прорвет немецкую оборону между опасными опорными пунктами, пока силы 20-й армии будут прикрывать ее наступление, атакуя сами опорные пункты. В сущности, наступление должно было стать единой грандиозной попыткой 20-й армии вырваться из тисков стойкой обороны противника, спасти танковый корпус Армана и превратить поражение в победу.

Кавалерийскому корпусу Крюкова, 100-й танковой бригаде Армана и 247-й, 1-й гвардейской и вновь прибывшей 20-й гвардейской стрелковым дивизиям предстояло выдвинуться вперед в центральном секторе. Тем временем 326-я, 42-я гвардейская и 251-я стрелковая дивизии должны были атаковать в секторе Васильки-Гредякино на правом фланге, а усиленный 8-й гвардейский стрелковый корпус (с 26-й гвардейской и 354-й стрелковыми дивизиями и 148-й и 150-й стрелковыми бригадами) — на левом фланге, от Жеребцово до Хлепень (6).

В 6:25 артиллерия 20-й армии открыла мощный огонь по немецким позициям у Подосиновки. Через 15 минут 16-й гвардейский кавалерийский полк 4-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника Г. И. Панкратова устремился сквозь промозглый низкий туман в гущу вражеских укреплений, поддерживаемый пехотой 247-й стрелковой дивизией генерал-майора Г.Д. Мухина. Для последнего это было уже пятое крупное наступление за пять дней (см. карту 15). В 7:00 11-й гвардейский кавалерийский полк Панкратова построился в негустом лесу в 500 м южнее Малого Кропотово и под прикрытием артиллерии 4-го и 5-го гвардейских отдельных кавалерийских артиллерийских батальонов двинулся к укреплениям у деревни. Одновременно стрелки 1-й гвардейской мотострелковой дивизии генерала Рявякина атаковали населенный пункте востока, совместно с танками 31-й танковой бригады полковника В.Е. Григорьева. Вскоре яростные сражения уже бушевали по всему участку фронта. Два полка 247-й стрелковой дивизии Мухина атаковали позиции противникауЖеребцово, остатки 1-й гвардейской моторизованной дивизии Рявякина нанесли удар по Никоново с юга. Почти в то же время только что введенная в бой 20-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора И.Ф. Дударова предприняла две атаки: первую — с востока на Никоново, вторую — на Большое Кропотово. Пока немцы, обороняющиеся в Большом Кропотово, были заняты отражением лобовой атаки, 100-я танковая бригада полковника Иванова совершила бросок на запад к югу от города, по лесистой местности, все еще усеянной трупами кавалеристов и лошадей, павших здесь несколько дней назад.

Весь центральный сектор охватили пламя и какофония битвы, быстро расходясь к флангам; атаку поддержали почти все советские части. Каким бы эффектным ни казался бросок кавалерии, ее продвижение было остановлено с самого начала. Немецкие защитники упорно цеплялись за свои позиции, обрушивая на цепи атакующей кавалерии и пехоты один меткий залп за другим. Немецкая артиллерия, которой хватило времени на подготовку, внесла в бой свою лепту, стреляя по атакующим и одновременно обстреливая районы сбора русских войск у Новой Гриневки и Арестово. Предмостный плацдарм был слишком мал, чтобы обеспечить прикрытие атакующим русским солдатам. И все-таки русские весь день решительно атаковали паутину неприступных немецких укреплений.

Два кавалерийских полка Панкратова неоднократно штурмовали Малое Кропотово и Подосиновку, а когда погибли лошади, кавалеристы последовали за пехотой пешком. За один день было убито 490 кавалеристов и 149 лошадей, пехота понесла еще более тяжелые потери (7). К концу дня обе деревни по- прежнему оставались в руках немцев. Так же обстояло дело у стрелков Рявякина и Мухина. Несмотря на все старания, они не сумели разорвать цепь немецких опорных пунктов. В истории 1-й гвардейской моторизованной дивизии битва за Малое Кропотово впоследствии описывалась так: «…Атаки оказались безуспешными. Ни огонь артиллерии с закрытых позиций, ни стрельба полковых орудий прямой наводкой подавить многочисленные дзоты и вкопанные в землю танки не смогли. Понеся значительный урон в пехоте и потеряв восемь танков, гвардейские полки зарылись в снег» (8). За три дня сражения дивизия Рявякина потеряла 60 % из своих 9 тысяч солдат. Но, несмотря на эту бойню, дивизия получила новые приказы атаковать на следующий день.

На другом участке предмостного плацдарма 20-я армия Кирюхина почти ничего не добилась. 100-я танковая бригада полковника Иванова, лишенная поддержки пехоты, с небольшими потерями отступила на исходные позиции, а 8-й гвардейский стрелковый корпус генерала Захарова потерял много людей в тщетных атаках по южному краю предмостного плацдарма (9). На северном краю плацдарма непрекращающиеся атаки 42-й гвардейской и 251-й стрелковой дивизий, обрушенные на одинокий немецкий танковый гренадерский батальон в Гредякино, полностью перерезали тыловые коммуникации батальона и по длинному флангу отогнали немецкую пехоту к Васильки. Но за этот успех пришлось заплатить жизнью множества пехотинцев и семью уничтоженными танками (10). Здесь, думал Кирюхин, немецкие укрепления точно будут прорваны. Этот местный успех затмевал для Кирюхина многочисленные поражения на других участках плацдарма. Самообман и зловещие предостережения Жукова заставляли Кирюхина продолжать бесполезные атаки.

Взбудораженные шумом боя, новыми приказами и призывами Конева и Кирюхина принять самое активное участие в борьбе, изолированные 6-й танковый корпус и 20-я кавалерийская дивизия бросили в битву свои немногочисленные силы. Полковник Арман сделал это без особого желания. Он осторожно попробовал на прочность немецкие укрепления у Ложки, потерял еще два танка и^снова отступил в лес, выполнив приказ. Полковник Курсаков из 20-й кавалерийской дивизии действовал более решительно, но менее благоразумно. Рано утром 29 ноября он со своей ослабленной дивизией присоединился к 12-му гвардейскому кавалерийскому полку 3-й гвардейской кавалерийской дивизии. Все формирование включало 8 кавалерийских эскадронов с 68 ручными и крупнокалиберными пулеметами, 20 противотанковыми ружьями и 21 полевой пушкой и минометом, общей численностью около 4000 человек. Занимающее восьмикилометровую в поперечнике территорию влесу формирование было окружено немецкими войсками с севера, востока и юга. Курсаков собрал небольшой боевой отряд преимущественно из бойцов 103-го кавалерийского полка майора С. П. Журбы и приказал ему атаковать немецкие позиции у Ложки и Белохвостово вдоль дороги Ржев-Сычев-ка. Кавалерия Журбы взяла оба населенных пункта штурмом, но вскоре после этого была вынуждена отдать Ложки контратакующей немецкой пехоте. После того, как истощенный отряд Журбы вернулся в лес, Курсаков направил свою ка1алерию на север в попытке прорваться к уцелевшим танкам Армана к западу от дороги и дождаться дальнейших приказов (11).

Немецкие укрепления у Вазузы продержались весь день, но усталость уже начинала сказываться на их защитниках. Встал вопрос о том, сколько еще смогут держаться опорные пункты под непрестанными атаками русских. Немецкие войска в Ни-коново и Малом Кропотово ощущали особенно сильное давление, и командиры частей, размещенных в этих населенных пунктах, впервые задумались о сдаче позиций. Серьезнее всего обстояло положение в Гредякино, где 2-й батальон 14-го танкового гренадерского полка под командованием майора Штейгера был уже полностью окружен и испытывал нехватку людей, провизии и боеприпасов. Хуже того, сообщение батальона с полком прервалось. Днем, в условиях постоянных атак немецкая авиация сбросила батальону припасы на парашютах. Это предотвратило катастрофу, но в материальном отношении не особенно улучшило положение Штейгера. В 15:52 Штейгер по рации сообщил в штаб дивизии, что «запасы топлива и боеприпасов полностью иссякли. Настоятельно требуется помощь» (12). В 16:25 он передал новое сообщение: «Большинство солдат вялы, апатичны, больны, изнурены борьбой. Срочно нужна помощь» (13). Этот обмен сообщениями продолжался весьдень, Штейгер утверждал, что у него нет возможности выйти навстречу колоннам с припасами или подмогой. Тем не менее его измученный, пребывающий в плачевном состоянии батальон выдержал еще ночь и следующий день.

Ситуация на выступе предмостного плацдарма также оставалась неясной. Русские танки, а потом и кавалерия захватили немецкие сторожевые форпосты у дороги Ржев-Сычевка и ненадолго заняли Ложки, угрожая стратегически важному мосту через Осугу. Но 2-й батальон 430-го гренадерского полка ввел в бой свои последние резервы и в конце дня в ожесточенной рукопашной схватке отвоевал населенный пункт. Сражения у Ложки и вдоль северного края плацдарма были настолько кровопролитными, что после наступления темноты генерал Метц, командующий 5-й танковой дивизией, перевел штаб своей дивизии из пылающей деревни Большое Кропотово в относительно безопасное Мясищево — деревушку на северном берегу Осуги напротив Ложки (14). Поначалу никто ничего не понял, но вскоре стало ясно, что это перемещение — сигнал к началу нового немецкого наступления, намеченного на следующий день. Атаки русских измотали защитников опорных пунктов, приближалась кульминационная стадия сражения.

Генералы Конев и Кирюхин, подгоняемые приказами Жукова, решили продолжать атаки и на следующий день, несмотря на ошеломляющие потери. Штабы Западного фронта и 20-й армии вечером 29