Тот же прием позволяет заглядывать в будущее, определять тот его вариант, в котором ты обретаешь исцеление и ведешь творческую, полнокровную жизнь. Для этого достаточно направить намерение на будущее, а не прошлое. Перед нами открывается множество вариантов судьбы. Представьте, что жизнь — это сноп светящихся нитей, которые тянутся от прошлого в будущее (через настоящее).

Каждая нить означает одну из возможностей. Один вариант предусматривает долгую и здоровую жизнь — но только в том случае, если переселишься в определенный город, примешь ту или иную должность либо осуществишь какие-то перемены в своем образе жизни. Прочие нити ведут к менее счастливой судьбе.

Физик Вернер Гейзенберг открыл ключевой принцип квантовой механики: в любое мгновение можно точно определить либо скорость частицы, либо ее положение. Узнать то и другое одновременно просто невозможно. Принцип неопределенности Гейзенберга утверждает, что само наблюдение за событием оказывает влияние на его исход. Это открытие показало, что после того, как энергия обретает форму, способность менять материальный мир путем видения довольно ограничена. Менять мир следует до того, как из отсутствия формы рождается форма, а энергия проявляется в виде материи. По этой причине многие шаманские практики исцеления помогают вылечить болезнь до того, как та проявится в организме, — прежде чем отпечатки в Светящемся Энергетическом Поле подчинят себе материю и воплотятся в недуге или несчастном случае.

Некоторые видящие способны помогать своим пациентам, выбирая тот вариант судьбы, который повышает шансы на выздоровление. Работая с достаточно безнадежными больными, я выслеживаю альтернативные варианты будущего и пытаюсь найти тот, где законы биологии и физики допускают маловероятное, но возможное излечение. Увидев человека здоровым, я могу существенно повысить его шансы на выздоровление. Как только этот вариант будущего найден, начинается путешествие к излечению. Примером послужит рассказ о Стиве.

Стив был физиком и работал в отделе линейных ускорителей Стэнфордского университета. Они с коллегами анализировали различные данные в попытках определить общую массу материи Вселенной (в зависимости от этого она либо будет продолжать расширяться целую вечность, либо рано или поздно вновь сожмется в точку). Стив взял отпуск и присоединился ко мне в экспедиции по юго-западной части США. Отправной точкой был каньон Де-Челли в Аризоне — современный дом народа навахо. Первые жители каньона населяли каменные домики на его пустынном дне еще до 1200 года нашей эры. Когда мы разбили лагерь, я попросил всех участников экспедиции с почтением отнестись к захоронениям культуры анасази, протянувшимся вдоль стен каньона. За долгие столетия дожди и ветер раскрыли древние могилы. Тут и там виднелись осколки глиняных горшков и кости. Этих мест избегали даже нынешние хозяева каньона, индейцы навахо. Они считали, что любого, кто потревожит давние могилы, будет преследовать злой рок.

Устраиваясь в своей палатке, я услышал, как Стив перешучивается с другими членами группы — они разыгрывали гамлетовскую сцену «Бедный Йорик!». Стив держал в руке человеческий череп. Я подбежал к нему и велел немедленно вернуть череп туда, где он был найден. Выходка Стива привела в ужас наших проводниковиндейцев. Когда он положил череп на место, они предложили ему помолиться, а нам — как можно быстрее покинуть этот район.

Два месяца спустя Стив позвонил мне.

— Как идут исследования? —спросил я. Стив сообщил приятную новость: судя по всему, Вселенная будет существовать вечно.

— А у тебя как дела? — поинтересовался я затем.

Что касается самого Стива, то у него все было не так радостно. За пару дней до того врачи обнаружили у него довольно позднюю стадию лимфомы. По словам специалистов из Медицинского центра при Стэнфордском университете, жить ему оставалось не больше четырех месяцев. Стив был убежден, что причиной рака был случай с черепом древнего анасази. Хотя болезнь, очевидно, развивалась в течение долгих месяцев еще до экспедиции, совпадение этих событий настораживало нас обоих. Впрочем, не так уж важно, связаны ли они на самом деле. Главное, что Стив верил в эту взаимосвязь и такая вера могла стать частью процесса исцеления. Мы взялись за работу сразу после того, как врачи поставили диагноз, и проводили ее на протяжении всего курса химиотерапии. По истечении четырех месяцев рак Стива оставался в том же состоянии.

Вопреки прогнозам, он еще жил. Для нас это означало, что он может прожить и намного дольше. Конечно, никаких гарантий не было, но такая возможность не исключалась.

Я охотился на лицо его здорового «я». Мы видоизменили обычную схему выслеживания, дополнив его интересной идеей. Не я выслеживал Стива, а он меня — я просто неподвижно сидел напротив. Стив упорно осваивал эту технику. Мне хотелось стать для него зеркалом. Мы понимали, что именно он должен найти свое исцеленное «я». Никто не в силах вылечить нас, если мы сами себя не вылечим. Я мог предложить Стиву только одно: знакомые мне карты местности, хотя прекрасно понимал, что карта — еще не сама территория. Ему предстояло пройти по этим краям самому. Мы занимались выслеживанием на каждой встрече, а в завершение сеанса я проводил Процесс Просветления, чтобы стереть отпечатки, связанные с обнаруженными им «больными лицами». Мое спокойствие играло роль камертона — он не должен был позволять себе увлекаться прекрасными либо, напротив, пугающими образами. В большинстве случаев Стив видел лица из прошлого — лица печальные и радостные, искаженные и довольные. У него были две дочери, а совсем недавно Стив познакомился с женщиной, которую, как он считал, искал всю свою жизнь. Следующим летом они собирались сыграть свадьбу.

Наконец Стиву тоже удалось обрести спокойствие. Поверхность озера души становилась безмятежной, там начинало отражаться его исцеленное «я». Однажды утром я увидел в его глазах собственное отражение и понял, что Стив наконец-то нашел то, что искал. В конце сеанса мы просто обнялись, по нашим лицам катились слезы. Я спросил Стива, что он видел. Стив ответил, что увидел все. Я попросил пояснить, и он повторил: «Всё, в буквальном смысле. Всё — и себя».

Открыв исцеленное «я», Стив увидел свое изначальное лицо, свою истинную природу. В конце лета я побывал на его венчании. Стив прожил еще восемь лет — самые важные годы своей жизни. За год до окончательного ухода он прислал мне медальон с изображением касатки — такие мотивы характеры для искусства эскимосов. В посылку было вложено письмо, где объяснялось, почему он выбрал именно касатку: хотя ее называют китом-убийцей, на самом деле это одно из самых добрых морских созданий. Касатка погружается в глубины океана, как сам Стив погружался в глубины собственной души. Касатки до смерти пугают любого, кто к ним приблизится, — таким же пугающим был его рак, но в действительности он принес ему лучшие дары жизни.

Очень немногие шаманы достигают такого уровня мудрости и мастерства, что способны выслеживать чужие судьбы. Только познав собственную истинную сущность, увидев свое изначальное лицо, можно с полной самоотдачей и настоящим сопереживанием помочь другим провести такую же охоту. Все в этой жизни оставляет после себя какие-то следы...