквернив храм запахом серы.

Несмотря на все усилия, детей у Матильды не было. Взбешенная несправедливостью судьбы и напуганная возможностью остаться никому не нужной бездетной графиней, она вернулась в Англию.

Там ничто не изменилось. В мрачных, плохо освещенных залах королевского дворца в Вестминстере толпились рыцари, сходные с простолюдинами, бароны обменивались грубыми шутками или бахвалились подвигами… Генрих принял дочь холодно. Лишь элегантный Стефан скрашивал ей горькие дни. Первое время Генрих не торопил дочь с возвращением к мужу, но затем что-то произошло — и графиня Анжуйская сама собралась, велела готовить корабль и отбыла во Францию. А еще через несколько месяцев оттуда пришло долгожданное известие: у нее родился мальчик.

Эти метания Матильды между замком мужа и дворцом в Лондоне современникам казались странными — тем более, когда родился мальчик.

Случилось это в 1133 году.

Первые два года жизни ребенка, названного в честь деда Генрихом, прошли в чудесных тихих местах, среди невысоких холмов, поросших дроком. Готфрид любил украшать свой шлем веточкой дрока, именуемого там «планта генеста». Отсюда и пошло прозвище — Плантагенет, — которое затем перешло на английскую династию. Представители анжуйского дома правили не только Англией. Из их среды вышли короли Сицилии и Неаполя, а в XIV веке — короли Венгрии и Польши.

Когда Генриху было два года, умер его дед.

Матильда поспешила в Англию — утвердить права своего сына на престол. Но опоздала. Власть в стране захватил прекрасный Стефан. Ему это легко удалось, потому что Стефана поддержал Лондон — большой город с могущественными торговцами шерстью и ремесленными гильдиями. Стефан был свой, лондонский, он обещал все что угодно, он никому ни в чем не отказывал. Сумасбродная Матильда жила где-то далеко, во Франции, со своим французским мужем. И пока не прошло ослепление первых дней, никаких шансов у Матильды и у ее сына не было.

Для того чтобы придать видимость законности воцарению нового монарха, сенешаль государства