Мятелев.

– Да я знаю, что ты русский и друг твой также. Хоть и рядитесь вы под поляков. Да только я сама полячка и своего земляка признаю из сотни.

– Но я не поляк, как мой товарищ пан Станислав Ром. Я украинский шляхтич и зовут меня Анжеем.

– Про это ты мне не рассказывай. Ты не украинский шляхтич.

– С чего это ты взяла?

– Но не стоит нам спорить. Я позвала тебя не для этого.

– А для чего? – Федора стала пугать эта женщина. – И чего же ты хочешь? Свободы?

Так я пришел сюда не рабынь освобождать.

– Этого я и не прошу. Свободу я добуду себе сама. Здесь твоя помощь мне не нужна.

Мне стоило только раз увидеть салтана, и он уже у меня в плену. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – проговорил Федор. – Но тогда чего же ты хочешь от меня, пани?

– Я Марта Лисовская. Я польская шляхтянка и я хочу тебе помочь. Я много раз видела таких тайных послов как ты. Знаешь, как вас называют? Послы на один раз.

– На один раз? Что значит на один раз?

– Ибо потом от вас просто избавятся.

– Я не понимаю тебя, женщина…

– Погоди. Чтобы больше нам с тобой время не терять. Ты в своем поясе везешь письмо к человеку в Бахчисарае или Кафе? Разве не так?

Федор промолчал.

– Значит все так, – продолжала она. – Это послание указательный ключ к вашему связному в столице крымского ханства. Он даст тебе поручение после чего тебя просто уберут.

– Как так?

– Ваш Приказ тайных дел всегда использует таких как ты для одноразового поручения.

А я желаю тебе помочь.

– Помочь? Но зачем это тебе? С чего тебе мне помогать?

– Тому есть причина, – улыбнулась она.

– Но я не один здесь, женщина. Нас двое.

– Я знаю, что вас двое, но может моя помощь твоему другу не понадобиться.

– Ты это про что, пани Марта?

– Про то, что ты много не понимаешь. Но то, что ты здесь это редкая удача.

– Не совсем я понимаю кто есть сама пани? И чего она хочет от меня?

– Я служу моему королю, как пан служит своему царю. Но мой король более благодарен, чем твой царь.

– Ты позвала меня обсуждать моего государя?

– Нет. Я пришла сказать, что мы с тобой еще встретимся. В свое время. И не стоит тебе говорить о том, что мы с тобой говорили своему другу.

– Почему?

– Потом узнаешь. А сейчас поверь мне на слово.

– Но отчего я должен тебе верить.

– Доверять большое искусство, пан. И нужно знать кому и когда стоит верить, а кому нет…

В крымской степи: Федор Мятелев Утром польских купцов отпустили. Больше того салтан, купил у них все что они хотели продать и дал им сопровождение до самого Бахчисарая.

Федор ничего не сказал Василию про встречу с девицей-полькой по имени Марта. Он сам не знал, отчего так поступил, но Марте он хотел верить. Тронула его эта девушка чем-то.

Федор горячил своего скакуна, подаренного Салават-Гази беем, желая проверить его в деле. Конь был отличный и, несмотря на внешнюю неказистость, мог вынести многое. Слава о татарских лошадях оказалась совсем не пустым звуком.

Его догнал татарский всадник из конвоя и прокричал:

– Якши, лях! Твоя умела сидеть на коне.

Федор, желая показать свое умение, ловко повернулся в седле задом наперед и быстро проделал тоже самое обратно. Татарин повторил этот трюк еще более ловко.

И они с гиканьем помчались по степи, пытаясь обойти друг друга. Мятелев вырвался вперед. Вольный ветер степи, лихая скачка, запах трав пьянили его, как и сына степей, и все существо его ликовало. В этот миг лихой скачки он позабыл о своем задании, о Приказе тайных дел, о Пожарском, о Стрешневе, о Ржеве и других. В этот момент он был свободен.

– Хватит, бачка! Мы слишком далеко от всех! – крикнул ему татарин.

Федор понял, что тот прав и остановил своего коня. Он развернулся и прямо подле него остановился татарин.

– Ты как наша татарин! Мало кто так лошадь ездит из вас!

– Я с детства на коне! Меня еще батько учил! А он у меня стремянного государева полку…! – выпалил Федор и тут же спохватился.

Что он сказал! Он же уже не сын боярский, а ополяченный украинский шляхтич, товарищ польского купца! Но татарин не обратил на его слова внимания.

– Твоя отец также карашо есздит, бачка? Так? – скуластое лицо татарина расплылось в улыбке.

– Так! – закивал Федор.

– Я, бачка, вырос на спине коня! Так! Клянусь Аллах! Конь и степь – свобода!

– Так! – снова повторил Федор. – Но только вольная степь и конь – свобода, батыр!

Вольная степь.

– Вот этот степь вольный!

– Эта? – Мятелев окинул рукой просторы, – Нет! Эта степь не вольная! Здесь живут воины, а воины не могу быть свободными.

– Зачем такая каваришь? Воины и могут быть свобода. Только так. Да. Воин – Якши!

Черная человек – плохо. Воин не бьют палка как раб. Воин имеет сабля и все берет сабля. Все, и клеб, и лошадь, и овца, и золото для жен. Такой время только и жить для воин.

– Вони не свободен. Они идет куда его посылают, а не куда он хочет. Разве это свобода? – Федор внимательно посмотрел на татарина. – Вот ветер в степи летит куда хочет. Вот он свободен.

Татарин снова усмехнулся и ответил:

– Воин посылают на война. Так?

– Так, – согласился Мятелев.

– А если нет война, то зачем воин? Война нужна для воин, и без война он не жить.

– Но на войне могут убить.

– Так. Но на все воля Аллаха. Но смерть в поле с саблей в руке – смерть вольного человека…

– Пан Анжей! – голос Ржева вывел Федора из раздумий. – Тебе бы не носиться по степи.

– Ты прав, пан Станислав, но не удержался. Захотелось проверить нового коня.

– И как? Проверил?

– Не конь – огонь!

– Поглядим, когда ты не этом коне от погони уходить станешь. А про что с татарином болтал?

– Так болтали и степи и о свободе.

– О свободе? Ты больше помалкивай, пан Анжей. Мало ли зачем этот татарин начал разговор с тобой? Может, выведать что хотел…

Степь: татарский царевич Мюрад Гирей Мюрад Гирей сменил свою одежду и дорогие доспехи на скромное одеяние простого воина. На нем теперь был обычный наряд всадника татарской средней конницы.

Металлическая кольчуга, островерхий шлем, выцветший старый протертый халат.

Теперь его звали мурза Киябей без громкого титула. Возглавлял этот отряд мурза из Акермана Кучулук, бывший ялы-агасы буджаского улуса. Он был родственником акерманского правителя и также долгое время скрывался в Стамбуле от мести своего брата, с которым не мог поделить отцовское наследство.

– Скоро будет Перекоп, Крепость Ор-Капу, Киябей, – произнес Кучулук без всякого почтения к особе