– Нет, не замерз, здесь тепло!
– Уходим, Ахмад!
– Ты убил Исмаил-Хана?
– Да!
– Я твой должник!
– Рассчитаемся! А сейчас слушай. Я раскачаю трос в трещине. Твоя задача – поймать его, подтянуть «корзину» и надеть пояс. Понял?
– Да, командир, понял!
– Пулемет оставь на крыше, а то вы любители трофеев!
– Придется оставить. Помешает!
– А то взял бы?
– Конечно!
– Впрочем, чего я спрашиваю какую-то глупость? Подходи к краю крыши!
– Уже подошел!
Тимохин раскачал трос. Ахмад Сакар поймал его, подтянул к себе страховочный пояс. Крикнул Тимохину:
– Я готов к подъему!
– Хорошо!
Закрепив на себе страховочный трос, Тимохин вызвал Крымова:
– Первый! Ответь Ориону!
– На связи!
– Давай, Крым, врубай лебедки!
– Врубаю. А ты, поднимаясь, задыми крепость и часть ущелья с запада.
– В этом есть необходимость?
– Дымовая завеса поможет отходу «Миража»!
– Понял! Сделаю!
Поднявшись метров на десять, Тимохин бросил вниз и на западную стену дымовые заряды. Густое черное облако начало стелиться по ущелью, поднимаясь вслед командиру группы спецназа и его афганскому напарнику.
...На перевале Малый Саят группа «Мираж» продолжала сдерживать наступление банды Хадрияра. Дрозденко, увидев дым и фигуру Тимохина, поднимающегося к вершине, Ахмада в трещине он видеть не мог, крикнул Соловьеву:
– Командир! Наши на Большом перевале заканчивают отход. Тимохин задымил дно ущелья и крепость!
Майор ответил:
– Ясно! Значит, так, еще минута боя, после чего обстрел склона из гранатометов, задымление хребта и отход к спуску в балку. Как поняли меня?
И Дрозденко и Каменев доложили, что приказ принят.
Через минуту, когда Хадрияр поднял своих бандитов в очередную атаку, по душманам ударили гранатометы, заставившие моджахедов вновь залечь. Раздались крики от боли. Перевал начало затягивать дымом.
Помощник Исмаил-Хана попытался вызвать хозяина. Но крепость молчала. И тогда он вновь отдал приказ на наступление. На этот раз с вершины не прозвучало ни единого выстрела. Оставшиеся невредимыми двенадцать бандитов поднялись наконец на перевал. Ветер снес дым на запад. Завеса осталась только в ущелье.
Хадрияр выругался:
– Проклятые неверные, боюсь, они убили нашего саиба. Но далеко уйти не могли. Русские и применили дымовую завесу, чтобы прикрыть ею свой отход. А путь у них один, по ущелью на запад к горному проходу, оттуда в «зеленку» и Баррияр. Но мы не дадим им уйти. Всем вниз в ущелье!
Приняв решение, Хадрияр повел подчиненных к крепости, что позволило группе российского спецназа «Мираж» спокойно спуститься в балку по противоположному склону и уйти в барриярскую «зеленку», обманув таким образом душманов.
А Хадрияр, как только остатки его банды оказались в ущелье, приказал начать преследование несуществующего противника. Бандиты спешили, не ведая, что идут навстречу верной смерти. Миновав очередной изгиб ущелья, они неожиданно попали под массированный обстрел. Это люди Абдула, высланные к крепости для поддержки русских, встретили кровных врагов губительным огнем. Одним из первых под автоматную очередь попал помощник Исмаил-Хана, Хаджа Хадрияр. Пули буквально изрешетили его грудь. Подобная участь постигла и всех его душманов. Отряд, или правильнее банда, Исмаил-Хана прекратила свое существование.
Но не все еще было закончено для спецназовцев. И отходящей к пункту эвакуации группе «Орион» скоро вновь предстояло вступить в бой, вновь с превосходящими по численности силами противника и в невыгодных для себя условиях. Операция «Афганский рейд» продолжалась.
Глава 7
Майор Гарин вел Сергинского, чуть сзади шли капитан Шепель и Туркина. Отход начался без проблем. Заложники передвигались довольно бойко. Но спецназовцы понимали, что это временно. Пока бывшие заложники шли, находясь в состоянии нервной эйфории и по практически открытой местности, под уклон. Вскоре ситуация изменится. Эйфория сменится усталостью, и тогда придется помогать журналистам. Сергинский все время что-то говорил Гарину. Майор не слушал его, но и не мешал руководителю съемочной группы выговориться. Скоро сам замолчит.
Шепель с Туркиной шли молча. Впрочем, недолго. Валентина часто оглядывалась. Она вскрикнула, увидев, как над ущельем начал подниматься дым:
– Ой, что это такое?
Капитан обернулся, ответил:
– Ничего особенного. Ребята задымляют местность, прикрывая свой отход.
– Ты говоришь об этом так спокойно, словно о чем-то обыденном.
– Мы перешли на ты?
– Извини, сорвалось!
– Ничего, на ты проще. А спокойно комментирую происходящее потому, что для нас это действительно обыденно. Мы выполняем свою работу, не более того.
Валентина взглянула на капитана, который нравился ей все больше и больше. Так бывает. Когда проникаешься к человеку симпатией с первого взгляда. Впоследствии нередко симпатия перерастает в более глубокое чувство, в любовь. И если бы сейчас Туркину спросили, полюбила ли она Шепеля, то вряд ли Валентина ответила бы сразу и однозначно. Взглянув на капитана, женщина произнесла:
– Ничего себе, не более того?! И разве можно назвать работой то, что делаешь ты, твои друзья? Ведь вы жизнью своей рискуете, чтобы спасти других? Совершенно незнакомых вам людей?
– Ну, скажем, не совсем совершенно незнакомых.
Шепель улыбнулся:
– Или ты забыла, как мы познакомились в Москве?
– Нет, не забыла. Но ты не ответил на вопрос.
– Что ты хочешь услышать? Работа она и есть работа. Каждый занимается тем, чем может, ты вот журналистикой, хотя могла бы вообще ничего не делать, ведь у тебя богатый папа и жених. Я... ну чем занимаюсь я, ты видишь сама.
– Откуда ты знаешь о женихе?
Капитан вновь, но как-то невесело улыбнулся:
– Милая! Когда мы готовим боевую акцию, то изучаем всю имеющуюся информацию, тем или иным образом относящуюся к ней. Так что мне известно, ты по возвращении в Россию выйдешь замуж за сына высокопоставленного чиновника, господина Шахристова.
