организовывал, и дежурный комендант (он же — отличный повар) Валерий Алексеевич Луцюк, который все готовил (при помощи наших женщин, конечно).
9 мая последнее посещение Старого города. Дорога скорби. Храм Гроба Господня. Голгофа.
Иерусалим стал превращаться в центр христианства после того, как в 324 году Палестина попала под власть Византийской империи. Царица Елена, мать императора Константина, заложила храм Гроба Господня. Началось паломничество христиан. Строятся монастыри.
Евреям вход в Иерусалим был запрещен. Они могли появляться на Храмовой и Масличной горах только один день в году — 9 ава, чтобы оплакивать разрушение Храма — первого и второго.[64]
«По сей день неверным рабам, — повествовал монах Иероним, — запрещается входить в Иерусалим, ибо они убили слуг Бога и даже Сына Его. Им дозволено приходить в город лишь для того, чтобы оплакать его, и за деньги покупают они себе право оплакать разрушение своего города».
Всегда удивлялся: по книгам, по истории, по событиям — все это воображается большим, величественным. Как пирамиды или Исакиевский собор. А когда видишь натуру — она обескураживающе проста, не величественна. Не знал бы — так и прошел мимо, не заметил…
12 мая — прием у президента. Последние рукопожатия, разговоры. Немного грустно.
После приема заехал к Давиду, в грузинское заведение (оно расположено на заправке) под негрузинским названием «Кенгуру». Давид — из Тбилиси. Был когда-то по театральной части. Теперь вот по части ресторанной. С ним связан забавный эпизод.
Гостил у меня мой друг Леон Аршакович Оников. Он — тоже из Тбилиси. Зашли мы с ним в «Кенгуру». Познакомил его с Давидом. Давид долго делал вокруг нас круги. Потом спрашивает: «Простите, Вы не жили на Советской улице?» Оказалось, что они в одной школе учились…
Раз уж про Оникова… Как-то был я в Мадриде. Сидим с корреспондентом «Известий» Леней Камыниным в баскском ресторане. Громко изъясняемся по-русски. Вдруг подходит испанец и на приличном русском спрашивает: «Вы — из Москвы?» — «Да». — «А Оникова вы не знаете?» Лет 40 назад они учились в Гнесиных… Оникова знали все…
13 мая в посольстве в 10.00 очередное чтение газет.
После посидел в любимом кафе «Акапулько» на улице Дизенгоф и в 13.00 был в аэропорту. Проводы просил свести к минимуму. Самолет вылетел по расписанию. Вечером был дома.
Прощание с МИДом растянулось на четыре месяца, так как столько у меня накопилось неиспользованных отпускных дней.
Все бумаги на пенсию я сдал еще во время, визита Нетаньяху. Пенсия, как выяснилось, была оформлена оперативно — с 20 марта 1997 года (370 257 рублей, с 29 апреля 1999 года стал получать посольскую — 1 374 руб. 92 коп.). Получил Указ президента № 269 от 27 марта 1997 года, коим был освобожден от обязанностей посла «в связи с уходом на пенсию».
10 сентября получил в МИДе два приказа: один об увольнении в отставку, другой — об освобождении по собственному желанию от работы в МИД России «в связи с уходом на государственную пенсию».
Зашел к Евгению Максимовичу. Он поблагодарил меня за проделанную работу.
Вот и все.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
…Мы подошли к концу.
Хочу извиниться перед теми, кого не упомянул в своих заметках. Перед моими друзьями и хорошими знакомыми, которые своими наездами в Израиль скрашивали жизнь Лене Петровне и мне.
Перед коллегами, послами из других разных стран, которые были нашими желанными гостями и которые учили меня посольским премудростям.
Перед служителями всяческих муз, для которых ворота Савьона всегда были широко открыты.
Перед израильтянами — журналистами, писателями и поэтами, художниками и артистами, учеными, врачами и «экстрасенсами», работниками «общественного питания». Они позволяли мне видеть и даже (возможно) понимать не политический, не официальный Израиль.
И первое, что я увидел, почувствовал, понял, — Израиль очень, невероятно разный. Там, как в Греции, есть все. Моря и пустыни. Горы и равнины. Грибы и бананы. Свинина и маца. Волки и крокодилы. Синагоги (много), мечети (меньше) и церкви (совсем не много).
Но — в отличие от Греции — в Израиле много евреев. Около 5 миллионов (для сравнения — в США — 5.8 млн., в России — 0.5 млн.). В общем, в диаспоре евреев больше, чем в Израиле, и, судя по всему, такое положение будет сохраняться. Нечто вроде динамического равновесия между диаспорой и Израилем. Как объяснил мне один заезжий американец: мне нравится жить в Америке, но мне приятно знать, что есть Израиль и что я там могу жить…
Однако проблема не в том, много или мало евреев в Израиле. Проблема в том, что они разные. На Земле Обетованной живут евреи, приехавшие из ста с лишним стран и, соответственно, принадлежащие к разным культурам и разным языковым группам. Плюс к этому иммиграция шла волнами, оставляя «на берегу» разные поколения людей, каждое из которых отмечено знаком своего времени. Таким образом, израильское общество, единый — по определению — «еврейский народ» разделены как по горизонтали, так и по вертикали, что делает социальную топографию Израиля чрезвычайно сложной и запутанной.
Если же укрупнить, усреднить картину, то можно выделить несколько главных линий, рассекающих израильский социум.
Есть Израиль западный и Израиль восточный. Западный Израиль — это Израиль ашкеназов, выходцев из Европы и Северной Америки. Восточный — это Израиль сефардов, выходцев из Северной Африки, стран Ближнего и Среднего Востока. Ашкеназы, — а именно они были основателями еврейского государства, — принесли на свою «историческую родину» европейскую культуру, склонность к социалистическим утопиям, скептическое, сдержанное отношение к религии и фаршированную рыбу. Сефарды, основная масса которых влилась в Израиль в 50-е годы, принесли с собой традиционный семейный уклад, религиозность, вкус к рыночной (мелкой) экономике, левантийскую вальяжность и хумус.
До середины 70-х годов сефарды явно были на вторых ролях. С пришествием Менахема Бегина положение изменилось и продолжает меняться. Но и сегодня политический, культурный Израиль это, прежде всего Израиль ашкеназов. Но вот Израиль гастрономический — это Израиль сефардов. Как ни парадоксально, но в еврейском государстве господствует арабская кухня. Согласно опросам, наиболее популярны среди израильтян шуарма, фалафель и хумус (и сытно, и дешево). Разумеется, если вы будете угощать израильтянина, то вкусы изменятся. Но все-таки даже ашкеназ форшмаку или шпондре предпочтет стейк или салмона на гриле
Первоначально, в средние века, ашкеназами называли немецких евреев, а сефардами — выходцев из Испании и Португалии. Потом границы этих понятий стали более подвижными и размытыми.
Партия труда — традиционно партия ашкеназов. Сефардам ближе Ликуд. В сентябре 1997 года, лидер Аводы Эхуд Барак, пытаясь переломить настроения в сефардской общине, публично — от имени партии и от имени ашкеназийского истеблишмента — извинился перед сефардами за дискриминацию выходцев с Востока. Извинения вызвали противоречивые отклики. Ашкеназы морщились. Сефарды настороженно ждали, последуют ли за извинениями изменения в приоритетах. Теперь, став премьером, Барак может наполнить свои извинения реальным содержанием. Если вспомнит…
Особняком стоит эфиопская община, примерно 20 тысяч человек, вывезенных из Эфиопии и оказавшихся в чуждом для них мире. В меньших масштабах повторяется история «перевоспитания»
