Мораль ясна: не стоит тратить родные деньги, если их куры все-таки клюют, на экстрасенсов, колдунов и прочих парапсихологов. Поговорить с ними интересно. Только бесплатно. А избавиться от денег можно и другими, более разумными способами. И еще удовольствие получить.
19 марта был приглашен к начальнику военной разведки генералу Ури Саги. Генерал оказался приветливым, умным человеком. Навалился он на меня по поводу Ирана. С тревогой говорил о российских ученых и инженерах-атомщиках, помогающих создавать атомную бомбу Ирану, который претендует на статус “мини-супердержавы” региона. В этом же контексте упоминались Сирия, Ирак, Ливия. Говорил долго и напористо. Разговор был для меня неожиданным, и я не был к нему готов, не располагал никакими конкретными данными. И я сделал чисто журналистский ход. Да, ответил я генералу, меня тоже тревожит, что 4 наших атомщика работают в Ливии, 5 — в Бразилии, по 3, кажется, — в Иране и Ираке. Но еще больше меня тревожит, что 37 наших атомщиков трудятся в Димоне.[4] Саги помолчал, усмехнулся, и мы заговорили о чем-то другом.
В этот день я еще не знал, что иранская тема (и в ядерном, и в ракетном вариантах), равно как и тема военно-технического сотрудничества с Сирией будут преследовать меня все пять с лишним лет в Израиле. В разных ракурсах, под разными соусами эти темы поднимались почти в каждой беседе с израильскими лидерами. Май 1997 года. Прощальный визит к директору Мосада генералу Д.Ятому. И на прощанье снова — Россия и Иран. И что бы я ни говорил все пять лет, какие бы аргументы ни выдвигал, мои собеседники внимательно слушали, но оставались при своем мнении. Они просто не верили мне, не верили тому, в чем уверяла их Москва.
Суть моих рассуждений, если говорить коротко, можно представить таким образом. Россия руководствуется своими интересами. Эти интересы включают поддержание нормальных, желательно хороших отношений с соседями. Учитывается, разумеется, и экономическая выгода. Поэтому мы помогаем Ирану создавать ядерную энергетику, строим легководородные реакторы для АЭС в Бушире. Поэтому не исключается и военно-техническое сотрудничество с Сирией.
Но каждая конкретная акция не должна противоречить нашей общей линии на поддержание и укрепление стабильной обстановки на Ближнем и Среднем Востоке. Россия, как и Израиль, не заинтересована в ядерном вооружении Ирана. Контроль МАГАТЭ обязателен. А там, где мы работаем, мы и сами можем контролировать положение дел. Если мы уйдем, найдутся другие помощники. Но тогда уже мы не сможем влиять на развитие событий. Вряд ли это выгодно Израилю. Что же касается возможных поставок боевой техники и оружия в страны региона, они, по нашим оценкам, не должны нарушать существующий баланс сил. Такова политика России. Допускаю, что отдельные российские ученые, инженеры, даже научные структуры принимают участие в проектах сомнительного свойства. Что поделаешь — издержки свободы. Мы бы, наверное, получили интересные результаты, если бы захотели узнать, где и над чем работают “отдельные израильтяне”…
Занятная деталь. Мои собеседники часто ставили вопрос так. В Иране полно нефти и газа. Значит, АЭС нужна им не для получения энергии, а для подготовки к созданию ядерного оружия. Вроде бы логично. Но еще шах Ирана заключил с западными фирмами соглашения о строительстве 23 АЭС. И это не вызвало никаких причитаний. Ибо понимали: логика шаха направлена не на получение ядерного оружия (хотя в принципе это не исключалось), а на то, чтобы прекратить варварское растранжиривание невозобновимых ресурсов.
Тысячу и один раз все это повторялось. Тщетно. В Иерусалиме предполагали, что если есть возможность сделать пакость Израилю, да еще и заработать на этом, то Россия такую пакость не преминет сделать. Или потребует отступного.
Последняя тема была разыграна в связи с очередным шумом из-за продажи Россией “ракетных технологий” Ирану. 31 марта 1997 года газета “Гаарец” сообщила читателям: “Во время переговоров с Б. Нетаньяху в Москве Б. Ельцин признал, что Россия действительно подписала с Ираном контракт на поставку технологий для производства баллистических ракет средней дальности СС-4 класса “Земля-Земля”. Об этом сообщил вчера источник в израильском правительстве. Вместе с тем Б. Ельцин заявил Б. Нетаньяху, что Москва готова аннулировать контракт в том случае, если Израиль сможет изыскать для России солидные финансовые компенсации.
Таким образом, Россия впервые признала, что дала согласие на продажу ракетных технологий Ирану. Ранее русские на самом высоком уровне опровергали все сообщения о предполагаемой сделке…
Признание Б. Ельцина, сделанное им Б. Нетаньяху, ставит Израиль перед дилеммой, подобной той, которая стояла перед ним несколько лет назад. Тогда Северная Корея обратилась к Израилю с посланием, где говорилось, что она готова аннулировать уже подготовленный контракт с Ираном, если получит компенсацию от Израиля. И. Рабин, который тогда занимал пост премьер-министра, отказался платить какие-либо компенсации. Он заявил, что Израиль не поддастся шантажу со стороны других государств, которые грозятся продавать оружие Ирану или другим экстремистским режимам и требуют с Израиля денежных компенсаций за отказ от продажи”.
2 апреля я направил главному редактору “Гаареца” письмо. “В Вашей газете от 31.03.97 г., — писал я, — помещена статья Д. Маковски. Прошу Вас сообщить читателям газеты, что Д. Маковски их обманул. Ельцин не говорил Нетаньяху, что Россия заключила с Ираном соглашение по ракетам СС-4. И, соответственно, ни о какой компенсации не было и речи”. Не напечатали.
Раз уж я попал в военную разведку, несколько слов об израильских спецслужбах.
Разведывательное сообщество Израиля включает в себя пять основных структур.
Мосад (полное наименование: “Учреждение по разведывательной деятельности и выполнению особых поручений”) — занимается внешней разведкой и спецоперациями за рубежом (приблизительно — СВР).
ШАБАК (или — Шин Бет) — занимается контрразведкой, плюс — служба безопасности (тоже приблизительно ФСБ).
Мосад и ШАБАК взаимодействуют со своими российскими аналогами. Начальники ездят друг к другу в гости.
АМАН — военная разведка (аналог нашего ГРУ).
Разведывательный отдел в МИДе — институт политических исследований и планирования.
Разведывательное управление (отдел специального назначения) в полиции — ориентировано на борьбу с террористами, но не только.
Об израильской разведке ходит много легенд. Наверное, заслуженно. Однако наши “конкурирующие фирмы” считают, что по части собственно разведки израильтяне не на первых местах. Но вот спецоперации — это их стихия. Не могу судить. Знаю только, что в последнее время не везло израильтянам как раз со спецоперациями. В сентябре 1997 года в Аммане провалилось покушение на одного из лидеров “Хамаса”. В феврале 1998 года израильтяне попались в Берне, когда они пытались установить прослушивающую аппаратуру в иранском посольстве. В результате был отправлен в отставку начальник Мосада генерал Дани Ятом.
Долгое время имена начальников Мосада и ШАБАКа были засекречены. То есть их знали все, но в печати их упоминать было нельзя. Сейчас уже можно.
Политика делается в прозе. Но иногда попадает в стихи. В израильских СМИ прошла серия сообщений (ложных, разумеется) о том, что Россия продает Сирии ракеты и боевые самолеты. Все нервничали. Известная в “русском” Израиле поэтесса Евгения Гай прислала мне стихи “Не убивай меня, Россия!” и просила передать их Ельцину. Отправил с диппочтой. Не знаю, получил ли президент эти стихи. Думаю, что нет. А они заслуживают внимания.
