– И что с того? Они будут радоваться и когда труп Мехмеда протащат по улицам города. Не стоит доверять настроениям толпы.

– Будут ли они встречать также и меня?

– Будут. Они встречают не хана Мехмед Гирея, но ту силу, что он сейчас воплощает в себе. А иссякнет сила, иссякнет, словно родник, и любовь толпы.

– Но мы ничего не делаем, дабы обрести силу, Кучулук.

– Нам уже сказали, что скоро хан умрет. Стоит лишь немного подождать. Тем людям, что делают это можно верить.

– Я тоже так думаю, но меня мучает вопрос. Почему они не убрали его еще на подходе к Бахчисараю? Зачем они его сюда допустили? А бездействие мне надоело. Я готов сам попробовать захватить трон! Чести будет больше.

– Чести? Может и так, царевич. Но тогда вас ждет не трон, а смерть! И вас не похоронят на родовом кладбище Гиреев. А ваш труп отдадут собакам.

Мюрад Гирей вздрогнул от таких слов и замолчал. Кучулук прав. Большим людям выгодно его воцарение на троне Гиреев. И он пообещал им все, что они хотели. Но, в конце, концов, обещание это только обещание и ничего больше. Пусть только дадут ему сесть на трон и укрепиться на нем. Тогда он им покажет свое истинное лицо…

Селим бей прибыл во дворец раньше хана и все приготовил к приезду повелителя. Он в сопровождении слуг осмотрел все закоулки ханских покоев. И ничего такого не нашел.

– Все в полном порядке. Приготовлено для приезда повелителя. Честь и хвала управителю дворца. Этот вельможа на своем месте.

– Значит все в порядке, господин? – спросил его слуга, что находился позади своего господина.

– Да, и это меня пугает еще больше, чем если бы я что-то нашел. Тогда бы можно было предположить, откуда нанесут удар.

– Но может моему господину послушать доносы своих соглядатаев?

– Ты прав, Хасан. Я послушаю моих соглядатаев…

Селим бей удалился в свои покои во дворце положенные ему как главному телохранителю хана и вызвал к себе троих рабов из смышленых гяуров, которых он выкупил из черного рабства и седлал слугами во дворце.

Те явились сразу же и пали ниц перед своим благодетелем.

– Поднимитесь! – приказал Селим бей. – Нечего мне выказывать ханские почести. Я не хан, но только слуга повелителя Крыма.

– Для нас ты больше чем хан, господин, – произнес галичанин Роман, после чего поднялся на ноги. – Ты спас нас от семрти и наши жизни принадлежат тебе.

– Мне нужны не слова, Роман, а дела. Я спасал лично тебя не из милости, а потому что ты показался мне умным человеком.

Роман поклонился таким словам своего господина.

– Итак, что ты видел и что слышал?

– Слуги болтают о том, что царевич Мюрад Гирей находиться в Буджаке. А это совсем недалеко от Крыма, господин. Также говорят, что у него ярлык от султана на ханство.

Селим бей усмехнулся. Болтают! В Буджаке! Да Мюрад Гирей давно в Крыму у них под боком.

– Но я не верю в эти слухи, господин, – продолжил Роман. – Думаю, что царевич гораздо ближе. Если, конечно, правда, что он бежал из Стамбула.

– Ты доказал что умен, Роман. Но не доказал что наблюдателен. Мне нужно иное. Что подозрительного ты видел во время моего отсутствия во дворце. Но, не повторяя того, что уже присылал мне в письмах. У меня хорошая память.

– Гарем посещал купец из Польши, господин.

– Гарем? И кто этот купец?

– Да молодой поляк. Продавал наложницам повелителя всякие вещи: ткани, золото, ожерелья, благовония.

– И что в этом такого? Что здесь странного? Разве купец оставался с наложницами повелителя наедине?

– Нет, что ты, господин. Там были евнухи, и они глаз с купца не спускали. Да и был он там не долго. Распродал все и ушел.

– И что здесь странного? На то он и купец чтобы торговать. Кто привел его во дворец?

– Мурза Али, господин.

– Али? Этот своего не упустит. Не иначе получил от купца хороший бакшиш. Но Али мой слуга. Это я сделал его тем, кто он сейчас есть. Али не мог сюда привести врага. Или ты иного мнения?

– Нет, господин. Вот Махмуд тогда наблюдал за господином Али, – Роман кивнул на второго слугу.

Низкорослый потурнак* (*потурнак – христианин принявший ислам) Махмуд, вышел вперед и сообщил:

– Господин Али присчитывал деньги. Он получил от купца не менее тысячи золотых.

Да еще и изрядный кусок бархата прихватил с собой. Из того, что получил в качестве бакшиша кизляр- ага.

– А с купцом Али не разговаривал?

– Почти нет, господин. Но он привел его, и они могли все обговорить по вопросу торговли ранее.

– Во дворец купец бы просто так не попал. А наш Али часто покровительствует купцам. И в этом нет ничего странного, Роман. Что ты видел еще?

– Но, господин, этот купец продал свой товар чересчур дешево. Мой отец был купцом и я знаю истинную стоимость товара, что он принес. Он едва выручил одну пятую от его истинной стоимости. Зачем ему было давать бакшиш Али и кизляр-аге чтобы продать товар за бесценок? Это кажется мне подозрительным.

– Роман, а знаешь ли ты что такое выгода?

– Конечно, знаю. Получить больше чем вложил, господин, – ответил слуга.

– Ты прав, Роман, – сказал Селим бей. – Больше чем вложил. Но сначала стоит вложить. Вот твой купец и вложил деньги. И выгодно вложил. Татарские войска вернуться с богатой добычей. Доля хана весьма велика. И уже сегодня ночью хан выберет себе женщину из гарема. И она, если сумеет ему угодить, расскажет о хорошем купце и попросит пригласить его во дворец снова. И наш хан щедро одарит все наложниц и сам заплатит за товары! Вот она истинная выгода твоего купца.

– Да, но…

– Хватит про это, Роман. Здесь нет ничего странного. Ничего. Есть ли еще что-либо необычное, что вы видели? Были ли новые поступления в гарем повелителя?

– Да, – ответил третий слуга поляк Ясек. – В гарем были куплены пять новых наложниц. Я все успел выспросить о них, как ты велел, господин.

– И что это за женщины?

– Красавицы. Две польки, и три уруски. Но совершенно глупые гусыни. Кроме красоты в них нет ничего.

– А вот это интересно, – Селим стал выспрашивать дальше. – С чего ты взял, Ясек, что они глупые?

– Евнухи рассказали мне, что девки все время жмутся по углам и плачут. Двоим из них не больше 13 лет, а остальные постарше. Но толком они ничего про себя не сказывали. Евнухи немало потрудились с ними.

– Это не показатель того, что девки глупы. Могут и прикидываться.

– Не думаю, что они прикидываются, господин. Тогда они слишком искусны в деле лицедейства. Но они из простых, и никакой грамоты не ведают. Откуда в них искусство притворства, что годами воспитывается? Да и никаких действий они не предпринимали, господин. Не задали ни одного стоящего вопроса. И дичатся всего.

Женщины гаремные выбились из сил, желая заставить их одеться в наши одежды.

Стыдятся своей красоты.

– Тогда ты, пожалуй, прав, Ясек. Что с теми, кто готовит еду для повелителя?

– Там все старые и проверенные рабы, господин, – сообщил Махмуд. – Еду они проверяют десять раз