«шагрир шель Русия» (российский посол).
В первой неподцензурной книге, вышедшей еще в Советском Союзе, я писал, если мне не изменяет память, примерно так: о новой стране можно будет говорить лишь тогда, когда людей, приезжающих к нам, будет больше, чем людей, уезжающих от нас. Критерий суровый. Но я все же надеюсь, что внук мой Макар Сергеевич, которому сейчас три с половиной, доживет до того времени. Как и до полного, справедливого урегулирования на Ближнем Востоке. Когда из Иерусалима можно будет попасть в Дамаск или Багдад так же свободно, как сегодня в Москву или Нью-Йорк».
Вопросы задавала Ирина Юрьева. Разумеется, из России и, что не разумеется, русская без кавычек. Дочь представителя российской Торгово-промышленной палаты Юрия Ахрименко. Умное, очень самостоятельное создание. «Продвинутое», как теперь говорят.[17]
Новый год встречал в Иерусалиме в милой компании артистов, работавших на съемках «Мастера и Маргариты», — А.А.Вертинская (Маргарита), М.А.Ульянов (Пилат), В.И.Гафт (Воланд), Л.К.Щуров (Матвей), В.А.Шалевич (первосвященник). Было весело, интересно и даже прохладно. К сожалению, по причине каких-то внутрикиношных интриг, которые продолжаются и в 1999 году, фильм так и не появился на экранах.
ОКТЯБРЬ-92
В октябре начались предметные разговоры относительно возможных сроков и содержания визита И. Рабина в Москву. Главной заботой израильтян был вопрос о встрече Рабина с президентом Ельциным. Где бы ни бывал Рабин, сказал мне начальник канцелярии премьер-министра Ш.Шевес, его всегда принимали главы государств. Если Ельцин не примет Рабина, в Израиле, да и во всем мире это будет интерпретироваться как проявление традиционного для Советского Союза недружественного отношения к Израилю. Чтобы избежать всякого рода неожиданностей, Рабин хотел бы получить приглашение посетить Россию именно от президента.
Я был согласен с такой постановкой вопроса, о чем и сообщил в МИД. И добавил еще один аргумент. Положение Рабина, — если иметь в виду не Кнессет, а общественное мнение страны, — можно определить как не совсем устойчивое равновесие. Ибо большинство израильтян пока не готово принять идею территориальных уступок. И если Рабин вернется из России «без Ельцина», это позволит его оппонентам говорить о низком престиже премьера.
6 октября в Каире торжественно отмечали День Победы — начало войны Судного дня.
Именно в этот день 1973 года, в субботу в 14.00, когда израильтяне праздновали Йом Кипур,[18] по приказу президента Анвара Садата египетские войска после массированного артиллерийского обстрела и воздушной атаки форсировали Суэцкий канал и прорвали линию Бар-Лева.[19]
«222 сверхзвуковых самолета, — писал позже Садат, — приняли участие в первой атаке на израильские позиции… Мы потеряли только пять самолетов… Египетские военно-воздушные силы расквитались за все, что потеряли в войнах 1956 и 1967 годов».
Одновременно сирийцы развернули мощное танковое наступление на Голанских высотах.
«Войска, равные по величине вооруженным силам НАТО в Европе, были брошены к границам Израиля», — пишет X.Герцог в книге «Арабо-израильские войны».
Война застала израильтян врасплох. Военные приготовления египтян рассматривались как блеф. Это был крупнейший прокол разведки Израиля. Казалось, судьба Израиля висит на волоске. Но в течение нескольких дней израильское руководство преодолело растерянность. Танковые атаки сирийцев были отбиты, для войск Р. Эйтана была открыта дорога на Дамаск. В ночь с 15 на 16 октября израильские солдаты под командованием А. Шарона вышли на западный берег канала. Через несколько дней были окружены 3-я египетская армия и город Суэц. Путь на Каир был свободен.
Очередное поражение арабов, оснащенных советским оружием и обученных советскими инструкторами, было горьким разочарованием для Москвы, политическим поражением Советского Союза. Кстати, ни Каир, ни Дамаск не сочли нужным сообщить советскому руководству дату начала военных действий. Однако советская разведка информировала Москву о том, что решение о войне принято, за двое суток до ее начала. Брежнев негативно отнесся к этому решению, но никаких политических движений не произвел.
К тому времени советско-египетские отношения существенно охладились. В июле 1972 года Садат выставил советских военных советников из Египта и стал разворачивать Египет в сторону США. Приведу характеристику Садата, которую дал наш бывший резидент в Каире В.Кирпиченко:
«Личность чрезвычайно противоречивая. Его все сравнивают прежде всего с Насером, которого он сменил. Наши симпатии были на стороне Насера, хотя и он не был ангелом. Но он был революционер, романтик. Понимал свою миссию, многое сделал для пробуждения Востока, Африки. Садат же решал одну задачу: улучшение отношений с Западом. Он разрушил советско-египетские отношения, внес элемент недоверия: он не был откровенным политиком и собеседником. Этот человек все свои действия называл дипломатией, хотя в нашем понимании это была нечестная дипломатия… Он и выпивал, и покуривал травку, не отказывал себе ни в каких удовольствиях, показывал всем и свое богатство, и свою неординарную философию — он изучал биографии великих людей, в том числе и Сталина, его манеру держаться».
При всем при том полный разгром Египта и Сирии был невыгоден Советскому Союзу. Начинаются сложные игры между Москвой и Вашингтоном. В результате 24 октября пятая арабо-израильская война была закончена. Египтяне и сирийцы потеряли убитыми свыше 20 тысяч, танков — примерно 2200, самолетов — 514. Потери израильской армии: 2 552 человека убитыми, 800 танков и 115 самолетов. В ноябре 8301 пленных египетских солдат и офицеров были обменены на 241 израильтянина.
Однако психологические последствия войны весьма отличаются от ее военно-политических итогов. В памяти израильтян, насколько я могу судить, война Судного дня не воспринимается как война победоносная. Ни парадов, ни военной музыки. 6 октября посещают кладбища, скорбят о погибших. В Египте же эта война — несмотря на очевидное поражение египтян — вошла в народную память как война победоносная. Первые дни, когда египтяне пробили линию Бар-Лева, окрасили победоносной краской всю войну. «Арабская нация преодолела барьер страха!» — воскликнул Садат, получив сообщение о форсировании канала. И это преодоление не было стерто последующим поражением. Именно такое состояние общественного сознания позволило Садату 19 ноября 1977 года прилететь в Иерусалим, пройти через Кэмп-Дэвид и 26 марта 1979 года заключить мирный договор с Израилем. Это была настоящая победа. Ее горькие плоды Садат вкусил 6 октября 1981 года, когда он был убит исламскими фанатиками в Каире на параде Победы.
А 6 октября 1992 года каирское телевидение вело прямую передачу со стадиона, где в присутствии президента Хусни Мубарака и его супруги разыгрывался грандиозный, великолепно поставленный спектакль, изображавший долгожданную победу. Тысячи солдат под покровом ночи «переплывали» канал, врывались в расположение израильтян, резво расправлялись с противником, срывали израильские флаги и водружали на их место флаги египетские. Все вокруг стреляло, сверкало, взрывалось… Трибуны ликовали. Мубарак довольно улыбался. Почти по Пастернаку: «И пораженные от победы ты сам не должен отличать…»
Появился посол Украины Юрий Щербак. Писатель. Присматриваемся друг к другу. Белоруссию
