мы проводим вдвоём.
Но всё получилось не так, как было задумано. Не успел Серёжа принять ванну, как к ним повалили с поздравлениями чуть ли не из каждой квартиры. Они остались вдвоём только поздним-поздним вечером.
— Милые, добрые, деликатные люди, — с уважением отметил Серёжа. — Никто не приставал с расспросами, а я так боялся этого.
— Тебе бояться ничего не надо, — посоветовал Иван Варфоломеевич. — Главное, не надо торопиться с выводами. Вот я закончу опыты, ты закончишь свои дела, и мы ненадолго махнем куда-нибудь.
— Давай, папа, сначала закончим дела, а потом будем думать об отдыхе. Значит, могу я завести собачушку?.
— Да хоть кроликов разводи!
— Ну, а дома у нас, папа, надеюсь, появятся зверюшки-игрушки раньше, чем у других? — Серёжа рассмеялся. — Или это будет секретное производство?
Иван Варфоломеевич пожал плечами:
— Это не мое дело. Да и засекречивать тут нечего. Я уже говорил тебе, Серёженька, что я счастлив, имея возможность посвятить свою жизнь любимому делу. Пойми, что вот-вот осуществится моя да-а-а- авнишняя мечта, и я доставлю детям необыкновенную радость.
— Желаю тебе успеха, папа. Я принесу чай.
Увлажненными глазами смотрел Иван Варфоломеевич вслед Серёже, а когда тот вернулся, сказал:
— Я счастлив, что ты будешь свидетелем завершения моих трудов… Вкусная заварка… А когда мы будем думать о твоей работе?
— Ты же сам советовал мне не торопиться. Подумаю.
Сладко, широко и громко зевнув, Иван Варфоломеевич удивленно и виновато произнес:
— Прости. Вдруг страшно захотелось спать. Ни с того ни с сего. Я никогда так рано…
— Дорога, папа. И переживаний было достаточно. Я и то…
— Придётся лечь, — полувопросительно сказал Иван Варфоломеевич и зевнул ещё слаще, ещё шире и ещё громче. — Видимо, это радость обессилила меня. Прости, Серёженька, я лягу. А собирался…
Но, уложив отца в постель, Серёжа действительно долго не сидел, а прошёл в кабинет и принялся внимательно его осматривать.
И я пока не знаю, уважаемые читатели, что же происходило: то ли сын интересовался, в какой обстановке жил без него отец, то ли агент иностранной разведки приступил к выполнению задания?
А нам с вами перед завершением этой главы предстоит вернуться на несколько часов назад и посмотреть, что же происходит в квартире собачьего гипнотизёра по фамилии Шпунт, где крепко-накрепко заснула Анастасия Георгиевна.
Хозяин, маленький, юркий, раздражительный, сквернохарактерный, сам чем-то, извините, напоминал своих пациенток. Он беспрестанно вертелся на стуле, торопливо семенил по комнате и многословно, бестолково рассказывал Григорию Григорьевичу, нежно прижавшему к груди испуганную Джульетточку, о том, что произошло с Анастасией Георгиевной, а почему с ней это произошло, он и понятия не имел. В ответ же он услышал суровый голос:
— Подсудное дело, гражданин. Если вы сейчас же не разбудите пострадавшую, я вызываю «скорую помощь» и в любом случае сообщаю о вашей халтурной деятельности в милицию. Вы отличаетесь либо нижайшей квалификацией, либо профессиональной непригодностью вообще!
— Не пугайте меня! — взмолился собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт. — У меня и так повышенная нервозность! Не вам судить о моей квалификации, а репутация моя безупречна! Мне принадлежит важнейшее научное открытие! Я первым доказал, что комнатные животные дуреют, в основном, от телевизора! Многочасовых торчаний у голубого экрана их маленькие нервные системочки не выносят! Давайте собачушку, идём смотреть старушку! Я заговорил стихами — не к добру! И рифма-то какая, так и просится на ум: не к добру — помру! Ох, как я взвинчен, как я взвинчен!
— Развинчу! — грозно пообещал Григорий Григорьевич, и они прошли в кабинет, где он внимательно рассмотрел лицо спавшей на кушетке Анастасии Георгиевны, так же внимательно прислушался к её дыханию и удивленно констатировал: — Прекрасный сон!
— Сон-то прекрасный, — уныло согласился собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт. — Но случилось что-то непонятное. Вы в курсе того, как устроен человеческий мозг? Вот у неё что-то с ним.
— Устройство человеческого мозга я примерно знаю, — грозно заверил Григорий Григорьевич. — А вот с устройством человеческой совести вы в курсе? Она у вас в лечении не нуждается! Потому что начисто отсутствует!
— Клевета!!! Сейчас я снова взвинчусь!!!
— Ррррразвинчу!!! Почему на всех видах городского транспорта зайцем ездите?
— Я и в такси бесплатно езжу! — гордо воскликнул собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт. — Я внушаю шоферам, что они будто бы берут у меня деньги, а иногда я даже и сдачу получаю! Это, к вашему сведению, называется научными опытами! Я тренируюсь!
— Отвечать будете за свои тренировки! Жульничеством это называется, к вашему сведению!
— Но вас-то я ни разу не обманывал!
— Потому что не удавалось!
— Давайте собачушку, начнем будить старушку!
— Джульетточки я вам не доверю, — отчеканил Григорий Григорьевич. — Где у вас телефон? Я вызываю ноль-три, будете препятствовать — вызову ноль-два!
— Но без собачушки мне не разбудить старушки! Кстати, а почему она такая скромная?
— Потому что я её сегодня вылечил, — с оттенком гордости сообщил Григорий Григорьевич.
— Не может быть! Я единственный в городе излечиваю этих четвероногих психопаточек!.. Ну, а как вам удалось?
— Кастрюлей. Обыкновенной кастрюлей зеленого цвета.
— Не морочьте мне голову! Мне необходимо, чтобы собачушка затявкала!
— Джульетточка, Джульетточка! — ласково позвал Григорий Григорьевич. — Потявкай, пожалуйста! Ну! Тяв, тяв!
Собачка подумала и выполнила просьбу своего убийцы-спасителя.
— Не так! Не так! — недовольно прокричал собачий гипнотизёр по фамилии Шпунт. — Злобно надо тявкать, злобно! — Он встал на четвереньки, попрыгал и потявкал, встал и устало произнес: — Примерно так.
С удивлением смотря на него, Джульетточка затем вопросительно взглянула на Григория Григорьевича. Тот кивнул, и Джульетточка, как прежде, разразилась злобным, пронзительным тявканьем.
Анастасия Георгиевна, не открывая глаз, попробовала тихо и неуверенно ответить ей, но медленно открыла глаза, долго смотрела в потолок, видимо, пытаясь что-то вспомнить, прошептала:
— Мне показалось, что я слышала голосочек Джульетточки. Где она? А я где?
Помогая ей сесть, Григорий Григорьевич невозмутимейшим тоном объяснил:
— Вот ваша очаровательная Джульетточка, излеченная мною при помощи кастрюли от всех нервных недугов, а также злобности и прочего нехорошего. Вы находитесь в квартире бессовестного человека, который ездит бесплатно на всех видах городского транспорта, в том числе и на такси. Заяц-дармоезд- гипнотизёр. А ещё выдаёт себя за собачьего гипнотизёра по фамилии Шпунт. Всё у него ненастоящее, я так полагаю.
— Позвольте, позвольте, но хотя бы фамилия-то у меня всё-таки настоящая!
— Очень сомневаюсь, — уверенно произнес Григорий Григорьевич, помогая Анастасии Георгиевне встать.
Со временем, уважаемые читатели, вам предстоит убедиться, что он во всём был прав.
